Теодор Старджон - Больше чем люди (More Than Human)
Происходили и другие открытия. Однажды он остановился посреди комнаты и начал поворачиваться, разглядывая стены и окна.
— Я был болен?
А однажды остановился посреди улицы, глядя на зеленое здание на другой стороне.
— Я был там.
Несколько дней спустя он остановился у магазина мужской одежды и озадаченно посмотрел на него. Нет, не на него. На витрину.
Рядом Джейни ждала, наблюдая за его лицом.
Он медленно поднял левую руку, согнул, посмотрел на шрам, на два прямых разреза — один длинный, другой короткий — на запястье.
— Вот, — сказала девушка. И вложила ему в руку кусок трубы.
Не глядя, он сжал пальцы, сложил их в кулак. На лице его появилось удивленное выражение, потом ужас и что-то похожее на гнев. Он покачнулся.
— Все в порядке, — негромко сказала Джейни. Он вопросительно хмыкнул, посмотрел на нее так, словно она незнакомка, потом как будто узнал. Разжал руку и внимательно посмотрел на кусок трубы. Подбросил ее и поймал.
— Она моя, — сказал он. Джейни кивнула. Он сказал:
— Я разбил витрину, — Посмотрел на витрину, снова подбросил кусок металла, потом положил в карман и пошел дальше. Долго молчал, но когда они поднимались по ступеням своего дома, сказал:
— Я разбил витрину, и меня посадили в тюрьму. А ты вытащила меня оттуда, и я болел, а ты привела меня сюда и вылечила.
Он достал свой ключ, открыл дверь и отступил, пропуская Джейни.
— Зачем ты это сделала?
— Просто захотелось, — ответила она.
Он был встревожен. Прошел к шкафу, вывернул карманы своих двух костюмов и спортивной куртки. Пересек комнату, бесцельно принялся открывать и закрывать ящики туалетного столика.
— В чем дело?
— Эта штука, — неопределенно ответил он. Прошел в ванную, вышел. — Знаешь, кусок трубы.
— О, — сказала она.
— Он у меня был, — сказал он с несчастным видом. Снова обошел комнату, прошел мимо сидящей на кровати Джейни к ночному столику. — Вот он!
Мужчина посмотрел на трубу, согнул ее и сел в кресло.
— Не хотелось потерять, — задумчиво сказал он. — Она у меня давно.
— Она была в конверте, который выдали, когда тебя выпускали из тюрьмы, объяснила Джейни.
— Да. Да. — Он поворачивал трубу в руках, потом поднял и показал, словно ярким толстым обвиняющим указательным пальцем. — Эта штука…
Девушка ждала.
Он покачал головой.
— Она у меня давно, — повторил мужчина. Он встал, походил, сел снова. — Я искал парня, который… Ax! — проворчал он. — Не могу вспомнить.
— Все в порядке, — мягко сказала девушка. Он сжал голову руками.
— Я уже почти нашел его, — сказал он сдавленным голосом. — Долго искал. Всегда его искал.
— Всегда?
— Ну, с тех пор… Джейни, я снова не могу вспомнить.
— Все в порядке.
— Все в порядке, все в порядке! Ничего не в порядке! — Он распрямился и посмотрел на нее. — Прости, Джейни. Я не хотел кричать на тебя.
Она улыбнулась. Он спросил:
— Где эта пещера?
— Пещера? — повторила она. Он неопределенно указал рукой.
— Что-то вроде пещеры. Наполовину пещера, наполовину длинный дом. В лесу. Где это?
— Я была там с тобой?
— Нет, — сразу ответил он. — Кажется, это было раньше. Не помню.
— Не волнуйся из-за этого.
— А я волнуюсь! — возбужденно ответил он. — Что, мне нельзя волноваться? Сказав это, он посмотрел на нее в поисках прощения и нашел его. — Ты должна понять, — сказал он спокойней, — что есть что-то… я должен… Послушай, снова раздраженно заявил он, — существует что-то самое важное в мире, а я даже не могу вспомнить, что это.
— Случается.
— Это со мной случилось, — мрачно сказал он, — Мне это не нравится.
— Ты себя совсем доведешь, — сказала Джейни.
— Конечно! — взорвался он. Осмотрелся, яростно покачал головой. — Что это? Что я здесь делаю? Кто ты, Джейни? Что тебе до меня?
— Я хочу, чтобы ты выздоровел.
— Да, выздоровел, — проворчал он. — Я должен выздороветь! Я болен. И мне должно становиться все хуже.
— Кто тебе это сказал? — резко спросила Джейни.
— Томпсон, — выпалил он и отшатнулся. На лице его отразилось глуповатое удивление. Высоким срывающимся подростковым голосом он простонал:
— Томпсон? Кто такой Томпсон?
Джейни пожала плечами и деловито ответила:
— Должно быть, тот, кто сказал, что тебе будет становиться хуже.
— Да, — прошептал он. И снова возбужденно:
— Да… — Помахал куском трубы. — Я его видел. Томпсона. — Тут его взгляд упал на трубу, и он принялся ее удивленно разглядывать. Покачал головой и закрыл глаза. — Я искал… — Голос его затих.
— Томпсона?
— Нет! Его я никогда не хотел отыскать! Да, хотел, — тут же поправился он. — Хотел вышибить ему мозги.
— Ты сделал это?
— Да. Понимаешь… Он… ну… да что это с моей головой? — воскликнул он.
— Тише, — успокаивала она.
— Не могу вспомнить, не могу, — расстроенно сказал он. — Все равно что видишь, как что-то поднимается из-под земли. Тебе нужно это схватить. Прыгаешь так, что колени разрываются, вытягиваешься и только касаешься пальцами… Грудь его поднималась и опускалась. — Касаешься пальцами и знаешь, что никогда не сможешь схватить. А потом падаешь и видишь, как это уходит от тебя, все выше и выше, становится все меньше и меньше, и ты никогда… — Он закрыл глаза. Дышал тяжело. Еле слышно повторил:
— И ты никогда…
Он сжал кулаки. В одном из них по-прежнему кусок трубы, и мужчина снова прошел через последовательность открытия, удивления, изумления.
— Она у меня давно, — сказал он, глядя на трубу. — Тебе, должно быть, кажется, что я спятил, Джейни.
— О, нет.
— Думаешь, я тронулся?
— Нет.
— Я болен, — простонал он.
К его удивлению, она рассмеялась. Подошла к нему и потащила, заставляя встать. Отвела в ванную, протянула руку и включила свет. Втолкнула его и постучала пальцами по зеркалу.
— Кто болен?
Он посмотрел на здоровое красивое лицо, которое смотрело на него из зеркала, на блестящие волосы и ясные глаза. Искренне удивленный, повернулся к Джейни.
— Я уже много лет так хорошо не выглядел! С тех пор как… Джейни, я служил в армии?
— Правда?
Он снова посмотрел в зеркало.
— Да, больным я не выгляжу, — согласился словно сам с собой. Коснулся своей щеки. — Кто все время говорит мне, что я болен?
Он услышал, как удаляются шаги Джейни. Выключил свет и присоединился к ней.
— Мне хочется сломать этому Томпсону спину, — сказал он. — Бросить его…
— Куда?
— Забавно, — сказал он. — Я хотел сказать: «Бросить его через кирпичную стену». Я даже видел, как бросаю его на эту стену.
