Роберт Уилсон - Мистериум
Том Стаббс спал в пожарной части, когда услышал взрыв бензоколонки. Он включил сирену и убедился, что его команда вскочила с коек, но в реальности мало что мог сделать, пока не зазвонил телефон.
Мистер Демарш в июле объяснил всё предельно ясно. Добровольная пожарная дружина Ту-Риверс выполняет полезную работу, и она будет снабжаться и поддерживаться — но если они покинут пожарную часть после начала комендантского часа и прежде, чем зазвонит только что установленный радиотелефон, в них будут стрелять так же, как в гражданских.
Двое помповиков и лестничный расчёт были в полной готовности, когда телефон, наконец, зазвонил. Том поспешно подтвердил приём и побежал к головной машине, которая тут же тронулась.
Сразу, как только они выехали на склон Бикон-стрит, он понял, что это не обычный пожар. Бензоколонка в самом деле горела — подземную емкость недавно заполнили этилированным дизелем, на котором ездили армейские машины, и, похоже, стоящие над ним насосные колонки не только загорелись, но и дали течь. Но это было ещё не всё. Как и у пожара на военном заводе полгода назад, у этого тоже был один пугающий аспект. Башня синего света поднималась из пламени к небу… и, возможно, немного изгибалась, подумал Том, и её дугообразная траектория могла бы проходить над землями оджибвеев. Но она пропадала из вида задолго до этого. Это была жила синего цвета с, если смотреть на неё достаточно долго, лицами внутри — и это внушало ужас.
Пожар на военном заводе тоже внушал ужас, но это не остановило шефа Халдейна от попыток борьбы с ним, а шеф оставался героем в глазах Тома даже после его безвременной смерти прошедшим летом. С этой мыслью в голове Том подъехал как можно ближе к бензоколонке, проследил за тем, как его люди подключаются к пожарным гидрантам, и предпринял все возможные меры по устранению возгорания.
В клубах пара столб синего света поблёк и померк, и Том был этому рад. Работать под наблюдением самого Дьявола было не слишком уютно.
∞
Декс Грэм оставил Говарда в доме Кантвеллов и отправился домой, несмотря на его протесты.
— Это разумно, — сказал он Говарду. — Прямо сейчас в городе хаос. Утром повсюду будут солдаты, и они могут заинтересоваться раненным.
— Ты сможешь добраться?
— Да.
По крайней мере, он так думал. Он перебегал с улицы на улицу. Боль и следующая за ней по пятам дурнота накатывали и откатывались, словно приливы и отливы. Он лишь краем сознания воспринимал звуки сирен и отдалённые отблески пожара.
Он добрался до своей квартиры, преодолев почти бесконечную лестницу. Ступени поднимались под более крутым углом, чем ему помнилось; он шёпотом подбадривал себя, взбираясь по ним.
Он запер за собой дверь и не стал включать свет. Теперь можно отдохнуть, подумал он, и едва достиг постели, как тьма поглотила его.
∞
Рассказы тех, кто стал свидетелем странного явления над горящей бензоколонкой, разнились.
Солдаты описывали увиденное как Ялдабаота, Самаэля, Демиурга или Отца Скорби.
Гражданские из соседних домов утверждали, что видели Бога или, как Том Стаббс, Дьявола.
И только Говард Пул связал возникший в небе лик с Аланом Стерном, но никому об этом не рассказал.
∞
К утру вся восточная часть Оук-стрит пропахла дымом и соляркой.
Глава десятая
Декс проснулся от того, что в глаза ему светило солнце, с ощущением, что прошло время — слишком много или слишком мало времени, он пока не мог сказать. Ночные события были важными и значительным, и он боялся возврата воспоминаний о них. Он попытался перевернуться на бок, однако взрыв боли не дал ему этого сделать. Он попробовал снова, помедленнее, и обнаружил, что прилип к кровати.
Он отодрал простыню от наложенной Говардом повязки из разорванной на полосы рубашки и смог сесть. Он не помнил, как ослаблял жгут, но, должно быть, сделал это. Этот инстинкт уберёг его от близкого свидания с гангреной, подумал он — по крайней мере, пока. Ему хотелось пить, его трясло, и он был очень слаб.
Походкой похмельного пьяницы он подошёл к раковине. Налил стакан воды. Отпить, подумал он. Потом достать из аптечки четыре таблетки аспирина. Одна, две, три, четыре.
По расписанию у него были занятия в десять и двенадцать, и Дексу казалось, что ему следует попытаться быть там, каким бы невозможным это ни казалось. Солдаты или Бюро могли следить за его перемещениями; он не хотел привлекать к себе внимания, оставаясь дома. Прокторы могут искать раненого человека. Лучше не выглядеть раненым. Самым трудным будет не упасть на улице.
Он осмотрел себя в зеркале в ванной. Когда витрина разлетелась осколками, он стоял к ней спиной; лицо не пострадало, хотя спина, когда ему удалось стянуть с себя рубашку, казалась едва ли не освежёванной. К счастью, порезы были не такими страшными, как выглядели; после того, как он смыл кровь, осталось лишь кружево неглубоких ранок. Неглубоких, но неприятных.
Рука же…
Он мог ею двигать, хотя это дорого ему обходилось. Подожди, пока подействует аспирин, сказал он себе. Аспирин поможет, по крайней мере, хотя бы немного… хотя четыре таблетки в сложившихся обстоятельствах могут быть как слону дробина. Что же касается самой раны, то ему не хотелось разматывать наскоро наложенную повязку. Не хотелось, чтобы снова пошла кровь. Конечно, её нужно сменить; она, возможно, уже инфицирована. Но позже. Скажем, днём. Когда он сможет упасть в обморок, не создавая проблем.
Он переоделся в рабочее, делая одно осторожное движение за раз. Повязка заметно выпирала под чистой рубашкой, но спортивный пиджак это скрывал.
Сможет ли он пройти пять кварталов до школы? Он решил, что сможет. Он чувствовал дезориентацию, но, вероятно, не более сильную, чем в случае тяжёлого гриппа. Аспирин по крайней мере должен сбить температуру. Два урока: он выдержит.
Путь до работы остался в памяти в виде серии удивительно подробных статических картинок. Вот дверь его квартиры, открытая в холодное ноябрьское утро. Вот тротуар, словно поблёскивающая алебастровая река. Вот солдат на углу в своей униформе с высоким воротником и ничего не выражающим лицом, глазами следит за Дексом, пока он проходит мимо.
Вот, гораздо позже — школа. Старая, кирпичная, в викторианском стиле. Маленькие высокие окна. Большая дверь.
В коридорах грязно и воняет кислым молоком. Школа теперь покинута всеми, кроме нескольких самых стойких учеников и преподавателей. Здесь в голове у Декса немного прояснилось, видимо, помогла знакомая унылая обстановка внутри здания. Аспирин не слишком снизил боль и температуру, но хотя бы позволил ему увеличить от них отрыв. Он кивнул Эмми Джексон, по-прежнему занимавшую вахтёрский пост. Директор, Боб Хоскинс, окликнул его, когда он подходил к двери своего класса.
