Сидней Боундс - Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики
— Когда на мертвой планете среди пустыни видишь брошенный город, то без опасения пытаешься высадиться в этом городе. Это вполне простительная ошибка… что поделаешь, если Лемнос не прощает ошибок.
Он жестом приказал снизиться, и через минуту самолет кружил у обвалований лабиринта. Потом снова поднялся и принялся крейсировать над центром города, производя фотосъемку. Блеск светила, не похожий на свет Солнца, отразился от какой-то зеркальной конструкции… Боудмен вдруг почувствовал ужасную скуку. Они снова и снова пролетали над городом, пополняя подробностями черновой чертеж, а он внезапно с раздражением пожелал чтобы эта световая стрела, сорвавшись с зеркала, ударила в самолет и испепелила его в прах. Тогда, во всяком случае, исчезнут все хлопоты их миссии. Боудмен уже утратил склонность к мелкой скрупулезности, а сейчас для достижения цели требовалось именно копание в подробностях. Говорят, что нетерпение — черта, присущая молодости, и чем старше становится человек, тем спокойнее и терпеливее он снует паутину замыслов. Но Боудмен поймал себя на мысли, что он хочет разделаться с заданием как можно скорее. Вот выслать бы робота, который двинется по лабиринту напрямик, поймает Мюллера и вытащит оттуда. Здесь они сообщат Мюллеру, что от него требуется, и добьются его согласия. И сразу же после этого побыстрее вылетят на Землю. Однако нетерпение вскоре миновало. И Боудмен снова почувствовал себя хитрым стратегом.
Капитан Хостин, который вскоре пошлет своих людей на разведку в лабиринт, прошел в хвост самолета, чтобы выразить свое почтение. Это был низкий, крепкий человек со сплющенным носом и бронзовой кожей. Мундир его выглядел так, словно в любой момент мог съехать с левого плеча. Но это был человек достойный, готовый отдать двадцать человеческих жизней, в том числе и свою собственную, лишь бы покорить лабиринт. Он взглянул на экран, незаметно изучил выражение лица Боудмена и спросил:
— Есть что-нибудь новое?
— Нового ничего. Перед нами работа.
— Можно идти на посадку?
— Можно, — подтвердил Боудмен и взглянул на Роулинга: — Хотя, быть может, ты хочешь что-нибудь проверить?
— Я? Ах нет, нет. Но… я вот думаю, а стоит нам вообще идти в лабиринт. Понимаешь, если бы могли как-то выманить Мюллера сюда, поговорить с ним…
— Нет.
— Не получится, да?
— Нет, — категорически сказал Боудмен. — Ибо, во-первых, на наше приглашение Мюллер не выйдет. Ведь он нелюдим. Ты что, забыл? Он заживо себя похоронил, только чтобы скрыться от человечества. С чего бы это он вышел к нам? Во-вторых, приглашая его, мы вынуждены будем слишком многое ему открыть. А в этой игре, Нэд, нельзя открывать карты раньше времени.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Боудмен вооружился терпением.
— Допустим, что мы поступим по твоему плану. А что ты скажешь Мюллеру, чтобы выманить его из лабиринта?
— Ну… что мы прибыли сюда с Земли специально к нему, что мы просим его помочь в нашей критической ситуации, опасной для всей солнечной системы. Что мы столкнулись с расой чужих существ, что с ними надо договориться во что бы то ни стало, а только он один может нам помочь. Ибо мы… — Роулинг замолчал, словно поняв бессмысленность своей речи. Покраснел и закашлялся. — Вот такие аргументы я бы привел Мюллеру.
— Вот именно. Но Земля раз уже направила его в мир чужаков, а они сломали его жизнь. Второй раз он пробовать не пожелает.
— Так как же уговорить его помочь нам?
— Воззвать к его чести. Но сейчас проблема не в этом. При удобном случае мы обсудим, как извлечь его из норы в лабиринте, Ты предлагаешь, чтобы через громкоговорители мы подробно объявили ему, в чем дело, а потом подождали, пока он с рыданиями не выбежит и не побожится, что исполнит все, чтобы только помочь бедной любимой старушке Земле. Не так ли?
— Вроде бы.
— Это отпадает. Мы должны сами пройти лабиринт и заслужить уважение Мюллера. Только так мы добьемся его сотрудничества. Но ничего не получится, если мы скажем правду, этим мы только подтвердим его подозрения.
На лице Роулинга появилось выражение настороженного внимания.
— Что же мы ему скажем, Чарльз?
— Не мы. А ты.
— Что же я ему скажу? Боудмен вздохнул:
— Ты будешь просто лгать. Короче говоря, ты будешь лгать.
IIIОни прибыли на Лемнос экипированными против тех препятствий, которые предъявит лабиринт. Мозгом атаки был первоклассный компьютер, в памяти которого хранились подробности всех предыдущих попыток проникнуть в город.
Правда, недоставало информации о самой последней попытке, о той, которая увенчалась успехом. Но могли пригодиться и данные неудавшихся экспедиций. Корабельная централь контролировала массу вспомогательной аппаратуры, управляемой дистанционно: воздушные и наземные зонды, телескопы, индикаторы и многие другие современные приборы. Прежде чем рисковать жизнью людей, Боудмен и Хостин могли пустить в дело целый ряд автоматических приспособлений. Это были вещи заменимые, а на корабле был запас шаблонов, так что без особых хлопот погибающие механизмы можно было заменить новыми. Но дела были таковы, что на определенном этапе автоматы должны будут заменены людьми. В общем, речь шла о накоплении более или менее исчерпывающей информации, на которой будут основываться дальнейшие действия.
До сих пор никто не начинал с исследования принципа строения лабиринта. Первооткрыватели доверчиво вошли и тут же приняли смерть. Позже наученные их судьбой исследователи довольно удачно избегали самых явных ловушек и в некоторой степени помогали себе чувствительными индикаторами. Но только теперь подробное знакомство с местностью началось прежде, чем войдут люди. Слабая надежда, что и люди смогли бы найти безопасную дорогу, была, но ведь можно решить проблему и иным способом.
Полеты над городом в первый же день дали достаточно полное представление о лабиринте. Говоря начистоту, для этого можно было бы самим не подниматься в воздух, в лагере на больших экранах было прекрасно видно строение лабиринта, а в полет могли отправиться автоматы. Но Боудмен настоял, ибо мозг эффективнее усваивает непосредственные сведения, а не те, что поступают с экранов. И сейчас они своими глазами наблюдали, как автоматы неотвратимо сгорают в защитном электромагнитном поле лабиринта.
Роулинг предположил, а нет ли в этом заслоне каких-нибудь люков. Проверяя эту гипотезу, зонд загрузили металлическими шариками и подвесили на высоте пятидесяти метров над высшей точкой лабиринта. Специальные бинокли позволяли видеть, как зонд, вращаясь, швыряет шарики в предварительно подвешенные над городом ящички объемом в кубометр. При попадании шарика ящичек начинал падать и вспыхивал, обращаясь в пепел. Мощность защиты оказалась равной: над центром достигала лишь двух метров, но увеличивалась к периметру, создавая невидимый защитный колпак, никаких люков не обнаружилось — повсюду защита была плотной. Хостин попытался проверить — а нельзя ли ее разрушить. Автомат вышвырнул в один из ящичков все оставшиеся шарики. Но защита выдержала, только ящичек полыхнул одним огромным пламенем, через несколько секунд погасшим.
