Уолтер Уильямс - Престарелый рок
Из толпы вырвался пожилой мужчина, седой и сухопарый, и стукнул Майджстраля по голове палкой.
— Ублюдок! — прокричал старик. — Я имел честь служить под командованием твоего деда, я считал другом твоего отца. Как ты смел предать их дело? Как ты смел предать своего императора?
Майджстраль, лежа на земле, потер голову и удивленно спросил:
— Да кто вы такой?
— Я — барон Санчо Сандоваль Кабеса да Вака, — величественно ответствовал старик и ткнул Майджстраля своей клюкой. — А ты, — добавил он, — ублюдок! Я вызываю тебя на последний в твоей жизни поединок!
Ярость вспыхнула в душе Майджстраля. Он вскочил, выхватил у барона палку и переломил ее о колено.
Барон злобно уставился на него. Майджстраль ответил ему таким же злобным взглядом.
— Может быть, — послышался откуда-то из толпы голос Мангулы Эриш, — вам следует снова подумать о том, чтобы извиниться за ваши двусмысленные высказывания, произнесенные позавчера…
Замысловатая прическа Эриш была надежно уложена с помощью нескольких слоев лака. А Майджстраль бы предпочел, чтобы она рассыпалась и покрылась лиловой пеной.
— Думаю, — объявил Майджстраль, чувствуя, как кровь ударила в голову, — что наша встреча окончена.
Он побрел к гостинице и пришел в номер к Николь. Когда он захлопнул за собой дверь, она изумленно посмотрела на него.
— А другого плана у вас нет? — спросил Майджстраль.
А другого плана не было. Поэтому Майджстраль вместе со свитой переехал в Мемфис, где остановился в доме Твар, известной коллекционерши живописи и своей старой знакомой. Николь заранее связалась с Твар, и та, не в силах устоять перед звонком известнейшей актрисы из Трех Сотен, даже не испугалась, что Майджстраль может ее ограбить руками своих неизвестных врагов. Она только ушки навострила.
— Как волнующе. — Твар высунутым языком изобразила хозалихскую улыбку. — Может быть, у меня появится шанс пристрелить этих заговорщиков, как собак.
Майджстраль отнесся к этому проявлению чувств с искренним одобрением.
Когда флайер парил над поместьем Твар, на горизонте показались минареты и купола Грейсленда. Майджстраль и не знал, что дворец Твар стоит так близко к Грейсленду. Не успел Дрейк выйти из флайера, как Твар бросилась к нему, раскрыв объятия.
Она была женщиной-хозалихом средней комплекции, на голову выше Майджстраля. Одеяние Твар было весьма экстравагантным — халат из радужной ткани, который немилосердно полнил, пестрый тюрбан, украшенный яркими драгоценными камнями. На запястьях позвякивали браслеты, которые для нее «приобрел» Майджстраль: некогда они принадлежали леди Скарлетт, патронессе поэта, публиковавшегося под псевдонимом «Птармиган», — ценность браслетов была сомнительна, но Твар жаждала приобрести их исключительно из-за имени владелицы.
А еще у нее имелась печень леди Скарлетт, красовавшаяся в криошкатулке на каминной полке. Ее Твар купила на аукционе и обошлась на сей раз без помощи Майджстраля.
Твар обняла Дрейка и обнюхала его уши.
— Как приятно снова видеть тебя! — воскликнула она, и кончики ее ушей наклонились. — С тобой целая стая пташек.
— Вороны-падальщики скорее всего. — Майджстраль взглянул через плечо на флайеры репортеров, опускавшихся на посадочную площадку неподалеку от владений Твар.
— Наверное, надеются сопровождать тебя и заснять новую дуэль.
— А еще надеются заснять, как ты влепишь мне пощечину, — добавил Майджстраль.
Он обернулся, когда на лужайку перед домом приземлился громадный флайер и открыл дверцу, чтобы выпустить пассажиров.
— Позволь представить тебе ее милость Роберту Алтунин, герцогиню Боннскую. А также ее тетушку, досточтимую Батшебу сар Алтунин. Мистер Пааво Куусинен.
Последовало ритуальное обнюхивание ушей. Твар показала на вместительный грузовой отсек флайера:
— А кто в ящике?
— Мой отец, покойный герцог.
— Поместить его в склепе или предоставить ему комнату?
— Комнату, пожалуйста, — попросила тетушка Батти. — Мне бы хотелось с кем-нибудь поболтать, покуда молодежь занимается своими делами.
— Анастасия? — послышался голос покойного Густава. — Это ты, Анастасия?
— Нет, папа, — ответил Майджстраль. — Мамы тут нет.
— Анастасии здесь нет? — разочарованно спросил герцог. — А мне показалось, что я слышал ее голос.
Майджстраль взял себя в руки.
— Ты ведь не любишь ее, папа. Помнишь?
Покойный Дорнье задумался.
— О да, — проговорил он. — Это верно. Я позабыл.
— А Николь не приедет? — поинтересовалась Твар.
— Не сейчас, — сказал Майджстраль.
Ушки Твар поникли от огорчения.
Криогроб отнесли в предназначенную для него комнату. Роман и Дрекслер принялись оборудовать покои Майджстраля сигнализацией и ловушками. Дрейк, Роберта и тетушка Батти познакомились с коллекцией Твар, в которой сенсационные артефакты сочетались со скульптурой и холстами, леденящими кровь. Пожалуй, лучшей работой в коллекции была «Баронесса Харнивер, поедающая сердце своего возлюбленного» кисти Микстона, хотя у Майджстраля сентиментальное чувство вызвала картина Эктвора «Умирающий Ральф Адверс смотрит на „Крылышко“. В композиции искусно сочетались пылающее лицо умирающего взломщика, хрустальный бокал с ядом и сказочный, сверкающий бриллиант, оригинал которого, стократ прекраснее, чем любое его воспроизведение, Майджстраль впервые увидел на шейке Роберты и в скором времени с этой шейки снял.
Имей Майджстраль стену, на которую мог бы повесить эту картину, он бы купил ее для себя. Но от папаши ему не осталось практически никакой недвижимости — ни стены, ни каминной полки, ни алькова — ничего такого, где можно было бы разместить произведения искусства. Его собственность заключалась в Романе, Дрекслере и богатом багаже. И если вдруг ему в руки попадали шедевры, они исчезали так же быстро, как и появлялись.
Майджстраль посмотрел на Роберту и вдруг понял, что положение это может вскоре измениться. Уж у нее-то хватало и стен, и каминных полок. Если они поженятся, тогда он сможет повесить и расставить все что захочет.
А чем бы ему хотелось украсить свой интерьер? Вот интересно… И что надо будет предпринять, чтобы коллеги позарились на его приобретения?
— А вот, — Твар указала на предмет, лежавший под стеклом, — ложечка, которой маркиз Таркарский вынимал глаза своего наследника, когда они поссорились из-за десерта.
Язык ее высунулся в восхищенной улыбке.
— Из-за чего же они поссорились? — уточнила тетушка Батти.
— Из-за десерта — я же сказала.
— Мне показалось, что вы сказали «за десертом».
