Андрей Егоров - Книга Темной Воды (сб.)
Пару раз я видел издалека этих людей, встречая Анну вечерами. Их отличала особая осанка и горделивое поведение — они, словно знали что-то такое, что неведомо всем остальным. И явно выделяли себя из толпы. Вокруг них были простые люди, а они обладатели тайного знания, являли собой особую породу — сверхлюдей. Чем меня сильно раздражали. Я пытался обсудить с ней ее знакомых, но каждый раз натыкался на глухую стену непонимания. Мне было сказано, что я, во-первых, далек от этого, чтобы судить, а, во-вторых, и сам несовершенен.
— Ты не слишком увлекаешься оккультными науками? – спрашивал я у жены, потому что волновался за нее — она не только все больше отдалялась от меня, она отдалялась даже от реальности.
— Волнуешься, что твоя жена станет ведьмой?! – Она смеялась. – Не бойся. Ведьмой быть хорошо.
Несмотря на некоторые опасения, я старался убедить себя, что, по большому счету, все в порядке. Просто я несколько преувеличиваю. В конце концов, она счастлива, а что может быть важнее того, чтобы ваша любимая чувствовала себя хорошо, чтобы каждую секунду жизни она ощущала, что существование ее наполнено смыслом. Я смотрел на Анну и радовался. И думал, что так будет всегда. Но вышло иначе.
Ее не стало.
И не было больше года…
Все это время я жил, словно во сне. Со смертью Анны во мне будто оборвалась самая главная жизненная струна. Я потерял интерес ко всему, что происходило вокруг. Снег таял, по асфальту бежали ручьи, на деревьях набухали почки, потом зеленые листья желтели и осыпались, на лужах с утра лежала корка льда, и вот на землю снова ложился первый снег. А я писал унылые депрессивные картины, которые никто не хотел покупать.
А затем она вернулась.
Я и раньше знал, что со смертью ничего не кончается. Точнее — мне так казалось. Как может настоящий художник поверить, что такая бездна эмоций и чувств, какую представляет собой любой человек, может вдруг оборваться, стать пустотой, ничем! И вот я получил зримое подтверждение тому, что смерть — это еще не конец.
Анна на четвереньках ползла ко мне со стороны своей комнаты. И улыбалась. Нехорошая это была улыбка. Смеялся только рот. А зеленые глаза, которые я всегда так любил, оставались холодными. При этом они сверкали, как пара изумрудов. Еще никогда ее глаза не пылали так ярко. Я не шевелился. Сидел в кресле и смотрел на нее. Кровь застыла в моих жилах. Но не от страха. Я чувствовал в этот момент оцепенение от восторга. Она вернулась. Я любовался ею. Она была прекрасна, как никогда. Мне даже показалось, что она скинула несколько лет. В последний год у меня в бороде засеребрилась седина. Морщины на лбу прорисовались отчетливее. А ее лицо оставалось гладким. Пышные рыжие волосы блестели. Она приблизилась, потянулась ко мне, рот ее почему-то задергался. Мне вдруг показалось, что она испытывает жестокие страдания. Но я по-прежнему не двигался, боясь спугнуть ее. Внезапно она исчезла. Секунду назад была здесь — и пропала.
Я привстал и упал обратно в кресло в изнеможении. Что это было? Игра моего воображения?! Даже для художника я всегда был излишне впечатлительным и эмоциональным. Или я утратил здравый рассудок? «Если она придет снова, – сказал я себе, – я согласен быть сумасшедшим. Лишь бы она снова пришла».
Прошла почти неделя, прежде чем она появилась вновь. Я так же, как и в тот раз, сидел в кресле, – после ее первого визита, я часто проводил в нем время, ожидая, что она навестит меня. Все повторилось в точности. Она появилась из-за двери своей комнаты и поползла ко мне. Я заметил, что на ней серые лохмотья. На теле ее местами проступили синяки. Ногти Анны, за которыми она всегда ухаживала, оказались обломаны. Сухие губы шептали какие-то слова, но я ничего не мог разобрать, словно она говорила на незнакомом языке. Она протянула ко мне руку, лицо ее подергивалось, как от боли, а глаза молили о чем-то.
— Что ты хочешь мне сказать? – пробормотал я. – Что я должен понять?!
Она исчезла также внезапно, как и появилась, оставив меня пребывать в тумане неизвестности. Я отчаянно мучился вопросом, что стало с Анной после смерти. Почему она выглядит такой несчастной? И что ей нужно от меня?!
Здание школы, где проходили собрания Ордена, я нашел без труда. В актовый зал проходили люди — мужчины и женщины. Я насчитал не меньше пятидесяти человек. Я собирался тоже пройти внутрь, но меня остановил высокий крепкий парень:
— Вам кого?
— Я тут ищу кое-кого. Он должен быть здесь.
— Кого именно?
Я посмотрел на него внимательнее — и понял, что в зал меня не пропустят, слишком решительный у него был вид, и сдался.
— Похоже, я ошибся. Это собрание общества анонимных алкоголиков? Нет? Какая досадная оплошность.
Он ничего не ответил. Даже не улыбнулся. Смотрел на меня стеклянным взглядом, как манекен.
Я вышел на улицу. Закурил. Присел на лавочку у ближайшего подъезда и стал ждать. Если бы кто-нибудь спросил меня, кого конкретно я ожидаю, я бы, наверное, не смог ответить. Но как только он появился, я сразу понял, что ждал его. Высокий седовласый мужчина в длинном пальто, в его походке читалась властность и сила. Я догнал его.
— Здравствуйте…
Он смерил меня высокомерным взглядом и ничего не ответил.
— Вы меня, конечно, не помните. Я муж Анны Федотовой. Меня зовут Александр.
Он по-прежнему молчал. Его лицо хранило непроницаемое выражение.
— Анечка умерла прошлой зимой. Я вас видел несколько раз вместе и подумал, вдруг вы…
— Что вам угодно? – спросил он. У него оказался звучный, благородный баритон. Я не уловил в голосе и тени сочувствия — только раздражение.
Я растерялся. В самом деле, что мне от него нужно. Не могу же я сказать ему, что неоднократно видел свою умершую жену, что она является ко мне в виде призрака и о чем-то просит.
— Я просто подумал, – я замолчал… — Может быть, вы мне что-то скажете. Аннна покончила с собой, и я…
— И вы, конечно, решили, что это связано с деятельностью Ордена, – он неодобрительно на меня посмотрел, – вот, что я вам скажу, ваша жена вела собственные магические изыскания. В том, что случилось, нет никакой вины Ордена. – Он возвысил голос. – Вы слышите — никакой! А теперь позвольте мне откланяться. Полагаю, наша беседа абсолютно бессодержательна и для меня, признаться, неинтересна.
— Постойте, – я схватил его за рукав пальто, он с раздражением освободился. – Мне нужно кое-что сказать вам, – быстро заговорил я. – Дело в том, что я вижу ее. Она приходит ко мне каждую неделю. Иногда два раза в неделю…
Его глаза сверкнули раздражением:
— Вам надо лечиться, вот все, что я могу вам сказать, а теперь оставьте меня. – Он довольно бесцеремонно толкнул меня плечом и быстро ушел, не оглядываясь.
