Андрей Колганов - Повесть о потерпевшем кораблекрушение
К полудню со сторожевых башен было замечено императорское войско, приближающееся к Сегидо. Через два дня — поскольку значительная часть осадных орудий и штурмовых лестниц была подготовлена заранее — начался общий штурм города.
По приказу Тенга все городские ворота были подперты изнутри огромными баррикадами из камней и бревен. И лишь единственные ворота, — как раз те, которые служили проходом со стороны императорской дороги, шедшей из Алата вдоль берега, — не были укреплены. Имперским солдатам хватило трех часов, чтобы массивным тараном разбить ворота, сорвать их с засовов, распахнуть створки и ворваться внутрь. Но десятки бойниц, в два яруса расположенных под сводами ворот, яростно выплюнули в первую волну нападавших арбалетные болты. Как только первый стрелок разряжал свой арбалет, его место занимал другой, так что стрелы летели непрерывно. Перед выходом из ворот плотные ряды стрелков также встретили нападавших тучей стрел. Не меньше полусотни трупов валялось в воротах и почти столько же — на выходе из них. Остальные успели спастись бегством.
Ратам Ан своею собственной рукой зарубил нескольких беглецов, восстанавливая дисциплину. Пока хаттамские мятежники не перегородили ворота, надо было атаковать. Но, конечно, по всем правилам, а не очертя голову, как эти глупцы. По команде Ратам Ана воины выстроились в «черепаху» — плотно сбитую колонну тяжеловооруженных воинов. Щиты наружных рядов солдат заходили один за другой, внутренние ряды держали щиты над собой, заслоняясь от стрел и копий, летящих сверху. Эта колонна, подобная сказочному исполинскому чудовищу, сверкающему стальной чешуей, неспешно двинулась вперед. Ни копья, ни стрелы, ни камни, ни даже кипящая вода не смогли остановить имперских солдат. Вскоре бой уже шел на стенах и за воротами.
Хаттамцы упорно сопротивлялись. Узкие улочки города то там, то здесь были перегорожены баррикадами. Латники стойко держали строй, не давая себя опрокинуть, а из-за их спин арбалетчики посылали стрелу за стрелой. Тем не менее императорское войско своей массой постепенно оттесняло хаттамцев, шаг за шагом продвигаясь к центру города. Не прошло и двух часов, как имперские солдаты сразу по четырем улочкам вышли к центральной площади города у дворца Владетеля Сегидо. Оттеснив последние заслоны, огромная толпа воинов с ликующими криками хлынула по площади к стенам цитадели…
Когда рассеялся дым и затих грохот, площадь была покрыта убитыми и ранеными. Не успели воины императорской армии придти в себя, как пушки грохнули снова. Казалось, они бьют со всех сторон. Так оно и было. Вдоль улиц, по которым императорская армия прорывалась к площади, летела картечь, сметая все на своем пути. А с крыш домов и из-за баррикад, перегородивших боковые улочки и переулки, метали свои стрелы арбалетчики.
Внезапная паника распространилась, подобно пожару. И вот уже ворота запружены солдатской массой, в беспорядке покидающей город. Но створ ворот тоже под прицелом пушек, картечь косит воинов одного за другим и они бегут, очертя голову, по настилу из трупов, сами добавляя свои тела в этот настил.
Ратам Ан в бешенстве выстроил на пути бегущих плотный заслон из двадцати шеренг, ощетинившихся копьями. Толпа сгрудилась перед этой плотиной, внутри, под сводами ворот, и за воротами. Но тем вернее картечь находила себе жертвы. А плотные ряды латников тут же стали добычей стрелков, расположившихся на стенах. Тем не менее мечами и копьями Ратам Ану удалось развернуть бегущих, выдавить их обратно за ворота. Они начали строиться в некоторое подобие боевого порядка, когда резерв Тенга — восемь пушек — развернулся и дал первый залп по этой людской массе. Имперские солдаты бросали оружие и падали на землю, закрывая головы руками. Организованное сопротивление внутри города прекратилось.
Когда первые четыре пушки были выкачены из ворот и открыли огонь по боевым порядкам императорской армии, солдаты попятились прочь от Сегидо. Постепенно в поле было выставлено больше двух десятков пушек, которые начали обстрел вражеского лагеря. Замешательство распространилась и там, куда доносился лишь отдаленный грохот пушечных залпов. Правда, там войска отходили в относительном порядке. Никто не успел помешать отойти и войскам из Нижнего Города — настолько спешно они погрузились на гребные суда и, малоуспешно обстреливаемые всего четырьмя пушками, покинули гавань Сегидо.
Тенг опасался, что потерпев неудачу под Сегидо, имперские войска примутся разорять Хаттамские земли. Тогда он был бы бессилен помешать этому. Но вся императорская армия была до основания потрясена катастрофой, неожиданно обрушившейся на могучее войско, казавшееся непобедимым. Лишь через два дневных перехода, на земле Дилора, Ратам Ану удалось остановить стихийное отступление. Несмотря на огромное число убитых, раненых и дезертиров, у него оставалось под рукой еще почти 50 тысяч воинов. Кое-как приведя полки в порядок, он отдал приказ вновь двинуться на Хаттам. Худшие опасения Тенга готовы были подтвердиться, но тут в императорской армии вспыхнул бунт — красочные рассказы тех, кто уцелел во время побоища на главной площади Сегидо и у городских ворот, вызывали суеверный панический ужас.
Ратам Ан попытался железной рукой привести войска к повиновению, но кончил жизнь, пронзенный стрелами своей собственной охраны. Лучник Нуз был избран предводителем войска. Армия застряла в Дилоре, промышляя грабежами. Эрата III с большим трудом, лестью, подкупом и обманом усмирил бунт. Он вынужден был выплатить всем солдатам жалование, распустил многие вновь набранные полки, солдаты которых не горели желанием продолжать воинскую службу, а оставшихся уговорил вернуться в метрополию.
Лучник Нуз устранил самых отчаянных бунтовщиков, призывавших идти на столицу и захватить власть, поскольку императору нечего противопоставить их пятидесятитысячной армии. Умеренность Нуза была куплена ценой обещания ему должности Начальника войска и звания Друга Царя, а также десятью тысячами золотых шонно, привезенных посланцами императора. Нуз во главе всего двух легионов прибыл в Алат и на следующий же день во время пира у Эраты III был отравлен. Снова вспыхнувшие было волнения в войске были жестоко подавлены личной гвардией императора.
А между тем Дилор наполнился беженцами с западных границ. Тенг, дав войску время оправиться, собрав дезертиров и пополнив армию новыми солдатами, поначалу выжидал. Но как только императорская армия покинула Дилор, он решил, что настал подходящий момент отодвинуть линию соприкосновения с империей. Хаттамцы стремительным налетом заняли те горные тропы, которые считались непроходимыми для войск, а затем армия, не только прошедшая по этим тропам, но и протащившая с собой пушки, один за другим штурмом взяла четыре крупных города в долинах и на равнине. Третья часть Дилора оказалась под контролем Тенга.
