Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье - Бенедиктов Кирилл Станиславович

Потом пальцы один за другим разжались и послышался глухой стук упавшего тяжелого тела. Штурмбаннфюрер Фридрих Кальман повернул к Гумилеву круглое улыбающееся лицо.

– Ну, привет, земляк! – сказал он по-русски без всякого акцента. – Будем знакомы – Кошкин моя фамилия.

Глава тринадцатая

Ясон и Медея

Как он и предполагал, действие амидона закончилось раньше, чем Мария разобралась со своими картами. К этому времени Гегель успел перекусить, сполоснуться у бившего на заднем дворе крепости источника и выскоблить себе щеки золингеновской бритвой. Боль вернулась внезапно – в тот момент, когда он подносил лезвие к подбородку. Оберштурмбаннфюрер застонал и едва не выронил бритву.

Пришлось снова натягивать осточертевший, пропахший потом корсет. Немедленно начала чесаться спина. Но главное – каждое движение вновь давалось с большим трудом. Чтобы не застонать, Гегелю приходилось до крови кусать себе губы.

«Нет, так не пойдет, – подумал он, доставая вторую дозу амидона. – Укола хватает часов на десять – а там что-нибудь придумаем».

Он обратил внимание, что на этот раз анестезия подействовала почти сразу – видимо, начиналось привыкание. По телу растеклась теплая истома.

Эрвин прилег у стены, подложив под голову китель. Высоко над ним медленно кружилось ярко-голубое небо. Тонкий запах цветов по-прежнему щекотал его ноздри.

«Это рай, – подумал оберштурмбаннфюрер. – Не зря я проделал такой путь. Останусь здесь навсегда, заведу ферму и буду жить в полной гармонии с окружающим миром до глубокой старости».

Он вспомнил гауптманна Грота и его мечту о собственной гостинице для альпинистов. Да, это, пожалуй, неплохая мысль. Будем ходить друг к другу в гости, усмехнулся про себя Гегель. Скорее бы закончилась эта война...

Глаза его закрылись сами собой. Во сне он летал над горами на огромных разноцветных крыльях и громоподобно хохотал. Где-то далеко внизу капитан Хайнц Грот пытался воткнуть в камень на вершине Эльбруса боевой штандарт Третьего Рейха – только вместо свастики на этом штандарте было почему-то лицо Марии фон Белов.

Кто-то тряс его за плечо. Красно-черное знамя приблизилось и разлетелось на мелкие кусочки. Гегель открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Марию.

– У меня все готово, Эрвин! Вы не поверите – Хранилище куда ближе, чем я предполагала!

Гегель провел по лицу ладонью, стряхивая остатки сна.

– Ближе?

– Да. Я была уверена, что на карте изображен северный берег озера Рица, но это не так. Проклятый Диксон был мастером запутывать следы. Если бы ваш фрагмент попал ко мне в руки пять лет назад, я собрала бы для фюрера десятки предметов!

Ее зеленые глаза возбужденно блестели. Гегель заметил, что расшифровка карты не помешала ей подвести ресницы и подкрасить губы.

– Оказывается, карту надо было перевернуть! То, что я принимала за север, на самом деле юг, и наоборот. Вся наша работа в тридцать шестом году была напрасной тратой сил. Мы искали башню к северу-западу от Рицы, а надо было искать здесь, на юго-востоке!

– Я ничего не понимаю, – покачал головой Гегель. – Какую башню?

– Вход в Хранилище находится в башне. Или рядом с башней. Короче говоря, мы почти у цели. Путь займет не больше двух часов. Вы еще не передумали, Эрвин?

Места, по которым они шли, напоминали декорации для фильма о героях древности. Тропа вилась по дну расщелины, чьи отвесные стены уходили вверх на километровую высоту. В одном месте прямо из скалы били небольшие водопады – здесь тропа превращалась в топкое болотце. Гегелю показалось, что из жидкой грязи может в любой момент высунуться голова какой-нибудь лернейской гидры. Чуть дальше гигантский блок известняка размером с Рейхстаг наполовину провалился в подземные пустоты, словно вбитый в землю ударом молота Тора. В ущелье гулко отдавался стук срывающихся со склонов камней. Первое время Гегель хватался за автомат при каждом таком ударе, но потом привык и перестал вертеть головой.

Маленький отряд возглавляла Мария фон Белов, постоянно сверявшаяся с новой картой. За ней топал бритый громила Фрицци, в руках которого автомат казался игрушкой. Третьим шел Гегель. Раттенхубер, к большому удивлению Гегеля, решил остаться в крепости.

– Вы не идете с нами, оберфюрер? – спросил его Эрвин.

На жестком лице телохранителя не отразилось никаких эмоций.

– У меня приказ – обеспечить безопасность фрау фон Белов. Я не считаю, что в данный момент фрау фон Белов что-то угрожает. К тому же рядом с ней будете вы с шарфюрером.

Судя по тону, которым были сказаны эти слова, Раттенхубер уже успел протрезветь. К Марии он, однако, так и не подошел, и вообще старался держаться от нее на расстоянии. Фон Белов, в свою очередь, не обращала на него никакого внимания. Контрразведчик дал себе зарок обязательно выяснить, что за черная кошка пробежала между ними.

Мало-помалу окружавший их каменный хаос начал действовать Гегелю на нервы. Дорога, по которой он добирался до древней крепости, по сравнению с этим мертвым ущельем казалась живописным и уютным уголком. Эрвин вспомнил свои утренние грезы о жизни в горном раю и горько посмеялся над ними. Расщелина, по которой они двигались, напоминала в лучшем случае чистилище – и явно ту его часть, что располагалась неподалеку от адских врат.

Мария фон Белов остановилась и помахала ему рукой. Шарфюрер угрюмо посторонился, давая Гегелю дорогу – тропа в этом месте была узкой.

– Сейчас мы вот здесь, – Мария ткнула в карту накрашенным ноготком. – От цели нас отделяет меньше километра.

– Ну так давайте же их преодолеем, – усмехнулся Гегель.

– Вы, кажется, просили о награде, Эрвин? – слегка прищурилась фон Белов. – Вы ее заслужили. В Хранилище мы войдем вместе – только вы и я.

Прежде, чем контрразведчик успел как-то отреагировать, Мария повернулась к шарфюреру.

– Фрицци, ты останешься здесь, внизу. Дальше пойдем только мы с господином Гегелем. Будешь охранять тропу на случай внезапного появления русских. Тебе все ясно?

– Так точно, – рубленое лицо шарфюрера было бесстрастно. – Когда мне ждать вашего возвращения?

Фон Белов бросила взгляд на часы.

– Не раньше половины седьмого. Если нас не будет до восьми, поднимайся наверх.

– Наверх? – переспросил Гегель. Никакого намека на тропу, по которой можно было бы подняться к нависавшим над расщелиной уступам, он не видел.

– Если карта верна – а пока у меня не было оснований сомневаться в ее точности – через сто метров мы увидим водопад. За ним есть грот, из которого можно подняться на площадку, поэтически названную полковником Диксоном «гнездом орла». Не будем терять времени, скоро начнет темнеть.

Водопад обнаружился за поворотом ущелья – прозрачная струя воды падала с двадцатиметровой высоты, в брызги разбиваясь о гранитные глыбы, похожие на застывшие волны каменного моря. Ни озера, ни ручейка водопад не образовывал – вода бесследно уходила куда-то в щели между камнями.

– Судя по карте, под нами протекает подземная река, – пояснила Мария. – Нам нужно пройти сквозь водопад. Я была бы очень благодарна вам, Эрвин, если бы вы подали мне руку...

Гегель без колебаний шагнул под секущие ледяные струи. За прозрачной стеной обнаружился узкий лаз, наполовину загроможденный каменными осколками. Эрвин обернулся и протянул руку Марии. Ее тонкие пальцы обхватили его запястье. Изящный прыжок – и вот уже она стоит рядом с ним, вымокшая с головы до ног, с блестящими зелеными глазами, тяжело дышащая от возбуждения.

Гегель положил свои руки ей на бедра и привлек Марию к себе. Почувствовал, как она напряглась в его объятиях. Наклонился и жестким, солдатским поцелуем впился ей в губы.

Она ответила. Ответила так, что у него потемнело в глазах. В ее поцелуе была страсть, и жестокость, и стремление поступать наперекор. Она укусила его до крови, а потом слизнула эту кровь своим языком.