Николай Бондаренко - Бремя «Ч»
Но нет, это не освобождение. Слышу смех и сипение Карла:
— Куда ты, Чек! Я же предупреждал!
Догадываюсь — на высоких, очень высоких щитах дрожат миллионы лампочек и светятся регуляторы. Что-то невидимое опутывает меня, ноги уже одеревенели, руки все больше немеют. «Чек, Чек, Чек, Чек…» — тупо повторяются звуки, усиливается гул.
Вижу Карла: он со скрещенными на груди руками сидит на спутнике и с презрением глядит на меня.
— Ну я же говорил!
Собираю последние силы, подтягиваюсь к щиту и непослушными пальцами начинаю крутить регуляторы. Где-то завыло, застучало, запрыгали огоньки. Еще один поворот регулятора, и я замечаю: Карл, беспомощно размахивая руками, падает на Землю. Он во всю мощь кричит:
— Я не разобьюсь! Я буду вечно!..
А я нахожу себя в кресле и стараюсь понять: сон это или явь? Не шутка ли господина Карла?
Пытаясь избавиться от тяжести в голове, спешу на улицу. Вдруг мне нестерпимо захотелось увидеть Мэри. Увидеть сейчас же! Немедленно! Недолго думая, помчался к ее домику и… обомлел! На крыльце стоял господин Карл. Он обнимал Мэри и жадно целовал…
Я попятился, закрыл свое пылающее лицо руками. Вернулся в свой особняк, и опять услышал в телефонной трубке:
— Ненавижу!..
Уснул, понятно, с большим трудом. Метался от одного кошмара к другому… И утром входил в карловскую приемную с головной болью.
Мэри поднялась навстречу и неестественно громко объявила:
— Господин Карл не принимает! Совещание. — И добавила шепотом: — Я виновата… очень виновата… Но нет сил сопротивляться!
— Ну, пожалуйста, — попросил я. — Найдите силы! И я найду. Вместе выстоим!
«Вместе?… Что я говорю?… Имею ли право объединяться?… Наверное, имею. Иначе Карл вытащит душу!.. Я должен помочь, если смогу…»
Мэри поспешно кивнула, и я рванул на себя дверь карловского кабинета.
Карл недоуменно уставился на меня, и я дурашливо бросил:
— Я готов, господин Карл! Будем веселиться!
— А, похвально, — одобрил он. — Встретимся на карнавале!
Днем Мэри заглянула ко мне в офис-четыре. Она была грустна, молчалива, но даже молчание ее глубоко трогало… Мы понимали друг друга и готовились к решающим испытаниям.
Наконец — бал.
Бал непростой — бюрократический, как сообщила мне в последний момент Мэри. Огромный зал на втором этаже, специально отведенный господином Карлом для столь знаменательного события, соответственно был и оформлен. Сколько вкуса, сколько выдумки, как вычурно работала мысль над украшением некогда скучного, пустого помещения! Прежде всего бросались в глаза экспонаты, принесенные сюда из бюрократического музея: царь-скрепка с гладкими, изящными изгибами, гигантское пресс-папье в виде детской качалки. Под потолком подвешены огромные кнопки — ни дать ни взять неопознанные летающие объекты. По углам свисали пестрые серпантинные хвосты, — на длинных лентах без труда можно различить десятки самых разнообразных почерков служащих карловского учреждения. Пусть смотрят и гордятся — их труд выставлен на всеобщее обозрение. Весь зал, чуть впереди мягких кресел, обставлен цветными корзинами для бумаг. И красиво, и, может быть, кому-то понадобится культурно освободиться от мусора. И все же основной упор был сделан на главную, королевскую стену. Сама она как бы представляла разворот одного из томов сочинений Карла Великого. На фоне разворота возвышался необычный трон — покрытое синим бархатом кресло, установленное на изданиях с золотым переплетом. Автор изданий — опять же Карл Великий. Но и это не все. Слева у стены, недалеко от трона, до самого потолка поднялась аппаратура, видно очень сложная, с сотнями лампочек и регуляторов. И даже не столько эта аппаратура, сколько совсем уж загадочное сооружение, скрытое от глаз плотным черным покрывалом, больше всего и смущало, и будоражило воображение. Но никто до поры до времени так и не смог догадаться — что же прячется там, за непроницаемым холстом. Устроители бала позаботились и о том, чтобы жаждущие, после стремительных огненных танцев, нашли бы живительный источник в виде минеральной воды, фруктов и легких закусок. Этот небольшой буфет был развернут справа от трона, и возле него в великолепном клетчатом пиджаке, с белой бабочкой, стоял Па. Меня он почему-то не замечал, взгляд его плавал от стены к стене, а лицо обрело завидное достоинство и степенность. Я сам подошел к Па и по-свойски спросил:
— Нельзя ли стаканчик минеральной?
— Нельзя, — отрезал Па и отвернулся. — Только по особому распоряжению.
Все понятно. Настоящий Па — в чернильнице.
Участники бала столпились у входа. Озираясь, вертят головами, перешептываются — ждут Карла. Выгодно выделяются чиновники из офиса-двенадцать — все идеально причесаны, в строгих черных костюмах с кружевными нарукавниками. У каждого клерка на груди — яркий металлический значок в виде приятного взору параграфа. Даже вооруженная охрана, расставленная вдоль стен, для красоты и таинственности, была в черных коротких масках.
Мэри держится в стороне, ее окружают учрежденческие дамы с закрытыми лицами — маски, маски! Подхожу к Мэри, спрашиваю:
— Как настроение?
— Спасибо, — тихо отвечает она. — Буду держаться.
— Смотрите на меня! Я рядом. — Я пожал Мэри горячую ладонь.
Зычно объявили:
— Его величество господин Карл!
Толпа раздалась, под потолок, сверкнув глазком кинокамеры, взвился Оп. На огромном металлическом дыроколе, посаженном на два колеса, въехал Карл. Коляску-дырокол толкал сзади рикша, одетый в черный костюм и гладко причесанный. «Да ведь это Бо! — догадался я и чуть не задохнулся от страшного открытия. Значит, Карл и его утопил в чернильнице!..
Под бурные рукоплескания Карл восходит на трон и величественно поднимает руку.
— Пригласите гостей! — звучит королевское распоряжение. Бо, откатив дырокол в сторону, с достоинством направляется к дверям.
Вот так сюрприз! Появилась чета Кромов! Он, высокий, худой, растерянно озирался и неловко поддерживал под руку Элен, от которой, в общем-то, остались лишь воспаленные, широко открытые глаза… Живые мощи.
Брызнули приветственные аплодисменты, и Карл попросил многоуважаемых гостей сесть в кресла.
— Итак, — продолжает Карл, — я ваш король. Как известно, во все времена у королей были королевы. Спрашивается, что я за король, если у меня нет королевы! Я уверен, среди наших придворных дам есть особа, достойная занять место рядом со мной. Объявляю: выбирается королева! Поскольку королевство мое самое демократичное, прошу называть кандидатуры.
— Разрешите мне! — говорит один из Бо-Э-Ни.
