Роберт Хайнлайн - Ракетный корабль «Галилей»
Морри кивнул.
— Бомбить «Вотан». Но мне не хочется, — он с тоской посмотрел на большой корабль — единственную ниточку, связывавшую их с Землей.
— Что поделаешь! После вы с Артом возвращаетесь в «конуру» и прячетесь там. Твоим заданием, Арт, будет любым способом собрать установку, которая смогла бы отправить на Землю послание. Ни в коем случае не возвращайтесь сюда, чтобы отыскать меня и Росса. Если вы хорошо спрячетесь, они, может быть, не найдут вас в течение нескольких недель. Иная возможность вернуться на Землю вам не представится. Согласны?
Морри колебался.
— Допустим, мы отправили на Землю сообщение. Что потом?
После секундного размышления Каргрейвз ответил:
— У нас нет времени на разговоры. Пора браться за дело. Если ты получишь с Земли ответ, из которого совершенно ясно будет, что тебе поверили и принимают меры, то поступай по собственному усмотрению. Но я не советовал бы тебе рисковать. Если мы не вернемся через тридцать минут, то вряд ли нам можно будет помочь, — он немного помолчал и добавил, поскольку сомневался, что Морри пойдет на такое по доброй воле: — Надеюсь, ты понимаешь, что если дело дойдет до бомбометания, ты должен сбросить бомбу туда, куда следует, даже если там будем стоять мы с Россом.
— Я так и знал.
— Это приказ, Морри.
— Я понимаю.
— Морри!
— Слушаюсь, капитан.
— Вот так-то лучше, сэр. Арт, Морри остается за старшего. Пойдем, Росс! На ракетодроме царило абсолютное спокойствие. Поднятая взрывом пыль быстро осела в безвоздушном пространстве; в середине поля на месте воздушного шлюза зияла черная безмолвная дыра. Невдалеке высился могучий корпус «Вотана». Возле него не было даже охраны.
Сжав в кулаке пистолет, Каргрейвз обошел корабль кругом. Вооруженный винтовкой Росс прикрывал его с тыла, следуя, в соответствии с планом, на некотором расстоянии.
Как и на «Галилее», у «Вотана» имелся один люк — со стороны иллюминатора, и располагался он прямо за пилотской рубкой. Доктор велел Россу остановиться, поднялся по низенькой металлической лесенке-трапу и принялся за замки люка. К его удивлению, корабль оказался не заперт. Потом доктору пришло в голову, что удивляться здесь нечему. Замки были изобретены для городских жилищ. Когда давление в камере выровнялось, Каргрейвз снял с пояса фонарик, взятый в нацистском «джипе», и приготовился к встрече с тем, что находилось за дверью шлюза. Дверь с шумом распахнулась. Каргрейвз пригнулся, отскочил в сторону и осветил помещение фонариком. Никого… и ничего.
Корабль был пуст от носа до кормы. Почти невероятная удача? Пусть даже сейчас время отдыха либо на корабле нечего делать, но доктор все же ожидал встретить хотя бы часового. Правда, часовой — пара неиспользуемых рабочих рук, а на Луне они стоили в сотни, тысячи раз дороже, чем на Земле. Люди тут наверняка на вес золота; скорее всего, решил доктор, функцию охраны выполнял радар — неусыпный автоматический страж. Наверняка снабженный широкополосным радиопеленгатором, подумал Каргрейвз, вспоминая, как быстро поступил ответ на сигнал, который они в первый раз направили из своего кратера.
Он прошел через пассажирский салон, оборудованный десятком противоперегрузочных кресел, и через трюм спустился в кормовой отсек. Он искал силовую установку. Но так и не нашел. Путь преградила наглухо заваренная стальная переборка без единого отверстия. Озадаченный, доктор вернулся к пульту управления. То, что он увидел там, сильно его встревожило. Противоперегрузочные кресла были обычными, некоторые из навигационных приборов — стандартными, о назначении прочих было нетрудно догадаться. Однако функции органов управления оставались совершенной загадкой.
Сбитый с толку, он тем не менее отдавал себе отчет в том, что нацистам не удалось бы справиться со столь грандиозной задачей постройкой гигантского корабля в тайном убежище, точно так же, как он сам и его мальчики не смогли бы построить «Галилей» голыми руками. И те, и другие лишь заменили двигатель и установили несколько второстепенных приборов. Следовательно, «Вотан» входил в число лучших, новейших, крупнейших звездолетов, подобные которым строились только на верфях Детройта!
Доктор вспомнил о том, что время идет. Осмотр корабля занял целых семь минут, и Каргрейвз поспешил наружу к Россу.
— Пусто, — сообщил он, оставляя подробности на потом. — А теперь порыщем в крысиной норе, — и припустил бегом по равнине.
Пробираясь среди острых глыб ко входу в базу, они вынуждены были соблюдать особую осторожность. Сброшенная ими бомба была не атомной, а самой обыкновенной. Но, хотя опасности облучения не было, они вполне могли поскользнуться и провалиться в черную бездну.
Внезапно глыбы кончились, и путешественники увидели широкую лестницу, что вела в глубь планеты. Росс посветил фонариком. Стены, ступени и потолок были покрыты каким-то прочным лаком, который обеспечивал герметичность помещения. Лак был почти прозрачным, и сквозь него проступали плотно пригнанные каменные плиты.
— Да уж, пришлось им попотеть! — заметил Росс.
— Тихо! — ответил доктор.
Двумястами футами ниже лестница уперлась в дверь. Это был не шлюз, но все же дверь являлась герметичной. Тем не менее она не спасла обитателей базы: взрыв и напор воздуха изнутри оказались слишком сильными для нее. Она удержалась на петлях, но ее вспучило и так перекорежило, что Росс с доктором смогли войти внутрь через образовавшуюся брешь. В помещении за дверью было светло. Взрыв уничтожил большую часть установленных здесь старомодных светильников, но все же то тут, то там мигали одинокие лампочки, и разведчики сумели разглядеть, что находятся в просторном зале. Каргрейвз осторожно двинулся вперед.
Справа показалась обычная, не герметичная дверь, висевшая на одной петле. Заглянув за нее, они поняли, почему во время атаки на поверхности никого не оказалось.
Здесь располагалась спальня, и смерть застигла нацистов во сне. На Луне понятия «день» и «ночь» весьма произвольны, если употреблять их в смысле «рабочее время» и «время отдыха». У нацистов было другое времяисчисление, и они имели несчастье заснуть именно тогда, когда на них обрушилась бомба Морри, разом лишившая убежище запасов воздуха.
Каргрейвз задержался ровно настолько, чтобы убедиться, что все мертвы. Росса он не впустил. Крови на трупах было немного — в основном она вытекала изо ртов и выпученных глаз. К горлу доктора подкатила тошнота из-за выражения, застывшего на лицах мертвецов. Он вышел из спальни, борясь с дурнотой. Росс тоже кое-что нашел.
— Посмотрите сюда! — позвал он.
