Денис Бурмистров - Равновесие Парето
— Во, — одобрительно протянул Карчевский, убирая флягу в карман безразмерного анорака. — Хоть краска на щеках появилась. Мощно?
Он кивнул в сторону Колодцев. Я лишь кивнул.
— До сих пор не знаем почему круглые, — между делом признался мне Олег. — Почему свод провалился знаем, а почему круглые края — нет.
— А куда река уходит? — спросил я.
— Там, в третьем Колодце, еще ниже проваливается водопадом. Дальше уходит под землю, под горы. А дальше разбивается на мелкие рукава и впадает в другие реки, бьет ключами в болотах, — Карчевский махнул куда-то рукой. — Далеко, в общем.
— А где начинается?
— А вон там, — геолог так же неопределенно указал в противоположную сторону. — Под «железякой».
— Под чем? — не понял я.
Карчевский усмехнулся.
— Да, не бери в голову.
— А все же?
— Про магнитную аномалию слышал? Слышал. Обычно такой эффект дают крупные залежи железа. Тут они, судя по показаниям, которые все-таки удалось снять, ну очень обширные и очень крупные. Но, зараза, глубоко под горами. Вот ее мы и называем «железякой».
— А чего не разработали еще? — удивился я. По моему мнению, все более-менее известные большие запасы недр, где могли уже были найдены и выкопаны. От друзей, сведущих в состоянии современного мира, то и дело слышал об истощении земель, о кризисе природных ресурсов. А тут вон, большие залежи железа, да еще и не найденные толком!
— Почему не разрабатывали? Где смогли, прорубились, но больше краями, в объем уйти не смогли, — ответил Карчевкий. — Сложно объяснить на пальцах, но там хрен подберешься. Неудачно лежит «железяка». Кстати вон, можешь Юдина спросить. А что это тебя так заинтересовало?
— Да так просто, — я поднялся с земли, отряхнул полы пальто. — А чего ты там раскапывал?
Я посмотрел в сторону разворошенной пирамидки, но каменная куча вновь была аккуратно собрана. Я вопросительно поднял глаза на Олега.
— Не важно, — почему-то уперся Карчевский. — Чего надо раскапывал.
— Простите, — вклинился в разговор подошедший старик, обращаясь ко мне. — Напомните пожалуйста, вас ведь зовут Ермаков Игорь?
— Да, — озадачено кивнул я.
Старик долгим взглядом изучал мое лицо, потом убежденно произнес:
— Да, именно таким Денис мне вас и описывал.
От неожиданности я даже не нашелся что сказать. Но быстро совладав с собой, хрипло переспросил:
— Денис?
— Да, — кивнул Юдин. — Денис Краснов, ваш товарищ.
— Вы были знакомы с Денисом? — удивление все еще не покинуло мой голос, но я уже начинал понимать, что задаю глупые вопросы. Впрочем, поделать с этим я тоже ничего не мог, они вырывались сами собой.
— Мы вместе работали, — старик поднял руку и я увидел то, что он искал в своем рюкзаке — маленький толстый фотоальбом с металлическими уголками и пушистым котенком на обложке. — Давайте я покажу.
Альбом раскрылся, узловатые пальцы старика быстро стали перелистывать пластиковые страницы с лежащими под прозрачной пленкой фотографиями. Промелькнули незнакомые мне лица, групповые фото, дома, какие-то огромные машины. Наконец очередной лист упал и старик прокомментировал:
— Это наша группа.
Пятеро человек смотрели на меня с глянцевой поверхности. Три мужчины и две женщины. Они стояли на ступенях незнакомого мне административного здания и словно были застигнуты фотографирующим за беседой. Из этой группы выделялись двое. В отличие от остальных, одетых в повседневную летнюю одежду, они облачены в серого цвета комбинезоны и в шахтерские каски. Одним из них был Денис. Юдин стоял рядом, в белой рубашке с галстуком, с еще небольшой академической бородкой.
Выглядел на фото Краснов плохо. Серое лицо, ввалившиеся глаза над впалыми щеками, нервно сжатые губы. Я таким его никогда не видел, запустил себя, однако, Денис. Может, он был чем-то болен?
И вообще, складывалось впечатление, что прерванная фотографом беседа была нелицеприятной.
Остальные люди были мне незнакомы.
— Старая фотография, — произнес над ухом Карчевский, который все это время заглядывал в альбом через мое плечо. — Динка Малышева уехала больше года назад.
Старик промолчал.
— Мне сказали, что Денис работал в отделе по безопасности работ в шахтах, — вспомнил я.
— Отдел консервации шахт и горно-шахтного оборудования, — кивнул Юдин, закрывая фотоальбом. — Я был его начальником.
— Постой-ка, — воскликнул вдруг Олег. — Это не тот самый сотрудник отдела безопасности, который шахты подорвал?
Юдин коротко кивнул и уставился на меня своими черными глазами.
— Это он сам или по твоей теме додумался? — продолжил Карчевский непонятный для меня разговор.
— Сам, — ответил ему Юдин, не отводя от меня взгляда. — У Дениса были свои идеи на этот счет.
— Вы вообще о чем? — не выдержал я. — Вы знаете как именно погиб Денис?
— А вы не знаете? — удивился Юдин.
— Нет. Сказали лишь, что авария была на шахте. Обвал.
Старик пожевал губы, пристально посмотрел мне в глаза.
— Денис подорвал одну из законсервированных шахт, — наконец сказал он. — Вместе с собой.
Я оторопел.
— Но зачем?!
Юдин почему-то перевел взгляд на курящего рядом Карчевского, снова на меня, огладил ладонью бороду, развернулся и пошел к своему рюкзаку. Я в недоумении смотрел на его удаляющуюся спину.
В голове не укладывается! Чтобы Краснов покончил с собой? Быть не может. Тем более, таким способом. Глупо, так не сводят счеты с жизнью. Искать взрывчатку, идти в шахты, пусть и заброшенные, взрывать себя? Нет. Несчастный случай, а не самоубийство!
— А что, никакого расследования не было? — крикнул я Юдину. Тот не ответил, не обернулся. Я перевел взгляд на геолога, но тот лишь пожал плечами.
Старик поднял рюкзак, направился ко мне, на ходу натягивая вязаную шапку.
— Вы слышали, что я спрашивал? — требовательным тоном обратился я к нему.
— Идемте со мной, — ответил тот и прошел мимо меня, пошагал по тропинке наверх, переставляя свой посох.
— Куда? — мой вопрос завис в воздухе, старик не желал общаться здесь.
— Догоняй, — посоветовал мне Карчевский. — А мне с вами не по пути.
— Черт, — выругался я и припустил за споро уходящим стариком. Нагнав Юдина почти на верхней кромке уклона, громко спросил:
— Да ответьте же, куда мы идем?
Старик покосился на меня, не сбиваясь с шагу. И произнес странную фразу:
— Здесь нас могут услышать. Я знаю другое место. Не отставайте.
Я непонимающе огляделся. Кто нас может услышать?
В обозримом пространстве никого больше не было, кроме нас, да оставшегося у Колодцев Карчевского. Здесь попросту некому было нас слушать.
