Десятка Лоу - Холборн Старк

Почему они привели меня к такому концу?

Сердце билось все громче и громче, будто понимая, что это последние удары. Шериф схватил меня за ботинки и яростно потащил назад.

Шум крови в ушах взорвался грохотом: это больше не был шум крови, это был гул двигателей, и двигатели быстро приближались. Я перевернулась и поглядела за спину удивленному Жолифе. На нас неслись сверху четыре корабля.

Они открыли огонь. Вспышки ярко-красного и чистого белого света озарили пустыню. Шериф побежал, прикрывая голову и выкрикивая проклятия. Корабли пролетели над нами и развернулись для следующего захода. Он поднял голову и притих, не веря своим глазам.

Стремительные корабли Ловцов снова прогремели у нас над головами. На этот раз они не стреляли, а включили поисковые прожектора, ослепляющие и холодные. Теперь они нас видели и не станут рисковать повреждением наших внутренних органов. Прищурившись здоровым глазом, я рассмотрела фигурки стрелков, опасно свесившихся из люков и поблескивающих красными огоньками приборов ночного видения. Ближайший из них, с развевающимися длинными волосами, поднял винтовку и прицелился.

На миг, посреди шума и грохота, передо мной возникло лицо Эстерхази, ее пронизывающий взгляд и слова: «Ты меченая». Я расстегнула куртку и распахнула ворот рубашки. Луч прожектора направился в мою сторону, и я закрыла глаза, ожидая конца.

Ничего. Только дикий оглушающий шум двигателей и поток горячего воздуха. Я открыла глаз. Стрелок застыл, подняв руку в предупреждающем жесте.

Я почувствовала, как Жолифе опять схватил меня за ботинок и потащил прочь из круга прожектора к своему жуку, будто собака, обнаружившая труп животного. Одинокий выстрел, и движение прекратилось.

Я осторожно подняла голову. Корабли садились на песок неподалеку от меня, в пыли стали появляться фигурки, постепенно заслоняя собой свет прожекторов. Жолифе пытался уползти, истекая кровью из бедра.

Один из Ловцов остановился на границе светового круга. Я не видела его лица, оно было скрыто маской и прибором ночного видения. Он был одет в старую выцветшую одежду, снятую с трупов, с разрезами от ножей и дырами от пуль.

Светло-коричневая кожа на руках была испещрена сотнями розоватых линий. Это же счет, поняла я с ужасом и восхищением. Под подбородком были две сходящиеся линии и горизонтальная черта.

Молча подняв руку, он указал пальцем на такой же знак у меня на груди.

— Да, — хрипела я. — Да.

Фигура склонила голову и направила руку в сторону Жолифе, который все еще пытался отползти к своему жуку.

Я глядела ему вслед, вспоминая его пытки, его угрозы Эстерхази, то наслаждение, с которым он ковырял пальцами мою рану. Из последних сил я поглядела в линзы прибора ночного видения и прошептала:

— Возьми его.

КНИГА ХЕЛЯ

Доля Ангелов, освещенная ярким утренним светом, была безлюдной. Дым поднимался прозрачными струйками и рвался вдаль, уносимый потоками горячего ветра. Земля вокруг покрылась копотью и воронками. В порту осталась лишь пара кораблей. Конечно, команды забрали все, что могли, и умчались.

Один корабль был знакомым: «Чарис» беспризорно стояла в одном из доков. Рядом ворота охраняли Миротворцы, четверо оставшихся из отряда. Коня с его механической собакой нигде не было видно.

Жук подо мной хрипел и пыхтел, перегретый изнуряющим перелетом через пустыню. Я тоже чувствовала себя не лучше. С помощью воды, еды и лекарств я заставила себя ненадолго позабыть о ранениях, истощении и инфекции. Не более чем самовнушение, но мне нужно было продержаться хоть немного.

Подлетая к доку, я нащупала в кармане пакетик с шариками и, осторожно раскусив один, сразу почувствовала прилив сил от кислорода, смешавшегося с обильной долей наркотиков в крови. Неудивительно, что шериф рехнулся.

Его шляпа закрывала мое избитое лицо, а зловонный плащ — окровавленную куртку. Приземлив жука в десяти шагах от Миротворцев, я проверила надежность свертка у себя на боку.

Двигатель затих с жалким хрипом. Один из бойцов сделал пару шагов в мою сторону, пытаясь рассмотреть меня сквозь облако пыли.

— Жолифе? — спросил он. — Где пленница?

Я слезла с жука, взяв сверток в одну руку и старательно пряча лицо.

— Жолифе?

Я бросила сверток на землю. Одеяло раскрылось, и по песку прямо под ноги Миротворцев подкатился страшный сувенир — голова шерифа без глаз и языка.

Тогда я подняла на них взгляд, положив одну руку на рукоять пистолета. Распахнутый ворот куртки выставлял напоказ метку Ловцов.

Миротворцы не препятствовали мне.

Подобрав голову с земли, я пошла по изрытой пулями земле в сторону Доли Ангелов. Мышцы пульсировали искусственной энергией, голова слегка кружилась от кровопотери. Вокруг виднелись следы разрушений вчерашней ночи: дохлые личинки на песке, разбитые оконные рамы, висящая на одной петле дверь, похожая на гнилой зуб. В воздухе стоял тяжелый запах горелого кирпича и мокрого цемента. Салун превратился в руины. Голубые стены покрылись черными полосами сажи, окна и крыша сгорели, осталась лишь каменная коробка. На пожарище возились люди в поисках сохранившегося добра. В тени водоразборной колонки лежали два завернутых в одеяла тела.

Покачнувшись, я подошла к трупам и откинула ткань с лиц.

Одно из тел принадлежало Гри Эстерхази. Руки сложены на груди, глаза закрыты. В седых локонах застряли угольки. Эта женщина сделала первый вдох на Земле восемьдесят лет назад, а последний выдох — здесь, на Фактусе, на самой границе изученного пространства.

Я бросила голову шерифа возле безжизненного тела Гри.

— Это тебе, — прохрипела я.

Одна из фигур, копошившихся в салуне, обернулась в мою сторону. Фалько. Она смотрела на меня в шоке, будто на ходячий труп.

— Док?

Потом выбежал Сайлас, но тут же остановился в нерешительности. Я заметила, что что-то не так. Генерала не было. Я вопросительно посмотрела на них.

— Они ее достали, — губы Фалько дрожали. — Ублюдки ее достали.

Пока Сайлас обрабатывал мои раны, Чума рассказала, что произошло.

Генерал, услышав выстрел и увидев, что я упала, впала в ярость и прыгнула в песок — с четырехметровой высоты, — выкрикивая приказы несуществующим войскам, и накинулась с голыми руками на шерифа.

— Когда я добралась до рубки, мы поднялись уже слишком высоко, чтобы чем-то помочь, — Чума кусала губы, вымачивая тряпку в воде из насоса. — Нам удалось развернуться, но тут они открыли огонь, и нам пришлось сваливать. Вернулись мы только через несколько часов. Жолифе улетел, все разграблено, оставшиеся Миротворцы напились, как свиньи. Где ты, мы не знали. Так что мы начали копать…

Мы собрались в разбитом супермаркете. Хозяин магазина не был рад нашему присутствию, но он уже успел увидеть голову шерифа и ничего не сказал. Только поглядывал на нас время от времени своими желтыми глазами, убирая мусор и складывая в коробочку мертвых личинок, чтобы скормить их живым.

— Генерал? — Боль и лихорадка вернулись. Я рылась в кармане плаща Жолифе, ища очередной шарик кислорода.

— Думаю, они увезли ее куда-то на восток, — сказала Пегги, сидя рядом со мной и поливая собственное пулевое ранение антисептиком из бутылки. — Конь, пока был жив, сказал, что видел, как двое Миротворцев увезли ее. Говорит, что живую.

Закрыв глаза, я живо припомнила натянутые жилы Генерала, как лихорадка била ее разваливающееся на части тело. В бреду она вела битвы прошлого. Если они били ее так же сильно, как меня…

Я попыталась встать, но рухнула обратно на лавку. Голова кружилась.

— Прекрати, — мягко сказал Сайлас и стянул с меня куртку, открыв на всеобщее обозрение грязную майку и символ на моей груди.

— Что это? — спросила Фалько, с прищуром уставившись на меня.

— Это специальный знак, — сказал Франци. Он лежал, положив голову матери на колени. — Гри говорила, он для защиты. Но он не сработал, правда?