Валерий Чубар - Следующее поколение
И Вик увидел Главного Пхана.
Это был старик, вернее, старичок небольшого роста, сухонький, довольно аккуратно одетый и постриженный. Он внимательно и беззлобно смотрел на Вика.
— Умник, — произнес он с неопределенной интонацией. — Кто его взял?
— Я! — сказали Грязный и Силач одновременно. Старичок захихикал.
— Вот ведь как у нас, — сказал он, обращаясь к Вику. — Не знаешь, кого наградить, кого наказать. Приходится решать самому, — лицо старичка сделалось озабоченным, — а они потом обижаются… Так кто тебя взял? — неожиданно спросил он Вика.
— Никто меня не взял.
— Как так?
— Я лежал раненый, без сознания, а они меня подобрали.
— Так-так… — старичок забегал глазами из стороны в сторону. — Без сознания.
Раненый. Других не было? — обратился он к серым.
— Не было, — поспешно отозвался Грязный.
— Плохо, — озабоченно сказал старичок. Его взгляд снова уперся в глаза Вика. — Хочешь знать, почему мы победили?
— Сам догадываюсь.
— Догадываешься, — кивнул старичок. — Еще бы — ты же умник. Все вы здесь умники.
А мы кто, а? Вик молчал.
— А мы — серые, разбойники — так?
Вик кивнул.
— Так вот, ты эти слова забудь, — по-прежнему дружелюбно посоветовал ему старичок. — Знаешь, как мы себя называем? Хозяева. Мы хозяйничаем на всех землях, какие только тут есть. Поэтому мы — хозяева.
— А Город? — вырвался у Вика вопрос.
— Город? — недоумевающим тоном переспросил старичок. — Город? — он произносил это слово так, словно слышал его впервые. — Город — наш данник, как и навозники.
Знаешь, откуда у нас патроны и акэмы? Да где вам знать, умникам! А они от Города. Город дает нам оружие. Город боится нас! — в глазах старичка светилось торжество.
Вик был ошеломлен. Город снабжает серых оружием?! Но ведь это значит, что…
— А с тобой мне чего делать? — голос старичка прервал мысли Вика. — Чего делать, ну-ка скажи?
Вик почуял какой-то подвох, поэтому ответил кратко:
— Что хочешь.
Ответ старичку неожиданно понравился.
— Что хочу? — Что хочу? — повторил он, добродушно улыбаясь. — А я хочу-то немного. Хочу узнать, где вход в подземелья вашей Станции. Где? — спросил он Вика, как ни в чем ни бывало. — Ты ведь мне покажешь вход?
Вик молчал, собираясь с мыслями. Равнодушный тон Главного Пхана не обманул его.
Согласиться — означало погубить свой народ. Отказаться — означало погубить себя, а вход серые обнаружат весной. Выиграть время… Вот что необходимо сделать.
Выиграть время.
— Сейчас темно, — сказал Вик. — Там ловушки, которые даже днем опасны. Соваться туда ночью — верная гибель.
— Дня ждать недолго.
— Вот днем и поговорим.
— Нет, поговорим мы сейчас, — голос Главного Пхана стал жестким. — Да или нет?
Ты покажешь вход?
— Да, — сказал Вик.
— Сговорчивый ты, — задумчиво произнес старичок, разглядывая Вика. — Больно уж сговорчивый… Ну, да ладно. Такие уж вы, видно, послушные, умники. Ты ведь ходовик?
— Кто же еще? — грубовато отозвался Вик. — Зимуют только ходовики.
— Зимовали, — поправил его старичок. — Ты привыкай, привыкай. И не ходовик ты вовсе. Ты был ходовиком. А сейчас ты никто. Только я могу тебя кем-то сделать.
Вот еще надо подумать. А как ты сам думаешь — кем мне тебя сделать?
Вик промолчал. Бесконечные вопросы старичка сбивали его с толку и невыразимо раздражали.
— У нас есть только хозяева и рабы, — сообщил старичок, — можешь стать рабом, это совсем просто, только не слишком тебе понравится… — старичок захихикал. — А можешь стать хозяином. Это малость сложнее, обряд придется пройти. Ну, так как, умник?
«Выиграть время», — снова подумал Вик.
— А когда надо проходить обряд? — спросил он.
— Так ты хочешь стать хозяином?
— Да.
Старичок снова захихикал и, хихикая, начал выбираться из шатра, который, по его знаку, носильщики опустили на снег. Одновременно автоматчики образовали полукруг, в котором оказались Вик, Грязный и Силач. Главный Пхан стоял перед ними, потирая костлявые ладошки, торчащие из рукавов меховой одежды.
— Чтобы стать хозяином, — сказал он, обращаясь к Вику, — нужно получить имя. Так у нас детишки получают имя, когда подрастут. Ну, и для тебя сделаем сейчас исключение. Ты ведь как дитенок сейчас… — Старичок внезапно стал серьезным. — Ты будешь драться с ними, — сухо сказал он, указывая на Грязного и Силача. — Кто победит — это мне все-равно. Как будешь драться — такое имя получишь. В драке все видно. Кто хнычет, кто ругается, кто чисто дерется, кто как… — старичок покосился на Грязного. — А если чуть покалечат — так лучше и не надо — имя само пристанет! Верно ведь? Ты вставай, вставай!
— Я ранен, — напомнил Вик, поднимаясь с колен.
— Верно, верно! — замахал руками старичок. — Я и забыл! То-то я смотрю — на правую ногу ты припадаешь… — он подошел поближе к Вику, заботливо оглядел его ногу, а потом изо всех сил пнул по ней.
В глазах Вика вспыхнули искры, его скорчило от боли, к горлу подступила тошнота.
Он не удержался на ногах и повалился на снег, но едва боль отступила, заставил себя подняться. Лицо старичка было по-прежнему добродушным.
— Уж больно ты доверчивый, — пояснил он. — Подходят к тебе — ты подумай, зачем подходят? Настороже надо быть, умник, всегда настороже. Это тебе мой совет добрый.
Главный Пхан с помощью автоматчиков забрался обратно в шатер и завозился там, устраиваясь поудобнее, чтобы наблюдать за дракой.
Вик повернулся к своим противникам. Он понимал, что помочь ему может разве что Небо. Дело было не только в раненой ноге. Дело было в том, что Вику в жизни никогда еще не приходилось драться. Этому прошлые их не выучили. Они выучили их сражаться с оружием в руках, Вик считался хорошим бойцом — но сейчас, без акэма в руках, он чувствовал себя совершенно беспомощным.
Грязный и Силач осторожно приближались к нему с разных сторон. Вик стоял в полной растерянности. Какое-то оцепенение овладело им. Он даже не мог заставить себя поднять кулаки, чтобы защищаться. Он смотрел в лица стоящих перед ним серых и никак не мог поверить, что… …кулак Грязного ударил его в левую скулу, Вик пошатнулся… …что можно быть настолько жестоким, чтобы ударить раненого человека, ударить просто так, даже без злобы… …кулак Силача обрушился на его лицо справа — удар был не очень точным, скользящим, и Вик опять устоял на ногах…
Конечно, он воевал с ними, стрелял в них из автомата, но это было иное, совсем иное…
