Станислав Гимадеев - Чувство бездны
Потом он несколько раз повторил схему действий и нюансы обращения с «обезглавленными» майголами, предупредил о возможных трупах в прибрежных обрывах, чтобы были готовыми к этому зрелищу… Парни стали совсем серьезными и собранными, поминутно кивали и задавали правильные вопросы. И только Аня все время молчала, еле заметно поджимала губы, и Антон постоянно ловил не себе ее взгляд. Словно она хотела спросить или сказать что-то важное, но никак не решалась.
Когда Кроу и Тович скрылись в зарослях, Антон заглянул в ее опущенное лицо. «С тобой все в порядке?» – спросил он. Она торопливо закивала. «Ты что-то хотела спросить? – поинтересовался он. – Аня…» «Нет…» – обронила она. «Значит, показалось». Он в нарушение инструкций снял с нее автомат и повесил себе на плечо. «Не надо, господин лейтенант… – тихо запротестовала она. – Пожалуйста… Отдайте!» «Надо, – сказал он твердо. – И вообще у меня к тебе просьба. Называй меня Антоном. Пока никто не видит. Я не люблю, когда хорошие девушки называют меня «господин лейтенант». Хоть это не по уставу, но… зачем же нужны уставы, если их изредка не нарушать, а? Ну что, договорились, Аня?» «Спасибо», – произнесла она, улыбнулась и подняла голову.
И он вновь увидел эти глаза, большие, блестящие пронзительно красивые… Они были так близко, что в них отражались темная зелень деревьев и кусочки неба. Он залюбовался ее глазами, словно растворился в них, и время куда-то пропало… Остался только ее взгляд: задумчивый и веселый одновременно, открытый и теплый…
А потом он неожиданно стал тревожным. Глаза Ани глядели на него уже с растерянностью… Краски более не отражались в них, уступив место холодным бликам потолочных светильников. Аня смотрела на него с экрана монитора с отчаянием.
– Боже мой, Антон!.. – беспомощно сказала она. – Они отложили «Сад» на завтра! Представляешь? Они хотят что-то изучать на Базе.
– Аня, ты не волнуйся! – сказал он, встряхнув головой и приходя в себя. – Погоди… Мы что-нибудь придумаем…
– Я не смогу без тебя так долго! – воскликнула она. – Боже… А вы?.. Вы когда обратно?!
– Да мы собирались закончить дела и вернуться сегодня… правда… из-за «шторма» могут не выпустить…
Глаза ее увеличились, и сейчас в них стоял неподдельный ужас.
– Нет!!! – закричала она. – Только не это! Я прилечу сама! Мне наплевать… и на «шторм», и на все эти запреты!..
– Послушай, Аня!.. – лихорадочно заговорил он, чувствуя нарастающее волнение. – Послушай меня. Все будет хорошо, я придумаю что-нибудь!.. Анечка моя. Аня…
– Я прилечу к тебе! У меня такое чувство, что если я не увижу тебя сегодня, то умру!
– Пойми, «шторм» это опасно!.. Это… – Слова давались ему с трудом. Чувства боролись с разумом, мешали друг другу. – Я люблю тебя!.. Почему тебя нет рядом, господи!.. Но… черт побери, нельзя же лететь в «шторм»!..
– «Шторм» еще не начался… – торопливо заговорила Аня. – Я успею, любимый!.. Я ничего не боюсь… Мне плевать на работу, на Уэйна – на все!..
– Да как же ты полетишь?! – выпалил он недоуменно. – Постой!.. На чем… Аня!
– Не волнуйся, Антоша! Я уже знаю, что делать, я придумала… Я же безопасник все-таки!.. Все получится! Правда-правда…
– Аня! Не надо!.. Я запрещаю! Слышишь!..
Она поцеловала монитор на том конце канала, улыбнулась и ободряюще подмигнула ему. Потом шепнула одними губами: «Люблю» и отключилась. Антон ошарашенно замер за столом.
– Ч-черт знает что такое!.. – крикнул он в серый экран.
Он вызвал Аню повторно – она не ответила. Специально, мелькнула у него мысль, специально не отвечает. Чтобы я не мог ее остановить!.. Аня, Аня, ну зачем так, зачем… Господи…
Он поймал себя на мысли, что хочет ее увидеть, отчаянно хочет увидеть… и столь же отчаянно боится подвергнуть ее хоть малейшей опасности. Он обязан что-то предпринять, чтобы обеспечить ее безопасность, не допустить!.. Но как сделать так, чтобы увидеть ее как можно быстрее, обнять, зарыться в волосы?.. Эти желания, столь сильные и противоречивые, обуяли его одновременно. И он застонал, заскрипел зубами от бессилия, от неспособности выбрать решение… Как никогда ранее Антон ощутил себя парализованным, и разум напрочь отказывался помогать ему. Он стоял, тупо склонившись над столом, упершись в него расставленными руками, и не знал, что делать. Не знал! И неизвестно, сколько бы времени продолжался этот ступор, если бы Карл, влетевший в конференц-зал, не привел его в чувство.
– Шеф! – гаркнул он и тут же запнулся. – Что с тобой, Антон?
– А? – слабо отозвался Антон, мотая головой.
– С тобой все в порядке? – спросил озадаченно Карл. – Странно выглядишь… Что такое?
– Ничего… – пробормотал Антон. – Душно как-то здесь…
Он еще раз попытался вызвать Аню, но безрезультатно. Она не отвечала. Вот что тут поделаешь, черт подери, что?!
– Антон… – сказал Карл.
– Ну почему?! – выпалил Антон, хлопая по столу ладонью.
Он медленно выпрямился и поднял глаза на Карла.
– Душно? – удивился Карл, вскидывая брови и окидывая взглядом помещение конференц-зала. Потом втянул носом воздух. – Неубедительно. По-моему, ты просто перетрудился.
– Ладно тебе, – буркнул Антон, Кажется, он пришел в норму. – Давай ближе к делу. Чего принес? Да ты сядь, что ли…
– Некогда рассиживаться! В общем, Антон, круг вокруг Саймона сжался так, что скоро он задохнется. И правосудие вот-вот схватит его за глотку стальной рукой.
Карл сделал театральную паузу, на лице его играла злорадная улыбка.
– Клешней, а не рукой… чего уж там, – пробормотал Антон. – Ну говори, говори!
– София Мирелли, сотрудник лаборатории номер 9/4, – заговорил Карл. – Девушка оказалась весьма приличная. И с формами у нее все в порядке… Нашел я ее в апартаментах. Выходной у нее сегодня. Ну вошел, то да се. Она немного испугалась. Глазами зыркает по сторонам… А глаза, я тебе доложу, очень-таки неплохи. И вообще, обстановка в номере такая располагающая… Полумрак…
– По существу, Карл.
– Сначала вела себя скованно. Так что пришлось применить личное обаяние.
– Кто бы сомневался, – вздохнул Антон. – Что по сути? Нет у меня сейчас настроения трепаться.
– Короче, по существу дела, – кашлянул Карл. – Эта Мирелли зналась с Саймоном на личном фронте, когда он еще «опылял» цветочки.
– Так.
– В день трагедии Мирелли работала на территории автономного лагеря, вернулась к себе поздно. Говорит, что работы было много, каких-то там образцов была целая телега и надо было успеть их обработать до утра… А вернули их всех на станцию из-за «штормового». Стала она по возвращении на станцию, значится, вызывать Саймона. А он не отзывается! Молчит, вражина! Ну, Мирелли перепугалась. Потопала к нему в номер. А дверь-то не заперта. И в номере никого, представляешь? «Ком» на кровати валяется!
Карл стал взмахивать руками и покрываться розовыми пятнами.
– Мирелли подождала-подождала, да и вернулась к себе. Несколько раз потом она вызывала Саймона и ходила в его номер – никакого эффекта. Пошла искать его по всем ярусам.
– И, конечно же, не нашла? – предположил Антон.
– Именно так! – выпалил Карл и чуть не ткнул Антону в нос указательным пальцем. – Не было его, супчика, на станции во время «шторма»! Не было, ты понял?!
– То, что она его не нашла, вовсе не доказывает…
– Да ты дослушай! Мирелли с полчаса носилась по станции в поисках Саймона. Готова была уже поисковую тревогу объявить… Но напоследок решила заглянуть еще раз в его номер. И вот тут-то он и предстал пред ее очами не в лучшем виде.
Карл снова сделал паузу и хищно потер ладони.
– Продолжайте, фельдфебель. И попрошу без сценических эффектов.
– Руки, лицо и одежда подсудимого были перепачканы землей. На обуви – следы травы, на волосах – какая-то слизь. Сидит, значится, на кровати, скорчившись, и трясется всем телом. Глаза безумные-безумные и весь как полотно белый. Подсудимый ее сначала не узнал, даже закричал, когда она вошла. Ну Мирелли смекнула, что Саймон был снаружи. Ясное дело, что человек попавший в «шторм» отходит не сразу, что ему нужно много спать, потому и выпытывать из него ничего не стала. Увидела, что подсудимый жив, в очевидной медицинской помощи не нуждается, вроде бы засыпает, да и ушла к себе. Но самое интересное, что ни на следующий день, ни на какой другой Саймон ей так ничего и не рассказал. Он просто отказался обсуждать эту тему. Ты понял?
– Интересно.
– И еще попросил Мирелли держать рот на замке.
– Угрожал?
– Нет. Очень попросил, мотивируя тем, что если она не хочет ему зла, то должна молчать и все забыть! Вот ведь как вытанцовывается! Ты понимаешь…
– Погоди-ка! И что же Мирелли? Молчала?
– Молчала, конечно. Ведь она не желала ему зла. – Карл ухмыльнулся. – Только недели через две после катастрофы они с ним расстались.
– По чьей инициативе?
– По ее. Она объяснила это тем, что Саймон очень сильно изменился после той ночи, стал мрачным и замкнутым. Целыми вечерами, мол, сидит один в номере. Про Мирелли забыл напрочь, словно бы ее и не существовало. Короче говоря, тема мутная, и без психолога тут не обойтись. Ну перестала она с ним встречаться, а он и не против был. На том и расстались. Конечно, его просьба хранить молчание осталась в силе. Вот она и молчала целых полгода.
