Кирилл Юрченко - Люди в сером 3: Головоломки
— Командир, — шепнул он Вольфраму. — Мне кажется…
— Потом! — цыкнул на него также шепотом Вольфрам. Судя по его сосредоточенному, суровому лицу, он уже вместе со спецназом был там, в квартире, и просчитывал последствия этого.
Мимо них, чуть ли не бегом, прошли еще два бойца, неся большую чугунную чушку с двумя ручками. Серегину пришлось посторониться, пропуская их наверх. В груди у него заныло еще сильнее.
Бойцы с чушкой встали наизготовку напротив двери. Командир дал отмашку «начали!».
От тяжелого удара содрогнулся, казалось, весь дом. Дверь сорвалась с петель и улетела вглубь квартиры. В коридор из раскрытой двери комнаты вырывался яркий солнечный луч. В его свете отчетливо затанцевали густые клубы бетонной пыли.
Командир уже кричал — время пряток и скрытности закончилось — «Пошли! Пошли!» Здоровяки с чушкой отступили. Четверо стоявших у дверей по двое ворвались в квартиру. Двое заскочили в комнату, двое других остались в коридоре.
Серегин плохо видел из-за спины высокого Вольфрама, что там происходит. Несколько секунд звенящей тишины, затем короткий матерный вскрик и мягкие шлепки. Серегин шагнул к перилам и встал рядом с Вольфрамом, как раз в тот момент, когда командир закричал: «Пошли!». Пара бойцов, стоявших у соседних дверей, с автоматами наготове забежали в квартиру. Здоровяки стояли у своей чушки. А у их ног на площадке лежали почему-то две груды каких-то тряпок. Подъезд освещался плохо, засиженное мухами окно было этажом выше, поэтому Серегин не столько увидел, сколько догадался, что это лежит на площадке. И словно в ответ на его догадку из-под одной груды медленно вытекла черная полоска жидкости.
Сердце у Серегина дернулось и провалилось куда-то вниз. Только теперь он понял — это были два человека. Точнее, два трупа. Очевидно, та самая пара, что скрылась в открытой двери комнаты…
Додумать Серегин не успел. В глубине квартиры послышались сухие, короткие хлопки.
— Третий, ответьте первому, — сказал командир спецназа в рацию.
Скрежет, писк, и приглушенный эфирными шумами голос:
— Третий слушает.
— Цель наблюдаешь?
— Нет, — был ответ. — Комната просматривается целиком. Она пуста…
— Четвертый! — рявкнул командир.
— В кухне пусто, — просипела рация.
— Да какого там… — проскрежетал командир, но его прервали очередные хлопки выстрелов.
Мгновение тишины. Потом где-то в глубине квартиры вдруг что-то заворчало, взвыло и загудело уже ровно, меняя тональность, словно там набирала обороты какая-то гигантская центрифуга.
— Пошли! Вперед! — перекрикивая этот вой, приказал командир последней паре.
Здоровяки также мгновенно исчезли в квартире. Командир шагнул вслед за ними. Прежде чем скрыться в клубах еще не осевшей пыли, он обернулся. Серегин увидел растерянность на его лице. Губы его дернулись, будто он хотел что-то сказать, но передумал. Отвернулся и скрылся в квартире вслед за своими бойцами.
Серегин мельком подумал, что в малогабаритке теперь куча вооруженного народа, там сейчас не протолкнуться от людей с оружием, и у Олейникова нет ни малейшего шанса, даже будь он трижды суперменом.
— Наш выход, — сказал чужим, незнакомым голосом Вольфрам.
Незримая центрифуга все набирала обороты, и Серегин с трудом расслышал его. Но все же, почти инстинктивно, он рванулся было вперед. Однако, сильная рука Вольфрама схватила его за плечо.
— Давай строго за мной, — чуть ли не в самое ухо сказал ему Вольфрам. — Держи мне спину.
Олег, очевидно, знал, что нужно делать, потому что поперед батьки в пекло и не думал соваться. А может, он просто трусил, но Серегину не хотелось так думать.
Путь длиной в четыре ступеньки и лестничную площадку показался Серегину бесконечно долгим, словно они неделю тащились по пустыне, увязая в песке. Через лежащие тела, всего лишь несколько минут назад бывшие живыми, наверное, веселыми и энергичными парнями, Вольфрам просто переступил. Как через незначительное препятствие.
Серегина тянуло остановиться и проверить, действительно ли парни мертвы. А вдруг они только без сознания и нуждаются в срочной помощи. Но Вольфрам сказал «держи спину», и Серегин не мог оставить командира без прикрытия. Надеясь, что идущий позади всех Олег догадается что-нибудь сделать, Серегин, как и только что Вольфрам, перешагнул неподвижное тело, стараясь не наступить в струйку крови, расширившуюся уже в черную лужицу, и вошел в квартиру.
В ту же секунду бьющий по ушам тонкий вой центрифуги резко оборвался. От наступившей тишины зазвенело в ушах. Серегин даже не помнил, когда успел достать «усыплялку». Но тяжесть оружия в руке немного успокоила его. Хотя и ненадолго. Ровно настолько, пока глаза привыкали к полутьме коридора.
Клубившаяся пыль вдруг разом осела, словно выпала в осадок, обнаружив неприглядную — чтобы не сказать «страшную» — картину. В коридоре была самая настоящая бойня. Кровь струйками стекала со стен, выкрашенных легкомысленной голубенькой краской. Серегин сделал шаг вслед за Вольфрамом, поскользнулся в луже крови на полу и взмахнул руками, чтобы не упасть. Хорошо еще, удержался на ногах, а то была бы картинка, если бы он вымазался в этой крови.
Но, несмотря на царивший в квартире ужас, что-то внутри Серегина сохраняло здравомыслие и способность рассуждать логически. Крови было много. Слишком много для пулевых ранений, даже если бы всех спецназовцев расстреляли в этой коридоре. И, кстати, куда подевались трупы? Кровищи — море, а трупов — ни одного, не считая двоих на лестничной площадке, куда их вышвырнула какая-то незримая сила. Хотя можно предположить, что сильные, тренированные люди, невзирая на ранения, все же нашли в себе силы продолжать движение, чтобы выполнить поставленную задачу.
Серегин сделал два осторожных шага и оказался в комнате, где тут же наткнулся на неподвижно стоявшего Вольфрама, которого он на миг упустил из виду. Выглянув из-за его плеча, Серегин не сразу понял, на что тот так внимательно смотрит, но через несколько минут осознал абсурдность происходящего.
Комната была пуста и совершенно нетронута, словно царившая в коридоре кровавая вакханалия ее ничуть не касалась. Даже более того, в ней был свирепый порядок и стерильная чистота, какой не бывает в жилых домах, а можно встретить лишь в музеях, где трудолюбивые сотрудницы ежедневно сметают пыль с экспонатов.
Сверкающая на солнце, бьющем из раскрытого окна, полированная поверхность стола посреди комнаты, чистейший светлый палас на полу, выглядевший так, словно на него никогда не ступала ни чья нога. Диванчик у стены и сияющий стеклами сервант у противоположной довершали картину. Диванчик был покрыт тонким пледом, даже легкое прикосновение к которому не смогло не оставить следы. Выключенный телевизор в углу темнел безмолвным экраном, довершая картину мирной идиллии.
