Андрей Егоров - Заповедник
– Еще у нас нет воды. И отсутствуют прочие удобства, – вздохнула Инна. – Куда подевался Новицкий, как вы думаете?
Михаил Соломонович огляделся и констатировал с самым озадаченным видом:
– Действительно, Новицкий отсутствует… Наверное, пошел учиться летать, – предположил он. – Судя по навязчивой мании, он на такое способен. Вчера он вообразил себя королем, сегодня решил, что он – птица… Хотя, с другой стороны, больные обычно привязчивы к своим маниям. И наш штурман уже не отречется от своей идеи стать королем этих птеродактилей. Может, тут все-таки есть какой-нибудь спуск со скалы? Или укромное место? Новицкий – такой человек, что я вполне допускаю: он мог найти что-то интересное и не показать нам.
– Если выяснится, что это так, то я за себя не ручаюсь, – вспыхнула Инна. – Он хотел войны – он ее получит. Это я только с виду добрая…
– Не мешало бы мне уединиться, – заметил Химель. – Сидим как на ладони… Твари эти подглядывают…
– Занимайтесь своими делами, Михаил Соломонович, – покраснела Инна. – Я отвернусь.
– Вы-то отвернетесь… Они – нет.
Химель с тоской посмотрел на сфицерапсов.
– Новицки-ий! Новицки-и-ий! – закричала девушка во весь голос.
Несколько сфицерапсов, плотной кучей сидящих под большой скалой, зашевелились. Из-под крыла одного выглянула довольная физиономия штурмана.
– Что, соскучилась, Инка? Видишь, как плохо быть непослушной… Мерзли там с глупым доктором на камнях! А мои птички всегда готовы позаботиться о своем короле. Была бы поласковей – я бы им приказал, и провела бы ночь, как под одеялом. У них крылья хоть и кожистые, но теплые. С подогревом.
– Скажи лучше, мерзавец, где здесь можно найти воду? – проговорила Инна. – У меня во рту пересохло. И Михаил Соломонович себя чувствует не очень хорошо…
Химель и правда выглядел неважно. Мешки под глазами, обветренные губы, испарина на лбу.
– У птичек воду просите, – усмехнулся Новицкий. – Они принесут. В клюве.
– Врешь, гад! – заявила Инна. – Клюв у них не приспособлен для того, чтобы носить пищу и тем более воду. А сам ты где-то пил. Да и ел, похоже, тоже. Ничего, мы найдем, где ты припасы прячешь.
– Ищите, ищите, – засмеялся штурман. – Долго будете искать. Тоже, кстати, развлечение. За вами наблюдать.
Инна поднялась и начала обходить площадку по периметру.
Доктор Химель собирался к ней присоединиться, но снова почувствовал недомогание и присел на оружейный ящик.
Поверхностный осмотр ничего не дал, но потом с той стороны, где скала примыкала к горному массиву, Инна обнаружила еще одну площадку, гораздо меньше основной, и трещину, по которой вниз сбегала тонкая струйка воды.
– Михаил Соломонович, идите сюда! – позвала Инна. – Я воду нашла!
Сама она, не теряя времени, припала к маленькому водопадику. Вода была прохладной и по вкусу напоминала талую. Внизу, метрах в сорока, можно было различить небольшое озерцо. Видимо, сфицерапсы спускались пить к нему. Но люди осуществить то же не могли при всем желании – у них не было крыльев.
Инна подумала, что с удовольствием спорхнула бы вниз. Умыться, даже искупаться… Дорого бы она дала за такую возможность!
Подошел Михаил Соломонович. Девушка уступила ему место, и доктор припал щекой к скале, всасывая в себя прохладную влагу.
– Хорошо-то как! – вытирая губы, изрек он. – А наши друзья недаром устроили здесь гнездовье… Озерцо внизу – они, конечно, из него и пьют… Это прямо как в басне «Лиса и журавль»… Мы не можем спуститься к озеру, но можем пить здесь, ловя капли влаги из этой струйки. Сфицерапсу с его клювом текущей по скале воды отведать не удастся, но зато он может слететь вниз – чего нам, увы, не дано…
– Дано – но только один раз! – захохотал подкравшийся сзади Новицкий. – Не хотите попробовать, доктор?
Штурман толкнул Михаила Соломоновича в плечо, и тот резко взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. И тут же сзади раздалось громкое шипение. Два сфицерапса заняли место у края площадки – пожелай доктор спрыгнуть, они оттеснили бы его от пропасти.
– Странно все это, – прошептала Инна. – Пока мы были с вами вдвоем, Михаил Соломонович, сфицерапсы сюда не совались. А как только появился Новицкий – они тут как тут!
– Ну да, – захохотал штурман. – Я же их король! А вы как думали? Вот прикажу им – и они сбросят вас отсюда за милую душу.
– Отвали, король птеродактилей, – попросила девушка, – ты нас достал! И кстати, по-моему, они нас тоже охраняют.
– Дура ты набитая! – буркнул Новицкий. – Ну да ладно… Мы ещё посмотрим, как вы потом запоете… От голода. Небось прибежите тогда. Янчик, ну Янчик… Где ты взял еду? Ну скажи, ну, пожалуйста!
– Сам с собой разговаривает, придурок, – прокомментировала Инна, уже нисколько не заботясь о том, что Новицкий может ее услышать.
– Прекратите паясничать, Ян, – попросил Химель.
– А ну вас! – Новицкий махнул рукой и отправился восвояси.
Доктор снял очки, умылся, подставил лицо солнцу и, блаженствуя, закрыл глаза.
– Какая же сволочь! – проговорила Инна.
– Хоть день, а поживем, – вздохнул Михаил Соломонович. – Не трогай ты сумасшедшего, девочка. Его же лечить надо…
– Нет, его не лечить, его учить надо! – сказала Инна. – И главное – надо узнать, где он хранит припасы! Не может быть, чтобы он ничего не ел. Слишком веселый и жизнерадостный. Энергия из него так и прет.
– Может быть, у него сильный и устойчивый к факторам внешней среды организм, – предположил Химель, – и куда лучше адаптируется, чем мы… Запасы подкожного жира, опять же…
– Да он же навеселе! Вы что, не видите? От него перегаром несло, когда он подошел. А в ручье – вода. Значит, где-то рядом – припасы.
– Хм, – Михаил Соломонович обернулся к Новицкому. Тот расхаживал неподалеку, размахивая руками и напевая незатейливый мотив. – Действительно, навеселе, – поразился доктор Химель, – но, позвольте, это невозможно, мы же все здесь как на ладони!
– Но спал он с большим комфортом, – заметила Инна, – да и сейчас, посмотрите, как он над нами погашается.
Новицкий подмигнул озадаченному доктору и расхохотался.
– Надо прижать его, чтобы он нам все выложил. – Инна сжала кулаки.
Михаил Соломонович поглядел на Новицкого с сожалением. Если бы он был помоложе, может, он и смог бы тягаться силами с крепким и высоким штурманом. Но доктору уже давно перевалило за сорок. Ко всему прочему, он никогда не уделял внимания физическим упражнениям. Как-то не предполагал, что когда-нибудь хорошая физическая форма может ему пригодиться. Все-таки он жил в обществе, где правили законы и уложения, а никак не грубая сила.
