Венедикт Ли - Гроза над Миром
— Ты диктуешь, как победительница.
— Так оно и есть, — Наоми больше не улыбалась, вглядывалась настороженно, Не хочу напрасных жертв. Будьте благоразумны. Знаю, что Джено вербует к себе бывших чистильщиков. Это — акт отчаянья и это — отвратительно. И еще…
Уголки рта у нее приподнялись в страшноватой ухмылке. «Словно сейчас клыки покажет…»
— Если хоть кто, хоть раз еще употребит в бою химию… Жестоко казню всех виновных.
Слова давались Пини с трудом.
— Наоми… Ты — чуждый нам человек. Только сейчас увидала. Ела наш хлеб, делила кров. Потом просчитала выгоду и продалась Арни. Теперь зовешь меня: сдай, детка, папочку и заживем… Предательство для тебя — обыденное дело, все ты меряешь на свой манер.
Наоми подняла руку, пытаясь заставить ее замолчать. Сверкнул золотой браслет с миниатюрными часиками ганской работы — то, что они были раз в десять дороже ее собственных, взбесило Пини еще больше.
— Нет! Теперь ты не перебивай! Все за меня решила, все продумала. Кобеля своего в мужья мне прочишь, я угадала? Тогда наследование власти станет совсем уж естественным. Замечательно увязано. Так вот — спрашиваю в последний раз. Я, Пини Картиг предложила тебе амнистию. Принимаешь или нет?
Ответ Наоми был коротким и неприличным. Она снова плюхнулась на диван.
— Утри сопли и отправляйся. Что мы тут наговорили — не бери в голову. Все скоро решится само собой и в мою пользу, знай. И тогда я выдеру кое-кого как сидорову козу. Пока, Пини. Зла тебе не желаю.
Уходя, Пини обернулась.
— Ты мастерица плевать в колодец, Наоми. Но будет время, когда горько об этом пожалеешь.
Наоми вновь насмешливо улыбнулась.
— Все мы — грешные люди. Буду рассчитывать на твое снисхождение.
— И часы свои правильно надень! Невежа! — Пини хотелось побольнее уколоть ее, но Наоми спокойно ответила:
— Так мне легче следить за временем…
Пини решила уйти шумно, но тяжелая дверь кают-компании не годилась для того, чтобы ею хлопать. Короткий смешок Наоми и Пини, красная как рак, выскочила на палубу.
Гребцы ждали и почтительно помогли ей занять место в лодке. Пини прикрыла ладонями пылающее лицо.
«Что со мной? Я ее — ненавижу!»
Наоми, оставшись одна, задумчиво играла пустой чашкой. Стоило ли так резко обойтись с Пини? Она внутренне сильный человек, факт. Прибавить сюда воспитание. Просто так ее не убедить, приходится слегка бить по мозгам. Из нее выйдет хороший союзник, даром что подруга и любовница… А иметь такого врага…
Наоми зябко поежилась.
Отец в молчании стоял у окна, выглядел усталым, под глазами набрякли мешки. Бренда сидела на подушках, подобрав под себя ноги, неподвижная, как статуя.
— Все, пожалуй… — Пини не знала, что еще добавить к своему, изрядно вымотавшему ее, рассказу.
— Когда я убедилась, что крыша у нее течет и говорить больше не о чем…
— Тебе тяжело сейчас, Пини… — отец говорил тихо и ласково.
— Так плохо, как… когда умерла Левки… Внутри болит.
Отец подошел, ласково обнял Пини за плечи. Провел большой, грубой ладонью по дивным, цвета спелой пшеницы, волосам.
— Женщина, которую ты так полюбила, никогда не существовала на свете. Наоми для тебя словно умерла, когда ты узнала ее такой, какова она есть. Все остальное, раньше — была роль, маска, которую она носила. Терпи… Все пройдет.
Подала голос Бренда:
— У нас еще морока… Свободна, Пини.
— Послушайте, тетушка…
— Уже выслушала. А зовут меня — Бренда.
Вмешался отец:
— Ступай, отдохни. Что будет важное — я потом скажу.
— Стэн исчез, Вага!
— Когда он отправился в Верену?
— За день до прихода «Громовержца». Я угадала, что она будет там раньше.
— Три дня Стэн жевал там сопли? Один?
— Был еще человек. Приглядывал. Стэн не знал.
— Стэна трудно обмануть. Если заметил слежку… Решил, что ему больше не доверяют, хотят убрать после…
— Нет-нет. Убрать его не входило в мои планы. Позже. Пока — пригляд.
— Его могли опознать. Хозяин Верены не заинтересован в осложнениях и…
— Да! Этот хмырь у нас в печенках. Я берегла Стэна для него.
— Дальше.
— Все! Когда она заявилась в школу, Стэн ошивался в толпе любопытных. Он сбрил бороденку, покрасил волосы потемнее — помолодел, не узнать. Ни дать, ни взять — школьник из старших. Эта стерва прошла ни на кого не глядя. Берегли ее здорово, за спинами не видать, но Стэн был так близко! Толпу стали теснить, и мой человек потерял Стэна. С тех пор его никто не видел. Чего не пойму: он струсил или не захотел?
Теплое тело Тонки, ее ритмичные вздохи, она лежит на нем, содрогаясь все сильнее, нет на свете никого, кроме милой девочки…
Сумасшедший стук в дверь, вопль Бренды:
— Вага! В порту — «Громовержец»!
Улица освещена неверным светом факелов. Большая бухта сияет отраженным светом обеих лун. Мрачное пятно на ней — «Громовержец». Парни с эмблемами Арни на куртках ведут тщедушного юношу, глаза его дико блестят. Ставят на колени посреди булыжной мостовой. Окна в домах по обеим сторонам улицы открыты — люди смотрят, превозмогая страх.
— Слушайте все, смотрите все! Это Стэн Ханно — наемный убийца. Он покушался на Наоми — хозяйку Острова!
В руке коренастого бородача длинный нож. Стэн рвется из держащих его рук. Вскрикивает глухо, когда блестящее лезвие погружается в его грудь. Тело его выгибается дугой и обмякает, валится на мостовую.
Женщина. Держит в руке факел, поднимает высоко. Встряхивает головой, откидывая со лба упавшие волосы.
— Они привыкли тайно уничтожать недовольных! Тех, кто мешает им вкусно жрать, сладко пить, трахать наших сестер и дочерей! Жалкие скоты! Ничтожества! Клопы, сосущие нашу кровь! Я — Наоми Вартан, кладу этому предел!
Факелы гаснут разом, словно задутые свечи.
Те, кто через час осмеливаются выйти среди ночи на улицу, видят коченеющее тело. По-прежнему светится Большая бухта. «Громовержец» исчез без следа.
Пини, замерев, вжимается спиной в двери отцовских покоев. Бренда стонет и жалуется так громко, что Пини разбирает почти каждое слово.
— Я не могу, не могу больше, Вага! Она — дьявол! — голос ее замирает.
Что отвечает отец? Снова Бренда.
— Ты словно рад?…
— …Становился опасен… к лучшему…
— Где ты видишь… какой-то кошмар… говорит ерунду, пустое… А люди верят словесной отраве…
«Она может уболтать кого угодно».
— Джено крепко зажал Арни на Севере…
— …Подожди, — Бренда встает и ее шаги слышаться все ближе.
Пини опрометью бросается прочь и скрывается в боковом коридоре.
