Нэт Прикли - Ристалище
Становясь братом, нужно пролить кровь во имя общего дела и оказаться достойным того, чтобы погибший рядом соратник доверил свое тело именно тебе.
Среди пауков не нашлось тех, кого можно было бы хоть в чем-то упрекнуть. Восьмилапые входили в состав нового народа, сознавая важность этого шага и резкий поворот в их сознании почти физически ощущался Посланником по тому, как энергетика все новых и новых существ вливалась в единое целое. В ментальном плане энергетическая аура братьев по плоти разгоралась все сильнее и сильнее, едва не затмевая энергетику Солнца. Найл закрыл глаза, ощущая всю торжественность этого печального момента и надолго замер, отдавая долг памяти павшим.
Однако, день загорался, а вокруг ничего не менялось, и вскоре это стало правителя удивлять. Он поднялся, попрощался с остальными братьями коротким кивком головы и пошел к своему дворцу. С крыльца навстречу выбежал Тройлек, в сознании которого явственно просматривались заискивающие нотки.
— Может быть, вы голодны? — поинтересовался бывший переводчик северного князя.
Мысль о том, что благородные останки погибшего воина могут быть смешаны с банальной жратвой настолько покоробила Посланника, что чувствительный к чужим эмоциям Тройлек тут же остановился, попятился и потрусил в сторону.
— Ку-уда? — остановил его Найл. — Ты мне лучше ответь, почему на улицах нет ни единого ремесленника, а на рынке ни единого торговца?
— Прячутся, — моментально вернулся к новому хозяину паук. — Ждут, когда их грабить начнут.
— Грабить? — удивился Найл. — Кто? Почему?
— Во всех цивилизованных странах армия, захватив город, обычно грабит, насилует и частично убивает население…
Термин «цивилизованных» получился у смертоносца непреднамеренно: он хотел создать образ «обычной» страны, отличной от «дикарской» общины Найла. Но уж что получилось, то получилось.
— Мы не захватили этот город, — поправил Найл. — Мы освободили его от незваных пришельцев.
— Когда армия цивилизованной страны освобождает свой город, обычно она все равно немного обирает население…
— Вот как? — Найл поднялся на крыльцо своего дворца и остановился, опершись на перила. — Это хорошо…
— Ты думаешь, жители побоятся грабежей воинов князя и встанут на твою сторону? — догадался Тройлек. — Не надейся! Они понимают, что цивилизованная армия в любом случае разгромит дикую орду, и не захотят усугублять свою вину.
— Пока что «дикая орда», в отличие от цивилизованной армии, совершенно не собирается грабить местных жителей.
— Просто твои люди — дикари! Они не имеют никакого понятия о собственности, о богатстве. Они не видят нужды в приобретении личного имущества!
— И тем не менее, цивилизованные армии грабят, — с улыбкой повторил Найл, — а мои ребята — нет!
Тут Тройлек сообразил, что спорит с победителем, в руках которого находится его судьба и судьбы его детей, и предпочел промолчать.
— Кстати, — вспомнил Найл. — Когда это ты спас мне жизнь? Что-то не припомню…
— После битвы у плато, — без малейшего смущения ответил паук. — Когда вы попали к князю в плен.
Тройлек уже не говорил «к нам» в плен, он говорил «в плен к князю» ненавязчиво дистанцируясь от прежнего хозяина. Что ж, его можно понять.
Пауки способны оплодотворить самку только один-единственный раз в жизни. Но если смертоносцы города, выполнив долг по продлению рода, тут же забывали о потомстве, то пауки северной страны знали своих детей, любили их и самолично растили, пока не приходила пора выпускать их во взрослый мир.
Тройлек воспользовался великой победой, чтобы заполучить в свое распоряжение роскошный дворец и, обладая немалым богатством, выписал себе самку прямо сюда.
Сейчас по коридорам и комнатам дворца Посланника Богини бегало множество трехмесячных паучат. Других детей у Тройлека не будет уже никогда, и он скорее откажется от всех богатств мира, нежели покинет своих малышей.
Вернувший власть над городом правитель может без колебаний зажарить их и скормить своим воинам, лишив Тройлека всякого смысла жизни, может казнить бывшего мучителя, оставив детей расти дикарями, а может просто прогнать отца, лишив его возможности увидеть потомков.
Неизвестно, сколько времени боролись в сознании смертоносца чувство долга и отцовский инстинкт, но победил второй. Паук желал преданно служить новому господину, всячески стремился доказать свою полезность теперь и прямо напоминал о заслугах прошлых.
— Я тогда хорошо изучил ваш разум, Посланник, и понял, что вы не любите крови, — рассказывал Тройлек. — Я, только я, убедил князя отпустить вас. Я был уверен, что убедившись в мощи нашей армии вы отговорите местных правителей оказывать нам сопротивление и сдадите город без боя. Я оказался прав. Вы вернулись назад и увели всех пауков. За это князь щедро наградил меня… Тут смертоносец замешкался. Естественно — ведь наградили его дворцом как раз Посланника Богини.
— А если бы я сгинул в пустыне? — повернулся к нему Найл.
— Нет, вы не мог пропасть в песках. Вы выросли в тамошних местах. Несколько дней на прежней родине не могли причинить вам никакого вреда.
— Значит, та сцена с картами…
— Инсценировка. Помните, как я торопил вас уходить? Любой из проигравших воинов без колебания зарубил бы вас на месте. Неприятных пленных обычно не жалеют.
— Милые люди служат в вашей армии, — покачал головой Найл. — Своих грабят, пленных убивают, слово не держат. Тройлек, тебе никогда не хотелось стать дикарем?
— Вы недооцениваете опасности, мой господин, — забеспокоился Тройлек. — Вы вступили в войну с сильной, очень могущественной страной.
— По-моему, это она пришла на наши земли.
— Теперь это уже не имеет значения. Мы должны приготовиться к возможной каре со стороны князя Граничного, иначе он просто разотрет нас всех в порошок.
— Вот как? — заинтересовался Найл. — И что ты предлагаешь?
— Мы должны найти союзников, господин. У князя Граничного много врагов. Вступив против него в коалицию, мы станем намного сильнее.
— Каким образом?
— Как это «каким»?! — возмутился паук. Нас будет много против него одного!
— В чем выразится эта сила реально?
— Мы соединим свои армии…
— То есть, — перебил Найл, — братья по плоти уйдут отсюда, чтобы вступить где-то в чужую армию, а город останется беззащитным? Не захочет ли князь воспользоваться моментом, чтобы уничтожить одного из членов «коалиции»?
— Мы может потребовать, чтобы члены коалиции оказали нам помощь войсками.
