Филип Дик - Глаз в небе
Миссис Притчет послушно упразднила очки мисс Рейсс, как и все стеклянные изделия.
— Металлы! — прокричал изумленный Гамильтон.
У брюк пропала «молния». Металлический корпус термоса тоже исчез. Часы на запястье у Марши… металлические пломбы в зубах… и даже крючки на женском белье.
Потерявший голову Дэвид, прыгая за спинами у взрослых, провизжал:
— Одежду!
В тот же миг все оказались в чем мать родила. Но никто не испытывал и тени смущения, ибо разница полов, как самая страшная скверна, была устранена гораздо раньше.
— Растительность! — сказала Марша и поднялась, чтобы встать рядом с мужем.
На этот раз перемены вышли значительные. Ближние холмы и далекие горы мигом облысели, превратившись в гигантские голые черепа. На них, будто пятна запекшейся крови, темнели лишь небольшие островки жухлой земли.
— Облачность! — с перекосившимся лицом крикнула мисс Рейсс. Несколько белых нежных перышек, плывших по небу, растаяли. — И дымку тоже! Солнце вспыхнуло слепящим заревом.
— Океаны, — прорычал Гамильтон.
Пастельную зелень, простиравшуюся до горизонта, сморгнуло, как соринку на ресницах. Осталась только пропасть без конца и края. Потрясенный Джек замер, и паузой воспользовалась мисс Рейсс:
— Песок!
Колоссальная бездна осела еще глубже…
Низкий зловещий звук пророкотал в потревоженных глубинах — нарушился баланс земной коры.
— Не отставайте! — задыхаясь, подстегнула всех мисс Рейсс; лицо ее исказилось, словно она с головой окунулась в любовный экстаз. — Что дальше? Что осталось?
— Города! — тут же предложил Дэвид.
Гамильтон нетерпеливо отмахнулся.
— Земной рельеф, — рявкнул он.
Все обнаружили себя стоящими на гладкой, как стол, равнине. Шесть голых, бледных фигур равного веса и формы лихорадочно озирались вокруг.
— Всех животных, кроме человека! — выпалила мисс Рейсс.
Сделано.
— Все формы жизни, кроме человека! — превзошел ее Гамильтон.
— Кислоты! — возопила мисс Рейсс.
Невыносимая боль мгновенно скрутила тело. Все, скорчившись, с перекошенными лицами рухнули на колени. Радикально менялись основы химического строения тел: Но люди продолжали биться в судорогах отрицания.
— Соли! — процедил Гамильтон.
И вновь до самых пят всех пронзила невидимая агония клеток.
— Нитраты! — пронзительно взвизгнула мисс Рейсс.
— Фосфор!
— Йод!
— Кальций! — Мисс Рейсс, почти теряя сознание, опустилась на четвереньки. Все остальные выглядели так, будто только что покинули камеру пыток. Разбухшее, пульсирующее тело Эдит Притчет дергалось в конвульсиях. Из раскрытого рта выползала струйка слюны, но старуха упрямо пыталась сосредоточиться на предлагаемых ей категориях.
— Гелий! — хрипло прокаркал Гамильтон.
— Двуокись углерода… — прошептала мисс Рейсс.
— Азот, — сумел выдавить Джек.
Вокруг все оплывало, словно воск. Теряло краски. Закружил черный вихрь первозданного хаоса.
— Неон! Фреон!
Медленно смыкалось кольцо небытия.
Мисс Рейсс, в последнем судорожном усилии, рванулась и прохрипела:
— Воз-дух!
Атмосферу сдуло в одно мгновение. Легкие обожгла вселенская пустота, и Джек стал погружаться в собственную смерть. В распадающейся картине мира взгляд зафиксировал последнее: тело Эдит Притчет конвульсивно перевернулось и застыло; сознание покинуло ее.
Они победили. Старая ведьма больше не властна над ними. Они покончили с ней и теперь наконец свободны… пусть даже на границе жизни и смерти, но свободны…
Кажется, он пока еще жив. Тело бессильно распростерто, грудь судорожно вздымается, пальцы царапают землю. Но где же он находится?.. Ценой невероятного усилия Джек открыл глаза.
Нет, это явно не мир миссис Притчет… Вокруг глухо пульсировала тьма; она обволакивала и давила. Но взгляд уже лихорадочно нащупал другие фигуры, разбросанные там и тут.
Вот неподалеку Марша, затихшая и неподвижная. За ней виднелся Чарли Макфиф с разинутым ртом и остекленевшим взором. Сквозь мутную пелену Джек разглядел также Артура Сильвестра, Дэвида Притчета, долговязую фигуру Билла Лоуза, а рядом — бесформенные очертания Эдит Притчет.
Неужели они еще в «Мегатроне»? Мгновенная острая радость пронзила Джека… и тут же пропала. Нет, это не «Мегатрон». Из горла вырвался булькающий стон, надулся пузырем едкой слюны и лопнул на растрескавшихся губах. Джек попытался ползти, но не было сил, чтобы сдвинуться с места. Как же спрятаться от нависшей угрозы, неясной тени, может быть — самой Смерти, а может — гигантского насекомого, собравшегося ужалить… Нечто жуткое склонилось над Джеком, приготовив острое жало… Сухой, шелестящий, рвущий перепонки шепот проник в уши; ядовитое жало, вибрируя, поразило мозг. И когда Джек перестал кричать, выбившись из сил, то у него осталась возможность только слушать.
— Благодарю вас, — шептал чуть отдающий металлом голос. — Вы очень хорошо сыграли свою роль. Как я и планировала.
— Прочь от меня! — ответил Джек.
— Я уберусь, — пообещал голос. — Я подожду, когда вы займетесь своими делами. Я буду за вами наблюдать. Каждый из вас — интересен. Я давно слежу за вами, но не так, как мне хотелось бы. Я хочу все видеть с близкого расстояния и каждую минуту — все, что вы делаете; быть вокруг и внутри вас, чтобы схватить в любой момент. Мне надо быть в контакте с вами. Мне надо, чтоб вы делали то, что я захочу. Мне необходима ваша реакция, ваши чувства. Мне надо…
Теперь Джек понял, где очутился, в чьей реальности оказался. Он узнал монотонный металлический голос, резавший слух. Голос Джоан Рейсс.
Глава 12
— Хвала Небу, — воскликнул кто-то рядом, судя по всему — женщина. — Мы вернулись. Мы вернулись в настоящий мир.
Черный вихрь улегся, падение в бездну прекратилось. Взору открылась знакомая панорама — лес и океан. Зелень парка Биг-Сур и лента шоссе у подножия Коун-пика вновь заняли надлежащее им место. Над головой — чистое послеполуденное небо; золотистые калифорнийские маки искрятся мириадами росинок. На месте оказалась и скатерть-самобранка с баночками, блюдцами, с бумажными стаканчиками и тарелочками. По правую сторону чуть шелестит на ветру сочная зелень рощи. «Форд», ослепительно сверкая, стоит точно там, где его оставили, — в конце поляны. Над океаном кружит чайка. Грузовой дизель проревел вдоль шоссе, оставляя клубы черного дыма. В кустарнике зигзагами шныряет земляная белка, запутывая след к своей норе.
Наконец зашевелились остальные собратья по несчастью. Марша неуверенно поднялась на колени и молча озиралась вокруг. Неподалеку все еще неподвижно покоилась Эдит Притчет. За ней расположились Артур Сильвестр и Дэвид Притчет. Возле самой скатерти ворочался, словно кабан, застрявший в зарослях, Чарли Макфиф. Билл Лоуз отсутствовал. Наверное, где-нибудь в Сан-Хосе оплакивал потерю своего мыловаренного завода. Рядом с Гамильтоном притулилась хлипкая фигурка — Джоан Рейсс. Она методично собирала свои вещи — сумочку, очки… Затем, с бесстрастным выражением лица, стала приводить в порядок узел волос на затылке.
