Джон Варли - Тысячелетие
Он не шевелился. Я встала на колени, склонилась так, чтобы он мог меня видеть. В этой черной физиономии он все равно не узнает служащую «Юнайтед», с которой мельком столкнулся почти два дня назад.
— Смит, — проговорила я. — Вы меня не знаете. Я не могу сказать вам, кто я. Но с вами все будет в порядке. Вы просто временно парализованы. Вы вмешались в процесс, которого не пони… — Стоп, Луиза, сказала я себе. Ты слишком много болтаешь. А «не слишком много»- это сколько? И зачем я вообще с ним разговариваю?
Пот с меня лил к тому времени ручьями не хуже, чем с него.
— Я хотела… Смит, вы представляете угрозу для проекта, значимость которого даже вообразить не можете. Забудьте обо всем, что вы видели.
Господи Иисусе! Как он сможет забыть? Я сама смогла бы? А вы?
— Если вы не перестанете вмешиваться, парадокс неизбежен.
Я внезапно вся похолодела. Я знала, о чем он подумал.
— Нет, нет! Мы тут ни при чем! Вы думаете, что мы подстроили аварию, но это не так, клянусь вам, самолеты сами…
Черт! Я должна заткнуться, я и так уже сказала больше, чем нужно. Мне почудилось, будто у него дрогнул краешек рта, но, наверное, просто разыгралось воображение. Медленное колыхание грудной клетки и потоки пота- вот и все признаки жизни.
Все, к чему я прикасаюсь, тут же превращается в дерьмо. Вы не поверите, но совсем недавно я была первоклассным работником.
Я отвернулась и побежала к своим.
Точно в срок появились Ворота, и мы все четверо шагнули в будущее.
Мы обменялись взаимными оскорблениями. Я всласть наорала на Лоренса с Мартином, издеваясь над их чудесным умением прогнозировать. Помнится, я вопила, что лучше буду гадать на кофейной гуще или хрустальном шарике. Меня переполняло сознание собственной правоты: на сей раз не я завалила операцию. Нам сказали, что Смит не появится в ангаре до 23.30. О своем кратком монологе у изголовья парализованного я благоразумно умолчала. Мои спутники тоже не проронили ни слова. То есть, они, конечно, не знали, чего я ему там наговорила, но не заметить моего возвращения к Смиту не могли.
Толку от моих воплей не было никакого, если не считать некоторого морального облегчения. Я прекрасно понимала, как понимали и все остальные, что данные, полученные перед вылазкой, были недостоверны из-за хаотического состояния временного потока. Впредь мы уже не сможем безоговорочно полагаться на информацию сканеров.
И вновь за время моего отсутствия произошли перемены.
Едва мы шагнули через Ворота и ушли в прошлое, как во временных сканерах вдруг наступило прояснение. Белые пятна частично рассосались, и операторы смогли увидеть то, что было ранее от них сокрыто. Так, например, они увидели, что Смит вошел в ангар в 22.30. Они узрели даже, как он нашел парализатор и принялся в нем ковыряться. Дурак несчастный! В общем, все происходило в полном соответствии с описанием Минору. И, само собой, звать нас назад было уже поздно.
Мартин чуть не сдвинулся, пытаясь понять, почему сдвигается темпоральная цензура. Я ничем не могла ему помочь: теоретик из меня никудышный. Но если вас интересует мое мнение, то, по-моему, Всевышний просто решил над нами подшутить. Вот уж у кого свободы воли- завались!
И опять переменился Шерман. Рот у него стал куда натуральнее прежнего, а над ним появился нос. За человека Шермана по-прежнему не примешь, даже в темном переулке, но гуманоид из него получился интересный.
Я не могла оторвать взгляда от его рта. И в конце концов убедила себя: никакого сходства. Только перепуганная до смерти, одержимая навязчивой идеей, сверхбдительная и эмоционально истощенная зомби могла увидеть кривую усмешку на этом пластиковом лице.
Окно «Б» ни у кого, кроме меня, не вызывало ни малейшего энтузиазма. А поскольку я так никому и не открыла причины своего страха перед окном «В», то отстаивать свои позиции мне было трудно. Все посматривали на Шермана, ожидая указаний. Он помалкивал.
И тут меня вызвали на заседание Совета. По такому случаю принятие решения было отложено. Мартин с Лоренсом даже обрадовались задержке: им не терпелось прогнать темпоральные установки через серию тестов. Целью тестирования было создание статической Вселенной, имеющей некоторые общие черты со Вселенной «реальной», что бы ни означало это определение в данный момент. Они знали, что не могут больше, поглядев в прошлое, с уверенностью сказать, была ли то реальность или одна из гипотетических возможностей, но они надеялись, что сумеют по крайней мере выразить степень вероятности в процентах. Очень мило с их стороны, решила я, особенно если они опять собираются послать в прошлое меня. До сих пор промашки операторов составляли четверть мили в одном из пространственных измерений и один час- во временном. Мартин как-то рассказывал мне, что в операциях с Воротами задействовано двенадцать измерений. Промахнуться в одном из оставшихся десяти мне совсем не улыбалось.
Заседание Совета было похоже на предыдущее. Я дважды подала прошение об отставке, и во второй раз его чуть было не приняли. Я опять повторила, что предстоящая вылазка жизненно важна для успеха проекта Ворот, но, боюсь, это прозвучало не очень убедительно.
За обсуждением я почти не следила. Технические подробности были за пределами моего понимания, а прочие подробности касались в основном закулисных интриг внутри Совета. В нем было как минимум три фракции- удобное деление, учитывая общую численность, — и одна из фракций колебалась то в одну, то в другую сторону. В конце концов мне дали «добро» на очередную вылазку.
Мартин, переборов свою неприязнь к палате Совета, на сей раз меня сопровождал. Он-то и заявил им под занавес, что в ближайшие десять часов ни о какой вылазке не может быть и речи. Я мысленно вознесла благодарственные молитвы всем возможным богам. Два дня без передыха- это утомительно.
И кроме того, мне необходимо было потолковать с Шерманом.
Глава 11
«Се, Человек…»[7]
Шерман сказал:
— Зови меня Иисусом.
Я швырнула в него сигаретой, просто потому, что ничего более тяжелого под рукой не оказалось. Но окурок не достиг цели. В угол моей комнаты вмонтирован маленький лазер, оснащенный маленьким радарчиком и маленькими мозгами; он засек окурок и превратил его в плазму, не дав ему пролететь и пары футов. Я знаю, знаю, что современная наука не всесильна, но пепельницы она явно переплюнула.
— Погоди минутку. Я вызову тебе «скорую».
— Ну честное слово, Луиза, там есть такие вещи, о которых я не могу тебе рассказать.
— А что можешь?
Он задумался.
