Брайан Олдисс - Седая Борода
Тут есть еще кое-какие тонкости, но главное — тебя привезли сюда, чтобы ты была все время со мной и я не увлекся какой-нибудь здешней девушкой, потому что тогда я не смог бы участвовать в проекте. Если бы я женился на американке, меня бы выкинули, как подгоревший картофель.
— Мы знали, какие они предусмотрительные.
— Конечно. Я вот слушал Билла и пытался представить себе будущее. Марта, ты когда-нибудь думала об этом по-настоящему? Я никогда. Может быть, просто не хватало храбрости. То же самое мне мать рассказывала про их поколение: они слышали про ядерное оружие, но старались не задумываться о последствиях. А эти американцы смотрят в будущее. Они уже знают, как трудно будет выжить. У них все уже вычислено, и для Британии результаты расчетов очень скверные. Если нынешние тенденции сохранятся, лет через пятнадцать-двадцать там останется не больше 50 процентов населения. Британия особенно уязвима, потому что у нас гораздо меньше внутренних ресурсов, чем в Штатах. И весь смысл моей подготовки в том, чтобы я со специальной машиной ДВСИ оказался среди этой «счастливой» половины. Американцы поняли одну истину — по-своему, прагматично, но ее признал и мой религиозный приятель в Ассаме, Чарльз Сэмюелс: страшное будущее может быть сносным, только если правильно выбрать себе спутника жизни. — Он внезапно умолк. Марта рассмеялась с легкой ноткой печали.
— Олджернон Тимберлейн, бедная заблудшая душа, хорошенькое местечко вы выбрали, чтобы сделать предложение девушке!
Он почувствовал себя неловко.
— Неужели я в самом деле такой болван?
— Мужчинам всегда надо подробно объяснять. Не расстраивайся, мне это как раз нравится. Ты напоминаешь мне отца, милый, только ты такой сексуальный. Но я не смеюсь над твоими словами, правда, не смеюсь. Я давно уже сама так думаю.
— Марта, я люблю тебя отчаянно, и ты нужна мне как воздух. Я хочу скорее жениться на тебе и никогда с тобой не расставаться, что бы ни случилось.
— Милый, я люблю тебя так же, и ты мне так же необходим. Иначе, зачем бы мне было прилетать в Америку? Я никогда тебя не покину, не бойся.
— Я все равно боюсь. Ужасно боюсь! Сейчас только что мне казалось, будто я один в этом морге, и я вдруг так ясно представил себе, что значит стареть, но давай, по крайней мере, делать это вместе — тогда не будет так страшно.
— Конечно, конечно, дорогой! Ты переволновался. Давай скорее уйдем отсюда. Наверно, я уже могу ходить. Только дай мне руку.
Он отстранился от нее, ухмыляясь, и спрятал руки за спину.
— Может быть, тебе сначала нужно хорошенько посмотреть на мои пальцы, прежде чем связывать себя обязательством?
— Это я оставлю на потом, как говорит Джек. Проведи меня сначала до окна — посмотрим, как у меня получится. О, мои ноги — я чуть не умерла, Олджи…
Когда она заковыляла по грязному полу, опираясь на руку Тимберлейна, по городу разнесся сигнал воздушной тревоги. Сирены звучали далеко, но со всех сторон. Мир снова напоминал о своем существовании. Вблизи послышались более низкие сирены полицейских машин. Марта и Олджи прильнули к окну, забранному решеткой. Тимберлейн раскрыл его и выглянул наружу, плотно прижавшись лицом к железным прутьям.
Как раз в это время внизу две полицейские машины свернули в переулок и остановились. Открылись двери, и из них высыпали люди в униформе. Из задней машины вышел Джек Пилбим. Тимберлейн закричал и замахал руками. Люди подняли головы.
— Джек! — во всю глотку орал Тимберлейн. — Ты не можешь отложить свою поездку на сутки? Ты нужен нам с Мартой!
Подняв над головой большой палец, Пилбим скрылся из вида. В следующую секунду послышались гулкие шаги на заброшенной лестнице.
Глава пятая
Река. Оксфорд
Чарли Сэмюелс поднялся в шлюпке и указал на юго-восток.
— Вот они! — объявил он — Шпили Оксфорда!
Марта, Тимберлейн и старик Джефф Пит тоже встали, вглядываясь в том направлении, куда показал Чарли. Лис Айзек беспокойно сновал взад-вперед по скамейке.
Они установили мачту с неким подобием паруса и воспользовались попутным легким ветром. Покинув Свиффордскую ярмарку, они продвигались медленно. Большая задержка произошла у старого сломанного шлюза: какое-то судно застряло там и закрыло проход — открыться он мог разве только с весенним паводком. Пришлось разгружать лодки и перетаскивать их по берегу.
Местность тут казалась особенно дикой и неприветливой. Пит уверял, будто из кустов выглядывали гномы. Все четверо видели на деревьях каких-то зверьков и сначала приняли их за горностаев, но в конце концов решили, что это куницы, хотя такие животные в этих краях не водились со времен средневековья. Вечером удалось подстрелить двух куниц из лука; мясо съели, а шкурки сохранили. На ночлег устроились на берегу, под деревьями, поскольку никакого жилья поблизости не оказалось. В дровах нехватки не было, и путники улеглись, прижавшись друг к другу между двух костров, но ту ночь все перенесли очень тяжело.
На следующий день они снова пустились в путь и повстречали коробейника, который удил рыбу на берегу.
Он купил у них лодку Пита и дал за нее денег и два паруса, из одного вечером соорудили палатку. Коробейник предлагал также консервированные абрикосы и персики, но запросил за них слишком высокую цену, к тому же этим фруктам было явно не меньше десяти лет. Словоохотливый от одиночества маленький старичок рассказал, что держит путь на Свиффордскую ярмарку и везет с собой кое-какие лекарства для доктора Кролика Джингаданджелоу.
Простившись с коробейником, они поплыли дальше и вскоре достигли обширного разлива с маленькими островками, поросшими тростником. Под тусклым небом водное пространство простиралось как будто до бесконечности, и было совершенно неясно, куда плыть. Это озеро стало раем для всевозможной живности: кулики, болотные курочки и бесчисленные утки летали над водой и скользили по поверхности; в прозрачных глубинах виднелись многочисленные стаи рыб.
Однако путникам было не до красот природы. Погода переменилась: подул сильный ветер, и хлынул дождь. Пришлось пристать к берегу и укрыться под запасным парусом. Но дождь все усиливался, и, когда ветер утих, Седая Борода и Чарли взялись за весла, чтобы добраться до ближайшего острова — там и устроили лагерь.
Под парусом было сухо, а погода смягчилась, но, глядя на бескрайние воды и непроницаемую облачность, путники не могли избавиться от гнетущего чувства. Седая Борода развел маленький костер, и все стали кашлять, потому что дым не рассеивался. Настроение улучшилось только после того, как явился Пит. Усталый, замерзший, сморщенный, он, однако, с торжествующим видом нес на спине двух превосходных бобров. Один из зверей оказался просто гигантом: четыре фута от усов до хвоста. Пит сообщил, что в сотне ярдов обитает целая колония бобров, и они, похоже, совсем не боятся людей.
