Николай Шелонский - Братья Святого Креста
Мегди на минуту задумался.
— Ты, Гассан, ты хочешь, по-видимому, чтобы я подарил тебе во владение участок земли? На этом условии ты остаешься у меня?..
— Я был бы тогда счастлив, господин!..
— Ты был бы доволен клочком земли?..
— Даже таким, какой может покрыть воловья шкура!..
— Поистине, твое желание умеренно! Если бы землю просил у меня не ты, а твой господин — он не получил бы ее!.. Но тебе я согласен подарить…
— Продать, господин!.. Я внесу выкуп!..
— А, ты не хочешь, чтобы я зачислил тебя в число федаев!.. Какой же выкуп можешь ты внести?
— Тысячу золотых монет!..
— Тысячу золотых монет?.. А если я в самом деле за эту цену дам тебе столько земли, сколько может покрыть воловья шкура! Будешь ты доволен?..
— Буду, господин!..
— Ну, — со смехом вскричал Мегди, — давай твое золото!.. Я торжественно предоставляю тебе право за эту сумму не только выбрать по произволу, где ты хочешь, столько земли, сколько может покрывать воловья шкура, но, кроме того, возвожу тебя в звание дая!.. Принимаешь ты?
— Принимаю, господин! — серьезно отвечал я, взяв от Джемала кошель с золотом и передавая его Мегди. — Прикажи принести шкуру вола.
Со смехом Мегди отдал приказание.
— Выбирай место, Гассан! — воскликнул он, когда шкура была принесена.
Я пошел за ворота крепости вместе с Мегди; моя свита последовала за мной.
— Одно мне не нравится, — заметил Мегди, увидев громадные толпы, покрывавшие склон горы, — это присутствие стольких правоверных, пришедших, чтобы видеть тебя! Берегись, Гассан!..
— Все приходят, повелитель, — отвечал я, — чтобы в моем лице приветствовать Измаила-бен-Алию. Но ведь и ты его потомок. Следовательно, эта честь по праву принадлежит также и тебе…
— Хорошо, Гассан, это слишком хорошо и чересчур много почести для меня… я прошу тебя все-таки отослать твоих поклонников! — усмехаясь, заметил Мегди.
Бедр-ал-Джемал сделал незамеченный Мегди знак, и две тысячи отборных из моих людей, как бы увлеченные порывом восторга, с громкими криками приветствия, придвинулись к нам и заняли все пространство между открытыми воротами крепости, из которых мы уже успели выйти, и склоном горы.
— Ну, Гассан, — вскричал Мегди, — выбирай место! Договор заключен!
Мне подали шкуру. Наша небольшая группа стояла в стороне от толпы. Я достал острый, тонкий нож, всегда носимый при кинжале и, при помощи Бедр-ал-Джемала, разрезал шкуру по толщине на два слоя. Таким образом, у меня образовалось две шкуры. Затем я тем же ножом стал резать кожу на тончайшие ремешки, приказав одному из своих людей связывать их вместе.
Мегди побледнел и, выхватив у слуги кошель с золотом, положил другую руку мне на плечо.
— Возьми твое золото, Гассан! — воскликнул он. — Я вижу, ты затеваешь какую-то хитрость, хотя я и не знаю наверное, что ты придумал, но боюсь, что твоя затея кончится для тебя очень плохо!
— Позволь, повелитель, продолжать мне мою работу. Согласно твоему позволению, я возьму во владение столько земли, сколько обхватит воловья шкура, но только разрезанная на тонкие ремешки!..
Мегди усмехнулся.
Я стал резать кожу на тончайшие ремешки…
— Ты перехитрил меня, Гассан! — воскликнул он. — Что делать — кончай твою работу и выбирай самый плодоносный участок!..
Стены крепости все сплошь заняты были федаями Мегди, с любопытством наблюдавшими за моей работой. Мои люди также в нетерпении, едва сдерживаясь, придвигались все ближе и ближе.
Мегди, решив, что я просто хотел купить обширнейший из участков, отведенных для даев, — усмехаясь, следил за тем, как росла куча тонкого ремня.
Наконец, работа была кончена, и я поднялся от земли.
— Готово! — вскричал я. — Бедр-ал-Джемал и вы — обратился я к стоявшим около меня — оцепите крепость этим ремнем — согласно уговору, я ее выбираю и беру во владение!..
Слова мои долетели до слуха федаев, стоявших на стенах, и до моих людей: с одной стороны раздался глухой ропот, а с другой раздались громкие крики восторга.
— Изменник, — заревел Мегди, выхватывая кинжал и бросаясь на меня, — изменник Гассан!
— Не Гассан — нет! — воскликнул я, вырывая кинжал и повергая Мегди на землю — я наместник пророка, Измаил, сын Алия!.
В ту же секунду надо мной развилось священное зеленое знамя пророка, выхваченное Бедр-ал-Джемалом, и две тысячи моих людей ворвались в крепость, в то время как остальные придвинулись ко мне стройными рядами.
Федаи, бросившиеся было на помощь Мегди, замерли на своих местах, не зная, на что решиться: они повиновались слепо Мегди, но они видели в Мегди только наместника Измаила-бен-Алия, они все называли себя измаили-тами, и все жили надеждой на появление Измаила!
И вот он стоит перед ними под сенью священного знамени, наступив ногой на грудь поверженного Мегди!..
— Федаи! — воскликнул я. — Настало славное время для верных мне! Сын Алия явился, чтоб вести вас к могуществу и победам, чтоб вознаградить вас за долгое ожидание!.. Пойдете ли вы за ним, — указал я на Мегди, — или же за мною, давно вами ожидаемым…
— Пусть царствует повелитель верных, Измаил-бен-Алия!
— раздался громовой возглас моих людей.
— Да здравствует Измаил-бен-Алия! — отозвались все еще нерешительные голоса федаев.
Мегди сообразил, что дело его проиграно: над ним был уже занесен кинжал Бедр-ал-Джемала, и крики федаев страшной угрозой прозвучали в его ушах.
— Пощади, повелитель, раба твоего! — воскликнул он.
— Как мог я знать, что в лице Гассана вижу перед собой сына Измаила…
Я невольно усмехнулся, вспомнив отзывы умного старика о называющем себя Измаилом-бен-Алией.
— Встань, Мегди! — сказал я. — Ты бы заслуживал смерти, как заслуживает ее всякий, хотя бы и неумышленно поднявший руку на наместника пророка!.. Но я прощаю тебя!.. Встань!
Мегди встал и, распростершись передо мной по обычаю, поцеловал полу моей одежды.
При виде этого воздух задрожал от восторженных кликов федаев, сбегавших со стен, чтоб приветствовать меня!..
Я был признанным владетелем Аламута и области Рудбар, я вступил во владение наследием отца моего Алия!.. В сопровождении ликующей толпы вступил я в крепость и направился к жилищу Мегди, которое должно было сделаться отныне моим жилищем.
— Ты умный старик, Мегди! — шепнул я ему по-гречески, когда поднимался с ним и своими приближенными по ступеням лестницы.
— И ты умный, очень умный, Гассан, Измаил или кто бы ты ни был! — усмехнулся Мегди.
