Сергей Трусов - Карнавал (сборник)
Слесарь, не решаясь войти в комнату, водил глазами по полкам.
— Вы присядьте, — пригласил Андрей Николаевич. — Побеседуем. Я вижу вы интересуетесь?
— Да не то чтобы очень, — отозвался мастер. — Просто иногда заглядываю.
— Правильно, — решительно одобрил Сидоровский. — Надо заглядывать. Духовная пища как-никак. Источники знаний. Сокровищницы человеческих мыслей.
Сантехник осторожно присел в кресло. Весь его вид выражал внимание.
Сидоровский продолжал разглагольствовать:
— У меня и сын читает. И жена. И я тоже. Работа, знаете ли, такая. Без книг, без информации, без повышения духовного уровня — никуда. Тупик. Топтание на месте. А нам надо двигаться. Верно?
— Верно, — согласился слесарь. — И про душу вы хорошо сказали. И кормить ее надо, и поить. А иначе — смерть.
Андрей Николаевич снисходительно улыбнулся.
— Мой сын тоже детективами увлекается, — произнес он. — Сказки там разные, фантазии. Помню, и я в детстве читал. Про Кащея Бессмертного. Интересная была книжка.
— Очень интересная, — согласился слесарь. — И очень поучительная. Нельзя таким кащеям вечно жить. Тупик получается. Топтание на одном месте.
— Хм, — сдвинул брови Сидоровский. — Это почему же?
— А потому. Нехороший он человек.
— Кто?
— Кащей.
— А-а, — протянул Андрей Николаевич, внутренне потешаясь. — Да ничего страшного. Пусть бы жил старик.
— Никак нельзя, — возразил мастер. — Он душу свою загубил. В черном теле держал, она и зачахла. Другой бы пожил свое, и готово — душа на волю. А у него она словно в пожизненном заключении. А жизнь вечная. Тупик, одним словом.
"Вот дурак!" — подумал Сидоровский, а вслух заявил:
— Души нет. Наукой доказано.
— Как нет? — удивился слесарь. — Вы же сами говорили про духовную пищу и духовный уровень.
— Так ведь это к слову пришлось. Иносказательно.
— Тогда понятно. Ну, а сознание есть?
— Есть, — уверенно кивнул Сидоровский и, подумав, добавил: — Материя первична, сознание вторично.
— Стало быть, душа это и есть сознание. — Слесарь улыбнулся. — А насчет первичности вы правы. Именно поэтому и надо из несовершенных тел души изымать.
— Да вы что! — Андрей Николаевич искренне возмутился. — Эдак мы неизвестно до чего договоримся. Вы, что же, убийство предлагаете?
— Зачем убийство? Честную сделку.
От неожиданности хозяин квартиры обмяк, безвольно утонув в кресле.
— Ка… какую сделку? О чем это?
— Не пугайтесь, — успокоил слесарь. — Насчет изъятия души, это я про Кащея. К вам у меня дело другого рода.
— Никого я не знаю. Ни вас, ни Кащея. Сами разбирайтесь со своими дружками. Меня не впутывайте. Я не хочу! И вообще, у меня семья! Я…
— Тихо, тихо, — перебил мастер, подняв руку, и Андрей Николаевич сжался в предчувствии удара.
Странный гость ободряюще подмигнул.
— Вот вы и испугались, — сказал он. — А зря. При чем тут Кащей? Сказочный персонаж, не более. Мне нужны вы. Душа ваша.
— Ничего не знаю, — пролепетал Сидоровский. — Если вы за деньгами, то они в серванте. Забирайте и уходите. Не буду заявлять. Честное слово.
— Да успокойтесь вы наконец! — прикрикнул на него сантехник. — Не нужны мне ваши деньги. Я за душой пришел. А денег я вам сам дам. Назовите любую сумму, только в разумных пределах, конечно. Ну!
— Н-и-н-н, — затрясся Андрей Николаевич. — Н-н-н-н…
— Черт знает что! — возмутился слесарь. — Вы же интеллигентный человек!
— Нет! — выпалил Андрей Николаевич и испуганно затих.
— Что нет?
— Не надо… меня убивать.
— Да кто вам сказал такую чушь?
— Вы.
— Глупости! Зачем мне это нужно? Придет время, сами умрете.
— Я не хочу, — жалобно прошептал Сидоровский.
Слесарь участливо улыбнулся.
— Вы, что же, вечно жить собираетесь?
Андрей Николаевич замотал головой наподобие китайского болванчика. Лоб у него вспотел, глаза затуманились, а толстые губы задрожали, пытаясь что-то произнести.
Однако, несмотря на качественное изображение, звук так и не появился.
— Правильно! — по-своему расценил его реакцию сантехник. — И не надейтесь. Никому еще не удавалось обмануть костлявую.
Сидоровский глубоко вздохнул. Он понял, что перед ним маньяк-убийца, которому доставляет удовольствие трепать нервы своей жертве. Безысходность ситуации повергла Андрея Николаевича в оцепенение. Он привык обороняться, пока имелись шансы на успех. Когда их не было — он сдавался на милость победителя. Эта житейская мудрость пришла с годами и не раз выручала из самых безнадежных передряг.
Слесарь продолжал:
— Проживете свой срок, а потом, как это у вас говорится, отойдете в иной мир. Это же естественно. Бренное тело израсходует все ресурсы и станет бесполезным. Зачем за него цепляться?
Сидоровский молча согласился.
— Пока не поздно, надо о душе подумать, — назидательно произнес мастер. — Вот я и предлагаю сделку.
— Какую? — сглотнул Андрей Николаевич.
Сантехник оживился.
— Вот это по-нашему! Люблю деловой разговор. Значит, так: вы завещаете мне свою душу, а я вам любые желания исполню. Душу потом, желания сейчас. Идет?
— А зачем вам моя душа? — подозрительно спросил Сидоровский. Он был вынужден принять правила игры, навязанные посетителем.
— Это уж мое дело. Какая вам разница?
— Нет, позвольте! Душа-то моя?
— Ваша, ваша, — недовольно пробурчал сантехник. — Пока ваша.
— Ну вот! — Андрей Николаевич почувствовал какой-то перевес в свою пользу и даже рискнул развести руками. Правда, не очень широко.
Насупив брови, слесарь молчал.
Сидоровский призадумался. Посетитель походил скорее на сумасшедшего, нежели на убийцу. Впрочем, это не менее опасно. Требовалось проявить максимум осторожности, чтобы не разозлить несчастного.
— Странно, — сказал Андрей Николаевич. — Вы приходите, предлагаете сделку, а я даже вашего имени не знаю.
Он вопросительно посмотрел на слесаря.
— Асмодей, — приподнялся тот. — Можно просто Мотя. Извините, что раньше не представился. Позабыл совсем.
— Асмодей? — переспросил Сидоровский. — Редкое имя, но я его где-то слышал. А вы вообще кто?
— Черт, — буднично произнес сантехник. — Сатана, дьявол. Как больше нравится, так и называйте.
Сердце у Андрея Николаевича екнуло. Дело было гиблое. Перед ним человек с манией величия. Ладно там Наполеон или вице-король Индии, а то ведь сам Сатана! Еще, чего доброго, в горло вцепится или квартиру подожжет. Надо с ним поосторожнее, поласковее.
