Аркадий Польшаков - Исполины
Не успели они расположиться, как по крыше ковчега забарабанил дождь. Такого дождя Зурна никогда в своей жизни не видела. Казалось само небо, беременное пузатыми, темными тучами, разрешилось от бремени прямо на ковчег своим проливным дождем. Сорок дней и сорок ночей он лил, как из ведра. Вода залила все вокруг. Море устремилось на сушу и подняло ковчег, и он поплыл, наполовину погруженный в воду. Уровень ее был такой большой, что вода покрыла самые высокие горы в Азии, и ковчег мог беспрепятственно проплывать над ними. Подымалась вода в течение пяти месяцев, или ровно 150 дней.
Чтобы как-то скрасить свое пребывание на ковчеге, Зурна начала вести дневник. Он был необычным. Она завязывала знаки-узелки на длинной веревке. Это было послание самой себе написанное на языке узелковой письменности.
Можно, конечно, улыбаться, глядя на такой примитив, но он позволял запомнить Зурне все наиболее памятные события, прошедшие за время их длительного пребывания на ковчеге. В течение почти годового плавания она не один раз перебирала узелки руками и вспоминала прошедшие памятные события их путешествия по этому безбрежному океану воды, покрывшему почти всю сушу.
В крыше ковчега было выполнено всего одно небольшое окошко, диаметром лишь в один локоть, которое манило к себе всех ковчеговцев. Ной часто сиживал у этого отверстия и смотрел, как разъяренная стихия швыряла, словно щепку, их ковчег. Гигантские волны гнали его куда-то на восток в туманную мглу. Из-за постоянного тумана, низко бегущих туч и брызг волн из этого окна определить местоположение ковчега было невозможно.
Зурна не раз поднималась на верхнюю палубу и просила Ноя дать ей посмотреть в окошко. Из него было мало что видно. Порой мимо них проносились какие-то скалы, обломки деревьев, крыши домов, трупы животных и людей.
В такие часы она забрасывала Ноя своими вопросами, спрашивая:
- Отец, что с землей случилось?
- Всемирный потоп, дочка, - отвечал тот, - воды океанов и морей перекатываются с одной половины земли на другую.
- Боже праведный мой, а как же люди, их скот и другие животные?
- Вода покрыла сушу и смыла их. Все что воздухом дышит, очевидно, погибло в пучине этих вод.
- Матерь Божья, неужели все погибли? - сокрушалась Зурна.
- Все или не все это одному Богу известно. Спасутся лишь те, кто оказался высоко в горах, и там, куда не может добраться океан.
- Отец, а куда нас могут занести волны?
Не знаю, доченька, - ответил ей Ной, - думаю под нами Азия, когда мы грузились, ветер дул в сторону азиатских гор.
- Хорошо, если нас занесет на вершину какой-нибудь высокой горы, чтобы вода там нас никогда не достала, - мечтательно сказала Зурна. - Морская качка меня совсем замучила: ни есть, ни пить, ничего не хочется.
Потерпи, дочка, все в руках Божьих. Он нам поможет и не допустит нашей гибели. Рано или поздно ковчег вынесет на берег.
- И что мы там будем делать? - спросила Зурна.
- Спрашиваешь, что будем делать? Жить будем, дочка, жить. Построим поселок и образуем на новом месте после потопа новую колонию людей. А взятая на ковчег живность и скот поможет нам выжить. Я, думаю, Бог не оставит нас в беде...
Зурна была женой второго сына Ноя и по характеру и складу ума была очень любознательной женщиной и любила выпытывать у тестя, что, да, как и от чего, все происходит. Ной для Зурны - это был образец человечности, учености. Он, в отличии ее мужа Хама, был всегда спокоен, выдержан и мудр. Не зря имя Ной в переводе звучит - покой и успокоение. А имя ее мужа, Хама, стало впоследствии нарицательным. Сын Ноя был нагл, непочтителен к старшим и домочадцам, любил выпить, погулять, покуражиться над женщинами. Все время, пока плыл ковчег, Хам беспробудно пил и развратничал с невольницами, и это больше всего ранило ее женскую натуру и вызывало гневный протест в душе. Ее муж поддался тому греховному разврату и тунеядству, о котором предупреждал Всевышний, за что Бог и осудил все племя Исполинов к уничтожению.
В памяти Зурны четко отложилась, что Исполины - это племя сынов Божьих, которые жили до смешения с сынами человеческими (т.е. с ними - Зурна принадлежала к роду человеческому). Это были велико рослые люди, необычайной силы. Они благодаря своим данным от Бога качествам после пришествия на Землю, быстро подчинили себе окружающее человеческое племя. И считая себя высшей расой - полубогами, начали паразитировать, угнетая их силой своего превосходства, сея нечестие и разврат. Конечно, из среды Исполинов не все были такие, но добрых было мало и со временем становилось все меньше и меньше.
Бог, который прислал их на Землю с миссионерской целью, в последствии проклял их за грехи тяжкие и обрек на истребление людьми (аборигенами), населяющими тогдашнюю Землю.
Так всегда бывает с теми народами, которые паразитируют над другими. Этот их исполинский прелюбодейный грех перешагнул тысячелетия. В Египте имеются барельефы, выполненные на эту тему, где изображены люди, совокупляющиеся с лошадьми и другими животными.
Казалось, у Исполинов было все: и мудрость Богов, и сила, даже долголетие, но была и чрезмерная гордыня, которая сгубила многих.
- Да не наступит нога гордыни, на горло духа моего! - часто говаривал Ной. И это спасло его род и обеспечило значительное долголетие.
Библия утверждает, что до описываемых событий Ной прожил шестьсот лет!
Впрочем, может и лучше, что человеческий род не относится к числу долгожителей. Это заставляет людей торопиться жить, чтобы успеть за свой короткий век сделать многое.
Продолжительный дождь, как говорил Зурне Ной, свидетельствует о том, что до того в атмосферу Земли, выбросили тысячи тонн воды, голы и пара. А это значит, что вода обязательно прольется на землю проливным дождем. Даже сейчас в атмосфере земли столько воды, что если ее сконцентрировать на поверхности планеты, то она зальет сушу. Привязанность Ноя к Зурне объяснялась не только тем, что она умела вкусно готовить, а еще и тем, что она умела слушать. Не каждая женщина умеет это делать.
Потоп был довольно обширным, ведь, не зря люди нарекли его Всемирным. Если бы это было неверно, то тогда как объяснить, что на вершинах гор находили морские раковины?!
Вода поднималась в течение пяти долгих месяцев и залила все вокруг. Их ковчег плыл и плыл по воле волн над горами и плоскогорьями. В целом плавание на ковчеге для всех его участников было сравнительно тоскливым занятием, разве что сравнимым с тюремным заключением, которое неизвестно когда кончится. Память участников это необычного плавания запечатлела однообразные, как близнецы, дни в полутемных, затхлых помещениях ковчега, освещенных немногочисленными свечами.
