М Валигура - Кольцо Афродиты
-Дина,- говорю,- блдяь, дома?
-Тебя это не должно ебать,- добродушно отвечает бабушка.
-А кому ж тогда должно это ебать?
Тут старухины глазки потеплели,она обольстительно похлопала меня по щеке и прорворковала, блядица:
-Дома, дома.
-Ну, посторонись тады, старая гнида.
Старушка озорно хихикнула.
-Вошь,- говорю,- кубическая, прости Господи!
И, перекрестившись, вошел в комнату.
Дина сидела в комнате одна и, совершенно голая, смотрела по телевизору "В сель-ский час, малыши".
-Кака ж ты тоща!- сказал я.
Дина оторвала голову от Хрюши, въебывающего на комбайне, и повернулась ко мне.
-Не могла,- говорю,- бабку объесть, пока у нее челюсти не было?
Тут бабка вкатила в комнату и уселась, гиена, перед телевизором.
-Слушай,- говорю,- когда ж ты сдохнешь?
-Но.
-Чо "но"! Ты уeбешь отсюда когда-нибудь?
-Но.
-Блядь, старая клизма! Оглохла, падаль?
-Но... а?
-Хуй на.
Старушка сделала погромче.
-Блядь, выруби свой говорящий ясчык!
-Ось?
-Дура. Говорясчий ящик вырубишь, блядь, или нет?
-Но.
-Не спорь с бабушкой,- раскрыла наконец рот Дина.- Она плохо слышит.
-Зато жрет хорошо.
-Но.
Под шумок я прислонил Дину к бабкиному креслу и, глядя на ейный затылок (динкину, то есть, жопу), вспомнил про свово деда. Тот, пидор, ходил на лося с голыми руками.
ЛИРИЧЕСКОЕ АТСТУПЛЕНИЕ (КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО АТСТУПЛЕНИЯ)
А на протяжении нашей с Диной любви бабка пялилась в телевизор, восторженно поклацивая вновь обретенной челюстью.
ОН БЫЛ ЛЕСБИАНКОЙ СТЕПНОЮ, ОНА Ж ВОДОЛАЗОМ МОРСКИМ
Первым делом я наведался в редакцию. Редакция была пустынна и гола: счез даже патрет Ульяныча (не то Надеждина, не то Тупойблядиленина). Сейфы были опечатаны, столы изрезаны неприличными, на мой взгляд, словами. В уголке валялись разбитые яйца Аркалия. "Это ж с какой НЕЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ силой нужно было бить по ним!"- восторженно подумал я.
За объяснениями я отправился к дяде Володе. Дядя Володя, голый по оба пояса, парил в тазу ноги.
-Халло, дядька.- сказал я.- Паришь ноги?
-Парю. Блядский Аркадий. Такие у него яйца твердые... Корунды какие-то.
-За что ты его?
-За все. Газету нашу закрыли, счет в банке заморзили, племянник у меня долбоебом растет.
-А нас из дома выселяют,- пожаловался я.
-Ну, вот,- прокряхтел дядька, потирая ноги.- Мало я его бил. Ты уж извини, племянник, не знал.
-Да хули,- говорю.
-Не-не,- говорит дядька,- это нельзя так оставить. Нам нужно выпить.
Он окончательно выпорхнул из тазика и поскользил на мокрых ногах на кухню. На кухне он смастерил бутылку водки ("Банионис", 0,7), и мы сподобились пить.
Пиздатая, вопче, была водка. Не то что "Лев, говнюк, Толстой".
-Кто газету закрыл-то?- говорю.
-Власти, ехать их в жопу.
-Вот и меня - они выселяют.
-Суки,- равнодушно сказал дядька.
С этим трудно было спорить.
-Чем теперь подумываешь заняться?- спросил я, и сам же ответил.Переeду на другую квартиру.
-Переeзжай ко мне,- предложил дядька.- Ток чур - бап не таскать.
-А я разве таскал?- удивился я.- Они сами за мной таскаются. Суки.
-А я,- говорит дядька,- терь стихи писать буду.
-А умеишь?
-Но.
-Я тож,- сказал я.- Написал вчерась стихотворенье. О чем - не пойму. Слуш.
-Слушаю.
-"Я пижжу чернага дрозда Нагой и у ниво Растет махнатыя пизда А больше ничиво".
Стихотворение кролика,- почему-то объяснил я.- Кроличек маленький, ушками прядет, а ножками так и сучит.
-Хорошие стихи,- задумчиво произнес дядька.- Особенно впечатляют "нагой" и "махнатыя". И - как финал безнадежности - "ничиво".
-Баньши,- сказал я.
-Чо?
-Через плечо.
-Ладно,- говорит дядь Володя слегка нервно,- иди отсюда.
-А когда к тебе можно переeхать?
-Да никогда, пожалуй. Тут тебе не публичный дом.
Я обиделся и ушел. А сам думаю:"Скверный у меня дядька. Пойду-ка я к Марфе".
-Ты?- удивилась она.
-Жопой дергаешь цветы,- зарифмовал я - по-моeму, страшно смешно.
-Ну, входи, покойничек.
Я вошел. И чего она "покойничком" обзывается, лесбианка?
Тут же на меня слюняво накинулась ее собачка - ебучая левретка. Отправив прицельным пинком суку в гостинную, я повернулся к Марфе.
-Твоих рук,- говорю,- работа?
-Ты о чем?
-Ну, это... Ми тибя придуприжьдали, а ви ни слюшали,- спародировал я Тихона.
-А... Но, то - да. Буди там заложон атель "Марфа-Посадница".
-Сука,- говорю,- пааная.
-Бомж,- отвечает она.
Что мне было на это ответить? Схватил я ее и потащил в постель.
-Гошенька, Гошенька,- запричитала она.- Первая, блядь, встреча последняя, на хуй, встреча...
-Вторая,- напомнил я.
Белье на ней было своеобразное. И не белье даже, а так - набор кожанных ремешков.
-Пазор,- говорю,- сиськи свисают.
А она, сука, запускает руку под кровать и вытаскивает оттуда плеть. Ну, тут мне совсем все ясно про нее стало. А она меня, как ни в чем не бывало,- плетью по спине. Уж это-то мне совсем не понравилось. Забрал я у нее плеть, да как дам ногой по грудям. Думала, дура, что я с женщиной не справлюсь.
-На кого,- говорю,- плеть подымаешь? На мужчину, Царя, соответственно, Природы?
Хотела она еще что-то сказать, но тут я ее рукой за челюсть ухватил и на себя потянул. И вылезла проклятая челюсть изо рта! Так я узнал главный секрет Мафии.
Короче, дал я ей хорошенькой пизды, а потом - в отместку - выeбал. И уже тогда говорю спокойно:
-Поду скупнусь.
Схватил левретку подмышку и пошел в ванную. Пустил воду и стал думать, что мне с проклятой левреткой делать. Вспомнил вдруг Ваню Тургенева, Муму, хуе-мае-э, думаю, тут и думать нечего. Бросил левретку в воду и веслом огрел.
Пошла, родимая, камнем. Просто сердце радуeтся. Сам уж в воду не полез - ну его на хуй, с дохлой левреткой купаться. Выключил воду и вдруг слышу-Марфа кому-то по телефону говорит: так, мол, и так, получен ишалон онаши, но требуeтся транспорт- перевезти на гошину квартиру.
"На мою?"- вздрогнул я. Но так как наши Писатели пишут "г" и "ч" одинаково, то даже не знаю, что я сделал. Во всяком случае, вышeл я из ванной вполне удовлетворенный. И только потом вспомнил, что Гоша - это не я, а Жора. Смотрю - а Марфа кладет трубку и подозрительно говорит:
-Волосы у тебя сухие. Пачиму?
-Патаму,- говорю.- И не купался я вовсe, а собашку твою мачил. А потом думу себе: ну-во на хуй - с собачий падалью плавать.
-Мими?
-Муму.
-Блядь, где Мими?
-Погодь,- говорю,- ща притараню.
Выловил в ванне трупец, принес Марфе. Та зашлась. Пока она рыдала, я ея исчо рас выэбал. И очень дажа проста.
Марфа по обыкновению ушла в отключку. Тады я забросил трупец Мими на шкап, а сам решил поинтересоваца, каму ш она, Марпа, звонила. Сымаю трупку, дручу "рипит". А оно в ответ рипит. А после мусской голас снемаит трупку и грит:
