Семен Слепынин - Сфера разума
Море, океан... Почему вспоминаются эти стихии, когда рядом Вика? - гадал Василь.- Что тут общего? Прическа, похожая на пену прибоя? Нет, пожалуй, улыбка... В памяти ярко возникли смеющиеся солнечные блики, гуляющие по океанским далям. У Вики такая же странно гуляющая улыбка. Она вздрагивала на ее щеках, бродила по полноватым губам, лукаво пряталась в тени длинных ресниц. И глаза у нее глубокие и синие, как море под июньским небом.
- Что ты так странно смотришь на меня? - с усмешкой спросила девушка, вспомнив такой же испытующий взгляд Василя в далеком детстве.- Уж не беседовал ли ты опять с каким-нибудь Шопенгауэром?
- А знаешь, на кого ты похожа?
- На кого же? - Вика слегка нахмурилась: себя она не считала красавицей.
- На Аоллу,- прошептал Василь.- Помнишь Тихий океан?
Вика хотела рассмеяться, но, взглянув на восторженное лицо юноши, все поняла. Василь влюблен в нее! Влюблен первой юношеской, трепетной и застенчивой любовью. Это растрогало Вику, отозвалось в ее душе благодарной нежностью. К тому же, чего уж тут греха таить, сравнение с красивой океанидой польстило ей.
- Не говори чепухи,- улыбнулась Вика.
Молодые люди не заметили, как вошли в ранее невидимый и будто несуществующий город. Он тихо выступил из степи и засветился под теми же крупными звездами и той же луной, похожей на парус. Цвета города сезонно менялись. Зимой его здания искрились, как изморозь на деревьях. А сейчас Василь залюбовался колоннами и портиками, мостами и арками, сиявшими красками осеннего леса. Но Вика отзывалась о своем городе не очень одобрительно.
- Слишком феерично. Раньше я смеялась над вашим селом, а сейчас завидую. От ваших хат пахнет стариной и домашним уютом.
"Напрасно завидует",- подумал Василь. Вика жила в красивом двухэтажном доме, расположившемся под гигантской липой. Стены и двери его мягко освещались в ночи мерцающим крыльцом.
- Увидимся завтра,- девушка пожала Василю руку и пошла к крыльцу.
И вдруг... Василь стоял, ничего не соображая. Девушка будто бы вернулась, поцеловала его и, вскочив на крыльцо, скрылась за дверью. Все произошло в неуловимый миг. Или... Или совсем не произошло? Померещилось?
Утром на первом же уроке Василь сидел рядом с Викой и ничего не мог прочитать на ее спокойном и сосредоточенном лице. Так почудился ему поцелуй или нет? А если не почудился, то что он такое? Озорство?
Вика усмехнулась и попросила "не пожирать" ее глазами. Василь повернулся лицом к учителю, довольный тем, что все обошлось сравнительно гладко: с ее жгучего язычка могло сорваться словечко и похлеще.
В перерывах между занятиями Вика, как всегда, посмеивалась над ребятами, и колкости ее зачастую оказывались очень едкими. Однако шутки, отпускаемые по адресу Василя, были до странного мягкими и необидными. Девушка явно выделяла его среди одноклассников, чему Василь был очень рад.
Но все полетело прахом на другой же день. И все из-за дурацкого тщеславия Василя. От этого недостатка не могли избавить его в детстве ни Кувшин, ни дядя Абу, которые сами были, увы, изрядными бахвалами.
Учебная воздушная лодка парила в тот день над полями вблизи села, где жил Василь. Незримые для других, десятиклассники видели табун экспериментальных лошадей, которые и были на этот раз "наглядными пособиями". Учитель рассказывал о злых образах, выбрасываемых через блуждающие зоны в доисторическое время. Ученые нащупали место их скопления. Первые попытки внедриться в это общество кончались провалом. Обитатели того мира легко засекали металлические машины времени и вылавливали разведчиков. Незаметно проникнуть туда может лишь живая материя.
- К тому же живые существа лучше ориентируются на просторах столетий,говорил учитель.- Видите внизу лошадей? Это они. Хронорысаки очень своенравны. Но один наш ученик отлично поладил с ними и даже совершил нечаянный, но удачный забег в прошлое.
Все повернулись лицом в сторону Василя, и тому стало приятно.
- Пузырь! - засмеялась Вика.- Раздувается, как мыльный пузырь. Сейчас лопнет.
Сравнение сияющего Василя с мыльным пузырем было до того метким, что все расхохотались. Не удержался от улыбки и учитель.
- Ну и Крапива! - в сердцах воскликнул Василь и пересел подальше от Вики.
На переменах Василь хмуро сторонился девушки. А та ходила с понурым и виноватым видом. Шаг к примирению, к ее радостному удивлению, сделал на этот раз юноша. После занятий он подошел и сказал:
- Ты хорошо отхлестала меня. Вел я себя действительно глупо. Пыжился, как петух.
- А ты не обижайся,- Просила Вика.- Такая уж я родилась и ничего с собой поделать не могу. Из крапивы не сделаешь фиалку.
- Ничего,- благодушно ответил Василь.- Говорят, крапива обладает хорошими целебными свойствами.
Сегодня их классный наставник, все тот же историк Плутарх, предложил для пробы войти в телепатический контакт со Сферой Разума.
- Получится ли? - Вика заметно волновалась.- Говорят, лучше всего начинать надо в своем любимом месте. Недалеко от нашего города растут три дуба. Давно они нравятся мне.
- Знаю. Горожане называют их Близнецами, иногда Тремя Братьями.
Василь проводил девушку до Близнецов - трех могучих дубов, росших из одного корня, а сам полетел к своему селу и приземлился в своей любимой роще.
- Тинка-Льдинка,- прошептал Василь.- Какая ты сегодня грустная и молчаливая.
В роще пахло осенней прелью, под сентябрьским солнцем блестели паутинки и чернело в оголившихся ветвях одинокое воронье гнездо. И тишина. Лишь изредка прозвенит синица да сухо прошелестит падающий лист. Василю захотелось уйти в рощу совсем, раствориться в ней, слиться со всей природой. И чудо свершилось: он "растворился". Вернее, роща исчезла, погасли ее белесо светившиеся стволы, утихли редкие лесные звуки. Юноша впервые в жизни проникал в таинственные дали Сферы Разума, в ее необъятную Память. Так в далекие времена, догадывался Василь, люди уходили в свои громоздкие примитивные хранилища знаний библиотеки, фонотеки, музеи.
Разверзлась тьма. Но какая-то живая, чуткая и мудрая, готовая прийти на помощь. В ней угадывался бездонный океан знаний. Как прикоснуться к этому неисчерпаемому источнику? Юноша растерялся.
- Может, сначала закрепим кое-что из истории? Память на даты у тебя всегда хромала,- послышался из мглы дружелюбный голос.
- Да, да! - с готовностью откликнулся Василь кому-то невидимому, который о нем, очевидно, многое знал.
Перед юношей ожила история, зашевелились и запестрели видения из жизни Древнего Востока, вспыхивали цифры - даты событий. Они, понимал Василь, крепко впечатаются в его память. Мелькали эпохи. В уши вкрались звуки - крики, стоны, звон мечей, и перед ним развернулась под утренним солнцем картина битвы при Каннах...
