Пол Андерсон - Ради славы Вселенной
«О, будь ты проклят, Эскер Харолссон! Чтоб ты сгинул в черной дыре!»
25
Корабль достиг места назначения.
Оставаться там было непросто — по мере сближения черных дыр гравитационные поля окружающего пространства непрерывно менялись. Постоянно изменяющееся линейное ускорение корабля не могло победить невесомость, но иногда, когда корабль вращался, можно было ощутить возвращение веса.
Как ни странно (а может, ничего странного в этом и не было), команда корабля работала так, словно ничего не произошло. Эскер разговаривал негромко и избегал смотреть Лиссе в глаза, если они случайно встречались в коридоре. Ассистенты носили ему еду и напитки прямо в лабораторию, чтобы он мог не отрываться от приборов. Трое его помощников тоже редко покидали лабораторию, а если покидали — ненадолго. Потрясающее природное явление, свидетелями которого они стали, целиком поглощало их внимание. Лисса была этому только рада.
Лисса, Вален и Медноруд тоже внимательно наблюдали за развитием событий. «Дагмар» мог не только показывать на видеоэкранах происходящее в космосе, подстраивая изображение по желанию наблюдателей, он показывал также схемы и комментарии, основанные на данных компьютерного анализа. Лисса вскоре с головой ушла в наблюдения.
Вален почти не раскрывал рта. Да и что можно было сказать при виде такого величественного зрелища?
Лисса видела, что к Валену мало-помалу возвращается самообладание. Один раз он даже улыбнулся, а в другой раз ответил на ласку, когда Лиса провела пальцами по его плечу.
Лисса улучила минутку и отвела Медноруда в сторону.
— Ну, как он? — спросила она и замерла в ожидании ответа.
— Почти спокоен, — ответил сузаянец. — Потрясение было чудовищным, словно разбередили старую рану. Однако он не сломлен. Внутреннее умиротворение поможет ему восстановить чувство собственного достоинства. — Тонкий гибкий сузаянец легко подплыл к Лиссе и обвился вокруг нее. — До тех пор он будет черпать силу в вас.
Лисса обняла Медноруда и прижалась щекой к упругому телу сузаянца.
— Спасибо, — прошептала она.
Детекторы и оптические сенсоры «Дагмара» обнаружили чужой научно-исследовательский корабль в той точке, куда так стремился попасть Эскер.
Вален пробормотал:
— Любопытно…
Как чудесно, что он снова стал проявлять к чему-то интерес!
Корабль оказался «Аметистом» Железного Блеска. Забавное совпадение. Но, конечно, не столь уж невероятное. Сузаянцы, так заботившиеся о соблюдении секретности, не могли направить сюда большой флот: торговцы, дипломаты, путешественники с других планет непременно догадались бы, что происходит нечто необычное, и принялись бы докапываться до сути. Если бы оснащение сузаянских кораблей могло потягаться с оснащением «Дагмара», десяти или пятнадцати судов вполне хватило бы. Но чтобы восполнить отставание в автоматике и роботехнике, на каждом из сузаянских кораблей находилась большая команда ученых, поэтому судов должно было быть больше.
«Если бы мы могли привести с собой другие наши корабли… — подумала Лисса. — Что ж, мы и так доставим домой достаточно информации, чтобы Конфедерация не смогла преподнести всей Галактике сюрприз…»
Лисса поморщилась. «Мы» в данном случае означало «Эскер». Она не могла не признать заслуг ученого, но это не примиряло ее со сложившейся ситуацией.
В нескольких километрах от «Аметиста» виднелся еще один корабль — то ли он тоже занимался исследованиями, то ли нес охранные функции, а может, и те и другие. То был флагманский корабль Полумесяца, название которого «Дагмар» перевел как «Превосходство». Возможно, на борту «Превосходства» тоже находились ученые, но главная причина появления корабля именно в этой точке наверняка была другой — сузаянцы хотели убедиться, что люди выполняют условия договора. Корабль не смог бы остановить «Дагмар» в одиночку, но его присутствие мешало людям безнаказанно нарушить принятые обязательства.
Переговоры по гиперсвязи прекратились, поскольку могли повлиять на показания сложных приборов. А что можно сказать по лазерной связи?
Странно, но воцарившееся молчание почему-то сблизило Лиссу с инопланетными существами. Ее люди сдержат обещания, а сузаянцы сдержат свои.
Приближался момент великого события, и все раздоры были забыты.
26
Окутанные пламенем, черные дыры неслись навстречу своей судьбе. Каждую минуту, каждую секунду они увеличивались в размерах, разбухали, сияли все ярче, их излучение становилось все интенсивнее. Диски превратились в кружащиеся водовороты, раскаленные, вспыхивающие ослепительными молниями. От них отрывались огромные пламенные клочья и стремительно неслись обратно или исчезали в пустоте. Казалось, звезды в испуге отшатываются от ужасных черных дыр.
Лисса парила в капитанской наблюдательной сфере. Кровь стучала у нее в ушах, как копыта мчащихся галопом боевых коней.
А ведь она смотрела на затененное изображение черных дыр! Наверное, если взглянуть на них невооруженным глазом — ослепнешь, а потом умрешь.
Лисса схватила Валена за руку. Его рука была холодной, он дышал хрипло и тяжело. Небо над Найей тоже полыхало огнем… Но не так, как здесь, совсем не так.
Черные дыры встретились.
В реальном времени никто не успел этого заметить. Все произошло слишком быстро. Только что их разделяло пространство — и вот они уже покрылись сетью размытых линий, а потом взорвались, превратившись в ослепительную вспышку. В центре свет был белым, как яркое солнце, но ближе к краям становился темно-фиолетовым, сумеречно-багровым, синим, как небо ясным днем, серо-стальным, золотисто-желтым, оранжевым, как медь, кроваво-красным, малиновым, как закат. Сияние разливалось, выбрасывая пламенные фонтаны, трепещущие, словно ленты на ветру, они изгибались идеальными дугами и втягивались обратно.
— Я и не представляла, как это будет красиво! — воскликнула Лисса.
Толчок вдавил ее в кресло, прижал к страховочным ремням. Голова закружилась, сознание затянуло черной пеленой. Еще один толчок швырнул ее в другую сторону. И еще один. Зазвенел металл.
Лисса как будто издалека услышала возглас Валена:
— Гравитационные волны! Неравномерные… Вот еще одна…
Волны прокатились и закончились. Вернулась невесомость.
Гул в ушах смолк, тьма перед глазами рассеялась, головокружение прекратилось.
Вален, не вставая с кресла, подался к Лиссе.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — спросил он дрожащим голосом. — Тебе больно?
