Наталья Баранова - Игры с судьбой. Книга первая
Сгорать натло, пеплом лететь по ветру…..
Не забыть никогда ни слов ее, ни соленой жгучей влаги в озерах глаз, сухих сдержанных рыданий, что искажали голос, заставляя звучать его, словно внутри все рвалось и горело.
Как горел он сам, уходя.
Видимо, истории дано повторяться. И внезапная ревность шквалом ярости ударила в голову.
— У вас, милая, кажется, это привычка…. Просить кого-то куда-то увезти.
И поздним раскаянием, ножом в печень — ее стеклянный взгляд, это скорбное «о» испуганных губ.
Скользит, шурша темный шелк накидки, обнажая тело, — золото и бронзу кожи, высокую полную грудь, талию, тонкую, как у ребенка, гибкую, как ивовый прут. И вслед шуршащему шелку стекает, опускаясь на колени, она сама. Обнимают точеные руки его ноги и дрожат плечи, выдавая хлынувшую слезами боль.
— Я умоляю вас. Убейте меня! Растерзайте! Делайте, что хотите, но его, его увезите….
Тихий крик, ударившись о свод, упал на плечи каменной стеной, и холодной липкой рукой коснулся спины запредельный Ужас.
— Вы рэанин….
Как будто это само по себе может что-то объяснить… впрочем, что ж, вполне понятно. Ни один из подельников Анамгимара, ни один эрмиец не осмелятся выполнить ее просьбы. Разве можно это — увезти кого-то из Империи в Лигу? Да только с письменного разрешения самого Господина! А тут….
«Нет у тебя души, Дагги Раттера. Что ни говори, там, в груди, бьется стылый лед, имитируя биение сердца…. Мерзавец!!! И плюнуть бы тебе в смазливое юное личико, в наглые бесстыжие глаза!».
— Я не сказал «нет», моя дорогая…. Но я должен знать, ради чего рискую. Этот мальчик ваш любовник?
— Нет, — так же тихо, на грани слуха. Куда громче дыхание ее и всхлипы.
— Да отцепитесь же от меня, девушка! — он отступил на шаг, присел в кресло, смотрел сверху вниз. — Если «нет», то зачем вам это вообще надо? Просить за кого-то, бегать, унижаться!
— Зачем вам…
— Странный вопрос это ваше «зачем?». Я, кажется, рискую…. Нет? Не головой? Всего лишь выпущенными кишками?
— Вы…
— Мерзавец? Вполне вероятно. Но это вы пришли ко мне. Припомните, я ничего у вас не просил. И перестаньте ползать по полу. Вероятно, за одно это ваш братишка нанижет меня на кол!
Вспыхнули щеки, блеснули глаза. И вновь спрятан взгляд, укрыты плечи растрепавшимися прядями длинных, спадающих шелковой волной, волос….
«Шеби, дорогая, — ну с чего вы взяли, что я не дорожу своей линялой шкурой?»
— Вы отказываете мне…
— Вовсе нет. Пока нет. Я хочу правду. Ну же…. Я хочу знать, отчего вы мне предлагаете это, а не Анамгимару. Ну же! Смелее, детка. Я не укушу.
— Этот мальчик — рэанин….
— Интригующее начало!
— Я прошу вас, — и вновь умоляющий взгляд. Взгляд побитой хозяином, забившейся в угол собаки. Отчаяние.
— Шеби! Милая!.. не нужно умолять…
— Он вам не чужой. Вы знали когда-то его…. Юфнаресс говорил, что вы воспитывали его.
Великолепная четверка! И стынет дыхание. Лия, Илант… Рэй?
— Иридэ…
— Сын Аториса Ордо?!
— Внук Ареттара….
Нет, не забыла, не разлюбила. И гадать нечего! И опять он перед ней — в неоплатном долгу.
Сжалось сердце, пропустило удар. Иридэ….
Тяжелый, рыжий ливень волос, точеные черты лица, повторяющие его собственные. И тот же стальной оттенок глаз. Пошутила Судьба! И только гадай — в кого такой уродился. Уж не в отца — это факт! С отцом общего — лишь неуемная живость, да сила, да энергия — через край!
И только кусать губы, пытаясь унять волнение, пытаясь заставить сердце — биться.
21
Пить, бесконечно лакать вино, словно воду. Ночь? День? Какая разница? Какой смысл отслеживать течение времени?
Был бы смысл! Потерять себя? Давно потерял. Осталось только утопить память. Правда, тут не вино нужно. Чаша черного, угольного зелья оноа. И залпом всю чашу. Лишь тогда канет камнем былое. Отпустит.
— Хэй, рэанин!
Поднять воспаленные веки…. Посмотреть, усмехнуться криво, пьяно, стечь под стол. Но крепкая рука держит за шиворот, словно железный крюк подъемного крана.
— Нализался, каналья! — знакомый голос…
— Тага…?
— Таганага, мой враг, Таганага.
— Бить… бушь….?
— Наверное, стоит…
И что-то сладковато-едкое подносит рука воина к его лицу, под самый нос. Бьет по ноздрям вонь, выбивая чих и слезы.
— Ничего, Дагги, ничего. Прочихаешься, полегчает! — то ли констатация факта, то ли насмешка.
Впрочем, больше похоже на правду. Отпускает хмель, утекает дурнота.
— Впрочем, побить тебя — не заслуга. Так что, я руки марать не буду!
— Кто б сомневался.
И вместо зелья под носом кулак. Крепенький такой, ровный кулачище.
— Я тебя, приколист хренов, бить не буду. Просто удавлю. Давно никто меня не злил, как ты сегодня. Шеби сама не своя. Что ты ей наговорил, шваль рэанская?
— Спроси у нее.
— Я с тебя спрошу! Если ты только пальцем ее тронул! Если ты! — и вспыхнули, засияли зло золотые глаза. И губы искривила усмешка, сделав лицо воина воистину страшным.
— Уймись, чертушка! Мы говорили при свидетеле.
Отпустила шиворот рука, но сверкают, не гаснет злость в желтых, как у дикой пантеры, глазах.
Переменить бы тему. Спросить? Только о чем? Не о настроении же Хозяина.
— Нашел время нализаться, — проговорил воин, внезапно остыв. — Ноги унесешь, вот тогда и топись в вине. А покуда, будь ласков, и думать не смей! Ты еще не в Лиге. Даже не на Раст-Танхам.
Рэанин покорно кивнул. Это верно. Не в Лиге. До Лиги еще…. Но только носить маску равнодушия нет силы. И так хочется выплеснуть всю ярость, вытряхнуть из души смрад. И от невозможности этого горит не только душа, ощутимо, физически — чешется шкура.
— Эх ты, Стратег, — усмешка раздвинула губы воина. — И вроде ко всему готовили, пропускали сквозь тренинги. А вот этого не учли…. Хорошо там у вас в Лиге, верно…? Ни мрази, подобной Императору, ни Властителей…. Хорошо живете! Скучно! Растите детей, стремитесь к звездам. Песенки поете…. Прогрессируете. Давно от звериной своей сути отказались. Прям не люди, а ангелы…. Забыли, все позабыли….
— А пошел бы ты….
— Я пойду, кто тебе поможет? Ох, дурак ты, враг мой. Каким был, таким остался, не изменился ничуть. Все веришь в свою особенность? В то, что ты иной и миссия у тебя иная и Судьба? Впрочем, прав ты в этом. Давно, очень давно перед смертью своей сказал Хозяйке тэнокки, что разрушит Империю пришелец из Лиги. Рыжий, окаянный певец, от голоса которого плачут камни и кому пронзительно вторит небо. Ареттар.
— Так она поэтому….
— Она поэтому послала к тебе женщину клана Ордо. Знала о твоей распутной натуре. Одного не учла Хозяйка. Того, что тебя любили все женщины. Что б убить — надо было послать мужчину. А Виэна решилась подарить тебе сына. Сколько я ее не отговаривал, не помогло. Она любила тебя…
