Е Войскунский - Экипаж Меконга
Все больше убеждался Федор в правоте Рам Даса: злое дело замышлял Лал Чандр. Не науки ради вызывал он молнии, не только во славу многоруких идолов курились его адские снадобья...
Однажды в лабораторию внесли на носилках труп индуса средних лет, худого, но хорошо сложенного.
Около машины молний поставили стол, покрытый тяжелой мраморной плитой. К бронзовым шарам прикрепили два толстых гибких каната, сплетенных из бронзовых проволок. Канаты были обмотаны тонким шелком, пропитанным какой-то смолой, а их свободные концы - впаяны в игольной остроты серебряные наконечники.
По знаку Лал Чандра слуги положили обнаженный труп на черный мрамор стола и неслышно удалились.
Лал Чандр бросил в дымящуюся чашу на треножнике щепотку снадобья. Помещение окуталось зеленоватыми клубами дыма. Остро и пряно запахло.
Брахман взял в руки один из канатов.
- Возьми второй, - велел он Федору, - но опасайся коснуться его обнаженного конца.
Диск машины молний начал вращаться - все быстрее и быстрее. Золотые пластинки слились в один сияющий круг. Комната плотно наполнилась однотонным воем.
Федор обеими руками держал канат, выставив вперед острый наконечник, как багинет перед боем. Лал Чандр стал медленно придвигать к нему острие своего каната.
Треск! Слепящая голубая молния возникла между остриями. Клубы зеленого дыма засветились призрачным светом. Федор стоял неподвижно. Он уже привык к жизни среди молний. Лал Чандр резко отвел в сторону свой наконечник; с треском погасла молния. Не выпуская из рук каната, он подошел к столу и сбросил ткань, покрывавшую лицо мертвеца.
Федор вздрогнул: лицо было страшным, синевато-белым. Между искаженных судорогой губ торчал кончик языка. Стеклянные, широко раскрытые глаза хранили выражение предсмертного ужаса. На шее четко вырисовывалась синяя бороздка - рельефный оттиск плетеного шнурка.
Федор сразу вспомнил рассказы сикхов о страшной секте тугов-душителей. Скрывая под одеждой священный шнурок, туги бродили по дорогам, по темнеющим вечерним улицам городов, подстерегая свои жертвы. Держа шнурок обеими руками за концы, душитель, подкравшись сзади, накидывал его на шею одинокого прохожего и быстрым движением делал вокруг шеи полный оборот, а потом, уперевшись ногой в спину жертвы, молниеносно затягивал концы.
Это совершалось для того, чтобы умилостивить гневную богиню Кали.
Но по тем же рассказам Федор знал, что в Пенджабе, где культ страшной Кали не был в почете, туги никогда не показывались.
Владение Лал Чандра было вдалеке от жилых мест, слуги за ограду не выходили. Значит; этот человек, бывший раб Лал Чандра - Федор узнал его, несмотря на искаженное лицо, - не был случайной жертвой фанатика. Он был задушен здесь, внутри высокой ограды, за какое-нибудь нарушение или просто потому, что Лал Чандру понадобился труп...
Федора пронзила страшная мысль: Лал Чандр от него ничего не скрывает, не стесняется показать умерщвленного таким способом человека, которого он, Федор, видел живым еще вчера!
Лал Чандр уже считает его, Федора, обреченным. Когда работы будут закончены, его задушат, как этого несчастного... На мгновение Федору показалось, что его горло перехвачено тонким шнурком. Он судорожно глотнул. Не помня себя шагнул к Лал Чандру.
Брахман вскинул на него тревожный взгляд. Какой-то миг длился безмолвный поединок: Потом Федор овладел собой; отвернулся, глухо спросил: дальше что делать?
Лал Чандр спокойно подошел к трупу, вонзил острие своего наконечника в его смуглое плечо. Приказал:
- Приложи свой наконечник к его ступне.
"Может, ткнуть тебя самого? - пронеслось у Федора в голове. - Да незнамо, будет ли толк. Верно, душители в соседних покоях караулят. Ладно, доберусь до тебя еще!"
Федор молча упер острие наконечника в ступню мертвеца - и вдруг, отбросив канат, с криком отскочил в сторону.
Случилось страшное, небывалое: нога мертвеца дернулась, согнулась в колене и резко распрямилась, будто хотела ударить Федора...
Под сводами лаборатории раздался тихий смех Лал Чандра.
- Ты испугался, русский воин? - насмешливо сказал брахман. - Не бойся, он не может причинить зла.
Федор перевел дух. С вызовом взглянул на брахмана, сказал:
- Я человек военный, привык с живым супротивником встречаться. - И прибавил по-русски: - Пес тебя нюхай, тать-душегубец!
И еще целый час он, по указанию Лал Чандра, прикладывал наконечник то к руке, то к ступням мертвеца. Брахман внимательно наблюдал, как пробегают судороги.
А когда Лал Чандр снова уехал, Федор при удобном случае рассказал Джогиндару Сингху о страшном опыте.
- Значит, он уже собирает у себя тугов, - сказал старый плотник. - Ну что ж, туги тоже смертны. Придет час - мы узнаем, угодна ли богине Кали смерть ее жрецов.
9. СЛОНЫ ПРИШЛИ. БЕЖАТЬ?! А КАК ЖЕ БХАРАТИ? СКОМКАННЫЙ ЛИСТОК. НОВЫЕ ЛЮДИ В ДОМЕ ЛАЛ ЧАНДРА. КОЛДОВСКОЙ ВЗГЛЯД. ФЕДОР ЗАПЕЛ ПЕСНЮ. ВОДА ГОРИТ!
У меня в душе звенит тальянка,
По ночам собачий слышу лай.
Разве ты не хочешь, персиянка,
Увидать далекий, синий край?
С.Есенин, "Персидские мотивы"
Наступил день переселения в старый храм.
Из железных ворот дома Лал Чандра потянулся длинный караван. Впереди шли восемь слонов, груженных деревянными и металлическими частями водяного колеса и большой машины молний.
Накануне, когда слоны впервые появились во дворе, пришлось изрядно поломать голову: как их вьючить.
Федор таких чудных зверей, конечно, никогда еще не видывал. Из книг знал, что слон ростом выше самого высокого дерева. Увидев же воочию, разозлился на сочинителей сих непотребных книг: слоны оказались ростом всего-то в неполные две сажени.
Прибывшие со слонами опытные погонщики-карнаки растолковали Федору, что хоботом слон может поднять и перенести более трехсот пудов, но для дальних перевозок, когда грузы приходится подвешивать по бокам, нельзя вьючить больше сорока пудов. Зато с таким грузом слон проходит полтораста верст за день.
Вьючили долго. Потом карнаки взгромоздились слонам на шею, вернее - на то место, где голова переходит в туловище. В руках у них были железные анки - короткие копья, - это вместо кнутов.
Слоны двинулись неожиданно легкой рысцой и быстро скрылись в облаке пыли. За ними ехало несколько пароконных повозок с мастеровыми: им нельзя было отставать от слонов, чтобы сразу разгрузить их на месте. В передней повозке ехал Федор с Джогиндаром Сингхом и Бхарати. А сзади, отставая все больше, тряслись неторопливо повозки, запряженные широкорогими быками гаялами.
На быках везли те материалы, что не к спеху: медлительные гаялы должны были достичь храма лишь на третьи сутки, в то время как слонам и конным повозкам потребно было не более двадцати часов.
