Влад Поляков - Конфедерат (СИ)
— Ну что, Вильям, видишь, что форт Мольтри с суши укреплен... Да никак он не укреплен, хоть развернутым строем в атаку идти, противопоставить атакующим просто нечего. Особенно ночью, особенно в том случае, когда у противника преимущество в огневой мощи..
— Вижу, Вик. Просто не думал я, что война...
— Война. Ты сам сказал. Применить военную хитрость — значит победить. Будешь держаться старого и пытаться чересчур сильно облагородить военные действия — проиграешь. Нужно уметь и сохранить честь, и использовать все, что ей не противоречит. Поэтому мы и скажем майору, что до завтрашнего вечера произойдет штурм. Честь не нарушена, мы ни в чем не солгали.
— Но нападение ночью, неожиданно... А, я и сам понимаю твои резоны! — с досадой махнул рукой Степлтон. — Он захочет обмануть нас, а ты обманешь его.
— Игра на опережение, друг мой Вильям. Просто я стараюсь всегда оказаться в ней первым. Не люблю проигрывать. Особенно когда платить приходится кровью.
Немного помолчали. Степлтон уж не знаю о чем думал, я же прислушивался к шепоту своих бойцов. Слышно было очень плохо, но кое-что я все же улавливал. И эти самые обрывки вселяли уверенность.
А меж тем парламентеры возвращались...
* * *
Ну что, пришло время поговорить. С тем, кто является представителем врага. Того врага, которого, по сути, я сам себе выбрал. Но самое парадоксальное было в том, что майор Роберт Андерсон являлся сторонником тех идеалов, что разделяли жители южных штатов. Разделял, но вместе с тем продолжал поддерживать Вашингтон и засевших там субъектов — старого Бьюкенена и нового Линкольна. Это называется «мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус».
Поговорим, кактусофил! Степлтона я с собой на переговоры все же взял, хотя поначалу и хотел оставить. Не из-за недоверия, просто по привычке к контролю всего и вся. В данном случае — своих бойцов-наёмников. Но потом все же внял его желанию присутствовать на весьма значимом событии — первых переговорах только что начавшейся войны. А бравая полусотня... Не дети, тем более что в пределах прямой видимости и даже слышимости. Ну а третий... О'Рурк, однако. Тут и грубая сила, и неплохая подготовка. Что же до ума и сообразительности, так на то мы с Вильямом, а от ирландца совсем другое требуется.
Мы двинулись навстречу Андерсону со товарищи, когда они уже достаточно удалились от форта Мольтри. На всякий случай, не хотелось мне очень уж далеко отходить. Не то чтобы паранойя, просто здоровое беспокойство. Насчет же возможных эксцессов со стороны собственно переговорщиков... Сильно сомневаюсь, что они вообще могут возникнуть. Но если и да, то оружие то у меня всегда при себе. В данном случае — пара пистолетов «вулканик», которые по моему глубокому убеждению были куда полезнее револьверов на малой дистанции. Да и про «спенсеры» у Вильяма с О'Рурком я не забывал.
— Приветствую вас, майор Роберт Андерсон, — кивок в сторону остановившегося в нескольких шагах от нас командира гарнизона и двух сопровождающих его солдат в сержантских званиях. — Имею честь представиться... Виктор Станич, командующий отрядом добровольцев, подчиненных властям Южной Каролины. Мой заместитель Вильям Степлтон.
— Майор Андерсон, — приняв максимально приближенную к парадной позу, майор скользнул взглядом сначала по нам, потом по стоящим в отдалении моим бойцам. — Добровольцы... В... мундирах, одинаково вооруженные.
— Пока их нельзя назвать кадровыми военными. Южная Каролина еще не создала кадровую армию. Но переговоры не на эту тему, майор.
— Понимаю, мистер Станич. Или может?..
— Пока что у меня нет воинского звания. Пока. Итак, к делу. Вы готовы выслушать меня в качестве уполномоченного представителя губернатора?
Андерсон кивнул, соглашаясь с таким восприятием ситуации. Не орет про мятеж — это уже хорошо. Значит, хотя бы частично адекватен.
— Гарнизон, командиром которого вы являетесь, должен покинуть форты, сдав оружие. Знамена и личное оружие офицеров останутся при вас. В фортах не должно быть совершено никаких действий, направленных на уменьшение их боеспособности. В случае отказа выполнения законных требований законной власти этой территории, я уполномочен начать боевые действия. Срок на раздумья — три часа. И от души советую вам, майор, соглашайтесь. Иначе завтра немногие из ваших солдат останутся целы и невредимы.
— Вы слишком самоуверенны, — кисло ухмыльнулся Андерсон, понимая, что его положение действительно серьезно. Малое число солдат, непригодность форта Мольтри к обороне при атаках с суши и еще кое-что. — Да и моя честь никогда не позволит сдаться мятежникам, даже не пытаясь оказать сопротивление.
— Честь — это хорошо. Только вот должным ли образом вы ее понимаете? Линкольн, которого вы сейчас защищаете — абсолютно чужероден здесь, на Юге. Продвигаемые им и его приближенными идеи никогда не найдут здесь отклика. Южная Каролина уже официально подтвердила это, со дня на день ее примеру последуют и другие штаты. Ваша жена, как я помню, родом из Джорджии. Как и я сам, кстати. Спросите у нее, как она относится к аболиционистским бредням?
— Её убеждения мне известны. Они к делу не относятся. Как и мои.
— Забавно... Сражаться и иметь большой шанс умереть за чуждые идеалы. За торжество тех, кто пытается растоптать тот мир, который нравится вам куда больше, нежели тот, что должен занять его место по планам ваших хозяев. Уважаю верность присяге, но понять не могу. И здесь, — жест в сторону Чарльстона в частности и Юга в целом. — Здесь тоже мало кто поймет. Впрочем... три часа у вас еще есть. Буду надеяться, что верность идеалам переборет верность государственной машине, во главе которой встал... не тот человек. Уходим!
Вот и поговорили. А поговорив, отправились каждый к своим. Бой состоится. Это было очевидно для меня с самого начала, но нормы приличия следовало соблюдать. Да к тому же хотелось лично увидеть столь интересное явление — человека, сочувствующего идеям Юга, но сражающегося за Север. Ведь в разговоре я не кривил душой. Действительно, никогда не смогу не то что понять, а принять такое вот поведение.
— И теперь... — произнес Степлтон, когда мы вернулись к отряду и отошли чуть в сторону от чужих ушей.
— Разворачиваемся и удаляемся. Так, чтобы Андерсон и его помощники поверили в это. Оставляем лишь нескольких наблюдателей, это будет нормально воспринято. Сами же, дождавшись, когда начнет темнеть, начнем действовать. Сейчас не лето, зелень нас не прикроет. Да и не очень тут ее много даже летом.
— А ты уверен, что они будут отходить к форту Самтер именно этой ночью? Могут ведь понадеяться, что ты всего лишь пугал их.
