Роберт Сойер - Вспомни, что будет
Трубку снял отец Джулии и сказал, чтобы она подошла к другому телефону. Он не прикрыл трубку рукой, и Джейк услышал, как грубо он говорит с дочерью. Он сам ни за что не стал бы так относиться к Джулии. Но вот она сняла трубку, а ее отец положил, и Джулия пропела своим чудесным голосом: «Алло?» — «А-а-а… Привет, Джулия. Это Джейк. Ну, знаешь, Джейк Горовиц». Молчание. «Мы вместе ходим на историю Америки», — «Да?» — произнесла Джулия таким тоном, словно он попросил ее назвать последнюю цифру числа пи. «Я вот тут подумал, — пробормотал Джейк, стараясь говорить как можно небрежнее, как будто от этого разговора не зависела вся его жизнь, будто его сердце не готово было выскочить из груди. — Я вот тут подумал, не захочешь ли ты… ну, куда-нибудь сходить со мной… может быть, в субботу… ну, то есть, конечно, если ты свободна». И снова молчание. Он вспомнил, что когда он был маленький, из телефонной трубки доносилось потрескивание статических разрядов. Жаль, что теперь не было слышно этого треска. «Может, в кино», — произнес он, чтобы нарушить эту гробовую тишину. Еще несколько ударов сердца, а потом: «С чего это ты взял, что я захочу с тобой куда-то пойти?»
У него все поплыло перед глазами, засосало под ложечкой, ему вдруг стало тяжело дышать. Он не помнил, что сказал после этого, но как-то оторвался от телефона, сдержал слезы, а потом просто сидел в подвале и слушал, как наверху ходит старший брат.
Это было последний раз, когда он звонил девушке, чтобы назначить свидание. О нет, он не был девственником. Всего за пятьдесят долларов он излечился от этой болезни как-то ночью в Нью-Йорке. Потом он чувствовал себя ужасно. Он казался себе дешевым и грязным. Но он знал, что в один прекрасный день встретит женщину, с которой ему захочется быть рядом. И пусть не хватает опыта в сексе, то хотя бы не опростоволосится.
И вот теперь, теперь все шло к тому, что ему все же предстоит встретиться с женщиной — с Карли Томпкинс. Если он правильно помнит, то она была красивой, с темно-русыми волосами и зелеными… или серыми глазами. Ему нравилось смотреть на нее, нравилось слушать ее выступления на конференции Американского физического общества. Но отчетливо вспомнить ее он не мог. Да, у нее были веснушки на носу и щеках, но не так много, как у него. Вряд ли эти веснушки ему померещились…
Холодное «да?» Карли все еще звенело у Джейка в ушах. Наверняка она догадалась, зачем он звонит. Наверняка она…
— Мы будем вместе, — выдавил Джейк, понимая, насколько глупо это звучит. — Через двадцать лет мы будем вместе.
— Наверное, — немного помолчав, ответила Карли.
Джейк вдруг почувствовал невероятное облегчение. Он боялся, что она откажется от своего видения.
— И я подумал, — сказал он. — Я подумал… Может быть, нам стоит познакомиться поближе. Ну, например, сходить куда-нибудь выпить кофе.
Его сердце часто билось, у него сосало под ложечкой. Ему снова было семнадцать.
— Джейкоб, — начала Карли.
«Джейкоб». Она назвала его полным именем. Когда тебя так называют, ничего хорошего ждать не приходится. Сейчас она поставит его на место: «Джейкоб, с чего это вы взяли, что я захочу…»
— Джейкоб, — продолжила Карли. — Вообще-то я кое с кем встречаюсь.
«Ну естественно, — подумал Джейк. — Конечно, она с кем-то встречается. Темноволосая красавица с такими очаровательными веснушками. Ясное дело».
— Простите, — пробормотал он. — Очень жаль.
Он хотел извиниться за то, что побеспокоил ее, но на самом деле ему было ужасно жаль, что она с кем-то встречается.
— Кроме того, — заметила Карли, — я в Ванкувере, а вы в Швейцарии.
— На этой неделе я буду в Сиэтле. Здесь у меня аспирантура, я занимаюсь компьютерным моделированием неоднородных мультипроцессорных реакций, и ЦЕРН посылает меня в «Майкрософт» на семинар. И я мог бы… В общем, понимаете, я подумал, что мог бы прилететь в Америку на день-другой раньше… через Ванкувер. У меня куча бонусов за частые полеты, мне это ничего не будет стоить.
— Когда? — спросила Карли.
— Я… Я могу быть в Ванкувере уже послезавтра. — Ему стало немного легче. — Семинар начинается в четверг. В мире, конечно, кризис, но у «Майкрософта» все по плану.
«По крайней мере, пока», — подумал Джейк.
— Хорошо, — сказала Карли.
— Хорошо?
— Хорошо. Приезжайте ко мне на работу, если хотите. Буду рада встретиться с вами.
— А как же ваш парень?
— Кто сказал, что это парень?
— О… — Пауза. — О!
Но тут он услышал смех Карли.
— Я просто пошутила. Да, парень. Его зовут Боб. Но это не так уж серьезно и…
— Да.
— И мне тоже кажется, что мы просто должны познакомиться поближе.
Джейк был страшно рад тому, что улыбку от уха до уха по телефону увидеть невозможно. Они с Карли договорились о времени встречи, попрощались, и он повесил трубку.
Сердце у него, казалось, вот-вот выскочит из груди. Он всегда знал, что когда-нибудь встретит ту самую женщину, он никогда не переставал надеяться. Он не подарит ей цветов — ему ни за что не удастся пронести цветы через таможню. Нет, он привезет ей что-нибудь ужасно неполезное из «Шоколада Мишель». В конце концов, Швейцария была страной шоколада.
Хотя при его везении Карли могла страдать диабетом.
Младший брат Тео Димитриос снимал квартиру с тремя другими студентами в пригороде Афин, но когда Тео пришел к нему поздно вечером, Димитриос был дома один.
Дим изучал европейскую литературу в Национальном Каподистрийском университете Афин. Он с детства мечтал стать писателем. Читать и писать Дим научился еще до того, как пошел в школу, и непрерывно стучал по клавишам домашнего компьютера: сочинял рассказы. Тео несколько лет назад обещал перенести все рассказы брата с дискет на лазерные диски — ведь домашних компьютеров с дисководами для дискет уже не производили, а вот в ЦЕРНе такие компьютеры кое-где еще сохранились. Тео подумал, не предложить ли брату снова свои услуги, но не знал, что лучше: чтобы Дим думал, что он просто забыл о своем обещании, или чтобы понял, что его братец за столько лет не нашел трех минут, чтобы обратиться с просьбой к кому-нибудь из компьютерного отдела.
Дим был в синих джинсах (ретро!) и желтой футболке с логотипом «Анахайм» — популярного американского телесериала. Даже старшекурсники, изучающие европейскую литературу, порой попадали под влияние американской поп-культуры.
— Здравствуй, Дим, — сказал Тео.
Раньше он никогда не обнимал младшего брата, но сейчас ему ужасно захотелось это сделать. Мысли о собственной смерти вдруг пробудили братские чувства. Но Дим наверняка не понял бы, что означают эти объятия. Их отец Константин особой сентиментальностью не отличался. Правда, перебрав узо, он мог ущипнуть официантку за задницу, но ему даже в голову не приходило ласково потрепать сыновей по голове.
