KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Научная Фантастика » Марина Дяченко - Пещера. Ведьмин век. Долина Совести

Марина Дяченко - Пещера. Ведьмин век. Долина Совести

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Марина Дяченко, "Пещера. Ведьмин век. Долина Совести" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Ему стоило бы гордиться своим нюхом – вместо этого он испытал смутное раздражение. Гм… ревность?..

Он засмеялся; воробей, присевший было на подоконник, испуганно вспорхнул и улетел.

Раман привык доверять себе; если какие-то его чувства кажутся странными ему самому – не стоит прятаться от себя, стоит разобраться… В случае с Павлой причина, скорее всего… Да. Во-первых, он чувствует вину перед непутевой Нимробец – за то… за те ночи в Пещере. А во-вторых… ну что греха таить, его пугает личность господина Тодина. И непонятно, почему.

Интересно, вот господин Тодин в Пещере – кто? Почему то, думая об этом, Кович с удовольствием верил в утверждение Тодина о том, что рядом существующие люди никогда на встречаются в Пещере. Раману не хотелось встречаться в Пещере с господином Тританом Тодином – уж он-то, скорее всего, зверь мощный и малоприятный…

За час до вечернего спектакля позвонил вахтер: господина Ковича ждала «эта девушка с телевидения», которая «принесла господину Ковичу книгу»…

Он отозвался почти весело:

– Пусть поднимется!

Пытаясь дать название охватившему его чувству, он остановился вскоре на слове «радость». Его радовало появление Павлы; она была удивительно кстати. Как подходящий аккорд. Собственно, замысел, вызревающий сейчас в сумрачной Рамановой душе, во многом был обязан именно случаю… сведшему в Пещере кровожадного саага и сарну, которая не хотела умирать.

С первого же взгляда на нее ему стало ясно: относительно ее взаимотношений в Тодином он не ошибся. Более того – Павла не просто переживала роман. Случившееся с ней не было вторым, третьим, пятидесятым в ее жизни; Павла сияла несколько лихорадочным светом, и Раман вполне мог бы ее спросить: благополучно ли прошла дефлорация?

Собственно, он едва удержался. Вопрос болтался у него на языке, и загнать его обратно в глотку стоило значительного усилия; Павла почуяла неладное и нахмурилась:

– У меня что… прыщик на носу? Что вы так смотрите?..

– Значит, тебе понравилась пьеса? – он с удовольствием взял в руки удобный, с золотым тиснением томик. – И ваши мнения не совпали?

Некоторое время она не понимала, о чем он, потом покраснела:

– У нас, понимаете, есть много других тем для разговора.

– Понимаю, – сказал Раман, и в голосе его действительно прозвучало понимание, серьезное, на самой грани издевательства. Павла вскинула голову:

– Спасибо за пьесу… Всего хорошего.

– Я хочу ее поставить, – сказал Кович ее удаляющейся спине; Павла по инерции раскрыла дверь, задержалась в проеме – потом не выдержала и обернулась.

– Да, – Раман кивнул. – ее, «Первую ночь»… Ее и ставили за всю историю раза два или три. Еще тогда, триста лет назад…

– Вы серьезно? – спросила Павла шепотом.

– Посмотри в энциклопедии. Не более трех раз…

– Да нет, про ПОСТАНОВКУ – вы серьезно?

Кович помолчал, наслаждаясь ее смятением. Он хотел зацепить ее – и зацепил, и сколько угодно может теперь любоваться круглыми глазами и приоткрывшимся ртом…

У нее красивые губы. Породистые. Такая, м-м-м, редкая форма…

– Конечно, я серьезно, Павла. А что в этом странного?

– Это же… нельзя, – проговорила Павла почти с суеверным ужасом.

– Почему? – Раман не торопился. Знал, что теперь она без его разрешения не уйдет. – Почему нельзя? Потому что про Пещеру?

– Вы же сами понимаете, – сказала Павла неуверенно.

Раман пожал плечами:

– Почему? Что я должен понимать? Что на темы Пещеры разговаривать не принято? Но разве от молчания она исчезает, Пещера? И разве вы, я, все… перестанем по ночам выходить на охоту? Или, гм, на водопой, как у вас там принято… Так почему же молчать?..

Она прикрыла дверь. Инстинктивно, будто бы боясь чужих ушей; Кович усмехнулся:

– Ладно, не краснейте… моя сообщница. Потому что причиной всему – знаете, кто?

– Ничего подобного, – сказала она и действительно покраснела. – Ничего… что вы выдумываете?!

– Я выдумываю? – изумился он искренне. – А у кого я выдрал кусок шерсти? Кто три раза подряд смылся, кто потом приперся ко мне за кассетами, кто, наконец, сообщил мне, что я бездарный режиссер и после «Девочки…»

– Так вы… – она так возмутилась, что позабыла даже и о приличиях. – Так вы… ради ЭТОГО? Чтобы скандал? Думаете, вам удастся вернуть… Через скандал?! Как последнему, бездарному, беспомощному… театр спалить, а на огоньке сосиску поджарить, так?!

Гнев был Павле к лицу. Голос срывался – Раман с удовольствием подумал, что Клора Кобец в «Железных белках» порой выводит себя на именно такое, подлинно священное состояние… Как темпераментно. Как действенно. И какая она, черт побери, красивая в том своем румянце…

– Вы не правы, – сказал он радостно. – Вас задевает – это нормально… Всех задевает. Можно было бы поставить пьесу о счастливой любви ассистентки с телевидения и психиатра средних лет – но такие сюжеты естественны, эта история не тронет так глубоко, как…

– Ну вы и скотина, – сказала она почти спокойно. – Сааг.

И вышла, хлопнув дверью.

* * *

…А потом она вдоволь напилась из источника. Срываясь с ее губ, капли бросали на темную поверхность легкие разбегающиеся круги; белые уши-раковины стояли торчком, но самым сильным и явственным оставался именно этот звук: кап… кап…

В Пещере было тихо. Странно спокойно, даже светящиеся жуки осмелились спуститься из-под потолка и спиралями завертелись среди сталагмитов, и по огромному залу заплясали отблески; сарна увидела себя, много раз повторенную в смутном хороводе ее собственных теней. Увидела и испугалась – но ее уши сказали ей, что бояться нечего, а глазам она сроду не доверяла.

Кап… кап…

Танец жуков снова взмыл под потолок – сарна напряглась, стремительно перебирая нити звуков и отзвуков. Среди привычных серых веревочек – жучьи крылья, шелест ветра, возня червей на дне волглых щелей – явственно проступили два желтых опасных шнурка: к залу приближались схрули, и один преследовал другого.

Схруль смертельно опасен для сарны.

Но только не во время гона.

Дольше живет тот, кто умеет сопоставить угрозу для жизни и свой собственный страх; сарна затаилась, неразличимая среди камней, неподвижная, как камни.

Самка бежала не затем, чтобы уйти от самца. Самка испытывала его силы, подстегивала инстинкты, с каждым прыжком становясь все более желанной; в мечущемся свете высокого жучьего хоровода сарна видела, как самец нагнал ее посреди зала, среди леса сталагмитов, на подушке подсохшего мха. Уши сарны вздрогнули от удара, от взрыва нахлынувших звуков.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*