Елена Романова - Агент нокке, или на войне как на войне
Девочка перестала плакать, и испуганно прижалась к Нику всем своим маленьким тельцем. Парень обнял ее и усадил на колени. Ника бесил этот комсомольский божок.
И он уже подумывал, как потактичнее выставить этого самовлюбленного попугая.
Если бы нокке не беспокоился за семью старшего друга, то вынес бы этого активиста – агитатора на пинках, без лишних эмоций.
Пока Ник укладывал девочку, "диверсанты", разложили на столе между бутылками и конфетами свои документы: маршрутный лист, карту, явно еще дореволюционную, свои планы и методы. Эльф несколько раз внимательно изучил все материалы экспедиции.
И многозначительно замолчал. Вернувшийся Максим Исаев (Нина зашла поболтать к соседке-медсестре, забрать у нее обезболивающее лекарство, чтобы ночью не беспокоить подругу, уколы она сама умела делать), неслышно прошел в комнату к собравшимся, увидел ехидную усмешку на его губах. Участники группы с трепетом смотрели в рот юному консультанту. Тот молчал.
– Ник Отфридович, что Вы скажете? – не утерпев, спросила самая молоденькая и восторженная участница.
Ник подробно объяснил, что он думал о своих собеседников. Он обратил внимание компании, что вылазка в тыл врага – это не увеселительная прогулка. И отправляться туда, где мучительная смерть настигала опытных подпольщиков, в компании восторженных и совершенно неприспособленных девочек – это самоубийство.
Нику было непонятно, какой вред они собираются нанести врагу, сжигая дома своих крестьян зимой (да и летом тоже). И он считал, что привлекать к этому девушек преступно.
– Как ты можешь защищать эти кулацкие пожитки, в то время, как мы должны врагу оставлять лишь выжженную землю. И жизни своей не жалеть ради этого, а ты трясешься над мещанским барахлом и их гнилыми халупами! – возмущенно дернула плечиками девушка лет семнадцати, которая мечтала "умереть, как Таня".
Ник попытался объяснить, как плохо без дома. Он рассказывал, как тяжело построить даже деревянную избу. И как долго. А горит все за несколько минут, вообще – ломать не строить. И прежде чем отправляться в тыл врага, надо как минимум, подумать, что будете там делать. Сам не знаешь – посоветуйся с умными людьми. Под конец, парень прочел вису (коротенький стишок по случаю):
Героизм – он украшает жизнь!
Но как, порой, бесчестим мы его -
Когда десять совершают героизм,
Чтоб исправить глупость одного.
И многозначительно взглянул на старшего в группе.
И еще, парень заметил, что нормальная девушка мечтает о крепкой семье, об умных, красивых и здоровых детях, на худой конец, о карьере. А той, которая мечтала "умереть, как Таня", посоветовал найти хорошего психиатра. Ибо о смерти мечтают только древние старушки.
Конечно, Ник очень ценил и восхищался героизмом и самопожертвованием русских людей. Он и сам, если нужно, не задумываясь, отдаст свою жизнь. После смерти Олеси и доченьки, он эту жизнь не очень то и ценил. По первому слову Максима Исаева или Александра Викторовича он бросится в огонь или в ледяную воду, спустится в преисподнюю или поползет под танк с бутылкой керосина. Парень уже по собственному опыту знал, что такое война. Это боль и грязь. Это рухнувший рядом смертельно раненый друг. Это расстрелянный дезертир, с которым еще вчера ели из одного котелка. Это очень много страшного и ужасного. Война – это смерть. И ничего с этим не поделаешь. Единственное, что было выше его понимания, это заведомо напрасная смерть. Юноша не понимал, как можно разбрасываться жизнями юных дев и молодых женщин, как какой-нибудь мелочью, которая не заслуживает внимания. За каждой из них безутешная мать и братья с сестрами, может быть, и любимый друг. Убитая женщина уже не будет мамой. Это плачущие сироты, или дети, которые никогда не родятся.
Дело в том, что в волшебной стране жизнь женщины ценится гораздо выше, чем жизнь мужчины. И не только потому, что женщина допущена к сокровенной тайне рождения, тайны любви и сохранение богатства. В женской природе закрепляется золотой запас рода. Женщина мужскому натиску противопоставляет терпеливую мудрость и разящее коварство. Отец, имеющий много дочерей – объект зависти. Посылать женщину на смерть – для молодого хельве не было греха более безобразного. Убить женщину – убить саму жизнь. Нику становилось не по себе, от одной только мысли – сколько молоденьких девочек погибло напрасно.
"…Столько нет в полях ростков пожухлых,
В море рыб и звезд на небесах,
Сколько вас от голода опухло,
В пересыльных вымерзло лесах.
Сколько руки ваши не успели,
Сжать снопов и локонов завить.
Скольких песен ваших вы не спели,
Только б жить вам, девочки, да жить…
О того, что слишком, слишком рано
Смерть на вас накинула покров,
Скольких не родили вы Иванов,
Михаилов Юриев, Петров…" – напишет спустя десятки лет одна поэтесса, правда по другому поводу. Но именно эти слова всплывали в памяти у пожилых женщин, вспоминавших жизнь спустя этот хмурый вечер, а не злые и горькие висы Ника.
Рите, самой старшей девушке заметил, что если с ней что-то случиться, то ребенок попадет в детский дом – а там: "вырастет он, если богу угодно, а сгинуть ничто не мешает ему".
Девушки восхищенно любовались Ником. Молодой эльфийский парень выгодно отличался от их руководителя – он хорош собой, умный начитанный, вежливый, детей любит.
Какой у него голос, как красиво, наверное, этот Ника поет. Девушки любовались его мягкими и плавными движениями – движениями молодого лиса.
Только самая старшая и внимательная Рита заметила, какое бледное лицо у этого юноши. Как устало и печально, почти по-старчески, смотрят в мир эти зеленые глаза, темные круги под которыми говорили о бесконечном недосыпании. Как болезненно иногда сжимаются его губы, и как выступают при этом капельки пота на лбу. Она заметила – может быть потому, что сама уже два года была мамой. Молодая женщина умела видеть то, что не показывают и слышать, о чем молчат.
Но даже это не портило Ника. На его фоне их красавец – активист смотрелся как мокрый ощипанный петух. Да, "миг назад, он женщинам влюбленным казался совершенным Аполлоном, он был почти, что с богом наравне…", спустя много лет опишет подобную ситуацию Леонид Филатов.
"Этот нокке сейчас все сорвет, – думал активист, – девчонки уже готовы! Минут через пять они разъедутся по домам! Надо что-то делать!!!" -Да ты просто трус,- вопил оставленный поклонницами кумир,- ты трус, как и все эльфы. Ты боишься встретить с опасностью лицом к лицу. Ты трус и женоненавистник!!!
Твои агенты от немцев по подвалам и чердакам прячутся.
Ник промолчал, считая препирательства с дурачком ниже своего достоинства. Это добавило ему очков в поединке за девичьи жизни.
