Марина Дяченко - Год Черной Лошади
Явились для личной беседы. Вадик был изящен, светловолос, яркий свитер сидел на нем элегантно, как смокинг; Денис был простоват, слегка заикался, и костюм с галстуком, напяленный по случаю важной встречи, топорщился на нем, сковывая движения.
Разговор долго не клеился. Ребята, запинаясь, рассказывали о себе — они-де закончили биофак, но в аспирантуру не попали — «знаете, как это бывает»… Войков хотел было рассердиться и, сославшись на дороговизну директорского времени, выставить обоих за дверь. Будто уловив это его настроение, Вадик извлек на свет рекомендательное письмо, вернее, записку от хорошего войковского знакомого, доктора наук, академика. Тот предлагал внимательнее присмотреться к ребятам — они хоть и молоды, но очень перспективны, будущее науки, и все такое прочее, в целом ни к чему не обязывающее.
Войков поморщился. Может быть, настало время перейти к сути вопроса?
Денис мигнул и посмотрел на Вадика. Вадик перешел к сути.
Они — авторы революционной методики, призванной перевернуть представления о работе мозга. Им нужен полигон для экспериментов. Эксперименты совершенно безвредны, безболезненны и не требуют особых затрат. Нужны только подопытные животные. Чем больше, тем лучше.
Войков поскучнел. Он убил, оказывается, кучу времени на двух молодых сумасшедших, или мистификаторов, или жуликов, что всего хуже; но прежде чем он успел сказать хоть слово, Денис вытащил из сумки пластиковую клетку с белым мышонком, а Вадик извлек откуда-то кулек с мелко нарезанным картоном. На каждом картонном квадратике была написана буква; ни слова не говоря, Вадик высыпал буквы на стол перед директором, а Денис, не моргнув глазом, выпустил туда же мышонка. Войков побагровел; мышонок, вместо того чтобы удирать, или гадить, или прятаться под настольный календарь, как этого можно было бы ожидать от выпущенной на стол мыши, потоптался на месте — и вдруг начал таскать из общей кучи отдельные буквы.
Войков заинтересовался.
Мышонок, действуя быстро и, кажется, совершенно осознанно, сложил перед директором на столе слово «Мышь».
— Дрессировщики, — добродушно усмехнулся Войков. — Забавно… Только это не ко мне, ребята. Это в цирк.
— Назовите любое слово, — вкрадчиво попросил Вадик. — Любое.
— Флюгер, — сказал, не думая, Войков.
Мышонок крутанулся на месте, порылся в горке рассыпанных букв и вытащил «ф». Войков напрягся; мышонок легко разыскал «л» и потратил не менее тридцати секунд на поиски «ю». Войков ждал; Денис смотрел на мышонка, не отрываясь, ноздри его раздувались; у Вадика на лбу выступил пот.
Мышонок установил буквы «г», «и», «р».
— Флюгир, — с раздражением сказал Вадик. Мышонок, не смущаясь, утащил «и» и разыскал взамен «е». После чего уселся на столе и принялся вылизывать лапу.
— Любое слово, — с тихим торжеством сказал Вадик. — Предложение. Или прочтите строчку из сегодняшней газеты…
— Как вы это делаете? — спросил Войков, стараясь не выказывать удивления.
— Метод, — просто признался Денис.
— Бихевиоризм?
— Что вы! Никаких электродов в мозг! Совершенно другая методика, и никакого издевательства над животными!
Мышонок сидел на задних лапах, в передних сжимая твердый знак.
Хотел было грызть, но передумал.
* * *Прошло две недели, прежде чем Денис и Вадик были приняты на работу с испытательным сроком. Две долгих, полных сомнений недели.
Во-первых, оказалось, что принцип работы «метода» соавторы и сами понимают не до конца. Для того и нужен дополнительный экспериментальный материал — прояснить некоторые спорные моменты.
Во-вторых, рассказав в общих чертах о сути своего открытия, делиться подробностями молодые люди категорически отказались.
— Мы бы могли пристроиться при каком-нибудь институте, — признался Денис, — но там у нас в лучшем случае будет пять соавторов. А в худшем — вообще все сопрут.
Войков, сам ни разу не родивший ни единой, пусть самой пустяковой идеи, прекрасно понимал опасность, которой подвергались изобретатели. Мальчишки без имени, без авторитета, без связей — да, сопрут у них открытие, грех не спереть. И бредовая на первый взгляд мысль пристроиться под крылом Войкова уже не казалась такой неразумной.
Сообразив это, Войков поставил условие: взять в соавторы его, директора, научного, так сказать, руководителя. И публикация под тремя фамилиями.
Изобретатели от такого предложения опешили. Добро бы их собственные фамилии начинались с «А» или «Б» — может быть, реакция не была бы такой острой; но фамилии Вадика и Дениса начинались с «Р» и «Ф», и оба, не сговариваясь, отказались от соавторства с директором. Не для того, мол, сбежали из загребущего академического мира, чтобы получить третьего лишнего в лице директора зоопарка. Тогда Войков сделал постное лицо и отказал. Неведомые рискованные эксперименты над государственными животными — да это подсудное дело! С чего бы Войкову, честному администратору, идти на преступление, не получая взамен ничего, кроме гипотетической благодарности гипотетических потомков?
Как это ничего, быстро нашелся Денис. А успех зоопарка! У вас звери валяются полудохлые, всем своим видом демонстрируя страдание, а у нас они будут бегать, резвиться, кувыркаться, спариваться, да что угодно! Без ремонта тесных клеток, без реконструкций в загонах, без увеличения площади, без единой копейки капиталовложений — счастливые энергичные звери!
Вот тут-то Войков крепко задумался. Поиграл ручкой «Паркер», постучал костяшками пальцев по столу и напрямую спросил: а на людей ваша методика действует? Могут люди вот так же, без зарплаты, без еды почти, в бараках и клетках радоваться жизни?
Соавторы переглянулись.
— Нет, — мягко сказал Вадик. — Честно говоря, она и на обезьян почти не действует. Особенности строения мозга…
И пустился в пространные объяснения.
— Не врете? — грубо оборвал его Войков. — А то ведь проверят. Как только опубликуете — без вас все проверят. И тогда…
Он многозначительно замолчал, давая понять изобретателям, чем может расплатиться человечество за их познавательский зуд.
Вадик прижал ладони к груди:
— Не врем. Не враги себе.
— Мы друг на друге проверяли! — вступил решительный Денис.
Войков с сомнением покачал головой и потребовал «контрольного эксперимента».
Пробовать решили на пони. После закрытия уединились на хоздворе. На глазах Войкова Денис прилепил к вискам унылого животного две крохотные пластинки. Вадик надел шлем навроде мотоциклетного и широким шлейфом присоединил его к ноутбуку. Больше ничего интересного в первых полчаса не случилось.
