Денис Бурмистров - Равновесие Парето
В обозримом пространстве никого больше не было, кроме нас, да оставшегося у Колодцев Карчевского. Здесь попросту некому было нас слушать.
Теперь на старика я посмотрел совсем другими глазами.
14
В своей жизни мне приходилось видеть людей, которые, так сказать, были «не в себе». К примеру, жил у нас в соседнем дворе мужичек, который ездил на воображаемом самосвале. Крутил воображаемый руль, переключал воображаемую коробку передач, ждал на светофоре зеленого света, изображая губами урчание холостого хода. Безобидный дворовый дурачок.
Еще раз видел «съехавшего с катушек», когда у одного из сотрудников головного офиса случился нервный срыв. Он стоял на своем столе и размахивал ножом для резки бумаги. Начальник сектора прыскал ему в лицо водой из стакана.
А еще один раз видел мужика с «белой горячкой». Он суетливо бегал по коридору студенческого общежития и звал проходящих мимо помочь ему и его невидимому другу в борьбе против крыс, которые якобы заполонили все вокруг.
И во всех этих случаях мне всегда было непонятно, как человек может сойти с ума и не замечать этого? Не осознавать, что он не ездит на самосвале, что совсем не хочет никого убивать из-за застрявшего в принтере листа, что нет никаких крыс под ногами? Как это все в голове укладывается?
Конечно, будучи человеком начитанным, я знаю, что нельзя подходить к душевнобольным с мерками здорового человека. Я знаю, что они ничего себе не выдумали, они действительно все это видят, ощущают и испытывают на себе. Но, как бы там ни было, все равно не могу я осознать в полной мере каково это — сойти с ума. Не по театрально-балаганному изображать психа, а действительно быть им. Конечно, я иногда пробовал представить себе, что вот когда-нибудь и у меня «крыша протечет», но все мои представления сводились к стереотипам из кино и книг. Потому что все то, что я себе представлял о сумасшествии, было лишь моим же мнением о нем, а не им самим на самом деле.
Так вот, старик Юдин был определенно не совсем в своем уме. Посчитав фразу, оброненную Карчевским при моем знакомстве с этим славинским друидом, я не предал ей значения. Тем более, что в общении этот Ян не показался мне странным. И мой опыт по общению с подобными людьми никакого предупреждающего сигнала не подал. Смешно сказать, что там того опыта, то?
Мы практически прошли квартал, когда я стал замечать что-то неладное в поведении попутчика.
Большую часть пути мы молчали. Из короткого диалога вначале я понял, что Юдин хочет мне показать что-то, касающееся Дениса. Потом он как-то перескочил на свою семью, рассказывал про детей. Но чем дальше мы уходили от Колодцев, чем больше углублялись в город, тем чаще он стал сбиваться с темы, терять нить рассказа. А потом и вовсе умолк, не завершив очередного предложения.
Идти в молчании было в тягость, я несколько раз порывался завести диалог. Но разговор не клеился, старик все больше замыкался, становился сосредоточенным, настороженным.
В какой-то момент он вдруг остановился и начал к чему-то прислушиваться, легонько постукивая своим посохом об асфальт. Постояли, пошли дальше. Не прошли и одного дома, как снова остановка. Потом еще одна. И еще. И на каждой молчит и постукивает палкой, звук от которой гулко отдается эхом на пустых улицах.
Тут-то я и заподозрил неладное. Вспомнил слова геолога. Вспомнил один фильм про маньяка. И, когда в очередной раз старик остановился, я категоричным тоном спросил, куда именно мы идем и долго ли еще осталось. Про себя решил, что если дед и дальше будет играть в молчанку, то я попросту вернусь по дороге обратно к Колодцам.
— В Управу идем, — пробасил неожиданно Ян, хмуро поблескивая глазами из-под низких бровей, — Недолго осталось.
— Сколько недолго? — уточнил я.
— Недолго, — уклончиво ответил старик и снова двинулся вперед. Я только недовольно сплюнул, но все же пошагал следом.
Погода испортилась, как и мое настроение. Когда мы свернули на прямую улицу, сильный ветер рванул полы пальто, швырнул в лицо мелкий песок. Зашумели деревья, размахивая ветвями, срывая последние листья. Где-то хлопнула форточка, жалобно задребезжав стеклом.
Я поежился, всматриваясь в пустые дворы.
— Вас не удивляет, что все люди куда-то пропали? — спросил я.
— Нет, — не оборачиваясь, коротко ответил старик.
— Не могли же они все разом улететь или запереться по домам?
— Не могли.
— Есть идеи на этот счет?
— Есть.
— Не поделитесь?
— Не здесь.
После такой беседы задавать вопросы отпало желание. Я посчитал благоразумным дойти до конца маршрута молча. Пусть видит, что я на него обиделся.
Город застыл, подставляя бока домов под холодный ветер. Провалы окон пустыми глазами провожали наши фигуры. Тоскливо кружились листья по тропинкам. Небо начинало темнеть.
Дождя только сейчас и не хватало!
Как же вышло, что все люди разом пропали с улиц? Неужели я пропустил еще один рейс вертолета? Не мог, если только Шишов не прилетал внепланово. Но и в таком случае не мог он увести всех оставшихся в городе. Исходя из моих наблюдений, в Славинске должно было остаться еще как минимум человек сто. Не могли же они просто запереться дома? Выходные ведь, положено гулять, ходить в гости. Не знаю, как проводят свободное время местные, но я бы не смог торчать дома сутки напролет. Впрочем, они что же, даже в магазины не ходят?
Я обвел взглядом улицу. Привыкший к мегаполисам, где на каждом углу процветает купля-продажа, я совсем не ожидал, что в Славинске окажется так мало магазинов. За весь наш путь с Юдиным я заметил лишь вывеску проката бытовой техники, да запертый амбарным замком павильончик «Пиво-Квас».
С другой стороны, откуда тут взяться ушлым коммерсантам, готовым выкупать дома этажами и обустраивать гипер- или супермаркеты? Если шахты давно не работают, денег не платят, спрос лишь на товары первой необходимости. Да и народу с каждым годом все меньше и меньше. Какая уж тут рентабельность? Значит, все магазины еще с советских времен остались. То есть по продуктовому на три квартала, по хозяйственному на район.
Я вспомнил продавщицу из магазина, в котором покупал коньяк. Пожилая женщина в унылом синем халате, которая дремала на стуле у кассы, когда я вошел. А когда я попросил ее достать с полки коньяк, то вся горесть мира отразилась на лице продавщицы, когда ей пришлось-таки подниматься с уютного места.
Вообще, даже странно, что здесь оказался коньяк. Старые непроданные запасы? Судя по реакции организма, то был местный разлив. Только вот разливали тоже явно не вчера.
