Аркадий Стругацкий - Пикник на обочине
— Разве между холмами можно, господин Шухарт? — вполголоса спросил над ухом Арчибальд. Он стоял рядом и тоже разглядывал карту.
— Посмотрим, — сказал Рэдрик. Он все смотрел на карту. Там было еще два крестика — один на склоне холма с деревом, другой — на каменной россыпи. Пудель и Очкарик. Тропа проходила понизу между ними. — Там посмотрим, — повторил он, сложил карту и сунул ее в карман. Он оглядел Арчибальда. — Как стул? — спросил он и, не дожидаясь ответа, приказал: — Подай мне на спину рюкзак.
— Пойдем, как раньше, — сказал он, встряхивая рюкзак и прилаживая лямки поудобнее. — Ты идешь впереди, чтобы я тебя каждую минуту видел. Не оглядывайся, а уши держи нараспашку. Мой приказ — закон. Имей в виду, придется много ползти, грязи но вздумай бояться, если прикажу — мордой в грязь без разговоров… Да курточку свою застегни. Готов?
— Готов, — сказал Арчибальд глухо. Он здорово нервничал. Румянца у него на щеках как не бывало.
— Первое направление — вот. — Рэдрик резко махнул ладонью в сторону ближайшего холма в сотне шагов от насыпи. — Пошел.
Арчибальд судорожно вздохнул и, перешагнув через рельс, стал боком спускаться по насыпи. Галька с шумом сыпалась за ним.
— Легче, легче, — сказал Рэдрик. — Спешить некуда.
Он принялся осторожно спускаться следом, привычно регулируя инерцию тяжеленного рюкзака мускулами ног. Краем глаза он все время следил за Арчибальдом. Боится парень, думал он. Правильно боится. Предчувствует, наверное. Если у него чутье, как у папаши, то должен предчувствовать. Знал бы ты, Стервятник, как обернулось дело. Знал бы ты, Стервятник, что я тебя послушаюсь. «Но вот здесь, Рыжий, тебе одному не пройти. Хочешь не хочешь, а придется тебе кого-нибудь с собой взять. Могу кого-нибудь из своих сопляков отдать, кого не жалко…» Уговорил. Первый раз в жизни согласился я на такое дело. Ну, ничего, может быть, все-таки обойдется, все-таки я не Стервятник, может быть, и словчим как-нибудь.
— Стоп! — приказал он Арчибальду.
Арчибальд остановился по щиколотку в ржавой воде. Пока Рэдрик спускался, трясина затянула его по колено.
— Камень видишь? — сказал Рэдрик. — Вон, под холмом лежит. Давай на него.
Арчибальд двинулся вперед. Рэдрик отпустил его на десять шагов и пошел следом. Трясина под ногами чавкала и воняла. Мертвая трясина — ни мошкары, ни лягушек, даже лозняк здесь высох и сгнил. Рэдрик привычно посматривал по сторонам, но пока все было вроде бы спокойно. Холм медленно приближался, наполз на низкое еще солнце, потом закрыл всю восточную часть неба. У камня Рэдрик оглянулся в сторону насыпи. Насыпь была ярко освещена солнцем, на ней стоял поезд из десятка вагонеток, часть вагонеток сорвалась с рельсов и лежала на боку, насыпь под ними была покрыта рыжими потеками высыпавшейся породы. А дальше, к северу от поезда, в сторону карьера, воздух над рельсами мутно дрожал и переливался, и время от времени в нем мгновенно вспыхивали и гасли маленькие радуги. Рэдрик посмотрел на это дрожание, сплюнул почти всухую и отвернулся.
— Дальше, — сказал он, и Арчибальд повернул к нему напряженное лицо. — Вон тряпье видишь? Да не туда смотришь. Вон там, правее.
— Да, — сказал Арчибальд.
— Так вот, это был некий Хлюст. Давно был. Он не слушался старших и теперь лежит там специально для того, чтобы показывать умным людям дорогу. Возьми два пальца вправо от этого Хлюста… Взял? Засек точку? Ну примерно там, где лозняк чуть погуще… Двигай туда. Пошел!
Теперь они шли параллельно насыпи. С каждым шагом воды под ногами становилось все меньше, и скоро они шагали уже по сухим пружинистым кочкам. Арчибальд приободрился и перешел было на полный шаг, и тогда Рэдрик пошарил в кармане, выбрал гайку граммов на двадцать и, прицелившись, запустил ему в голову. Гайка попала Арчибальду прямо в затылок. Парень ахнул, схватился за голову и плашмя рухнул на сухую траву. Рэдрик остановился над ним.
— Вот так оно и бывает, Арчи, — сказал он. — Это тебе не бульвар, ты здесь не на прогулке.
Арчибальд медленно поднялся. Лицо у него было совершенно белое.
— Все понятно? — спросил Рэдрик. Арчибальд глотнул и закивал.
— Хорошо. А в следующий раз надаю по зубам. Если жив останешься. Пошел.
Из паренька мог бы получиться сталкер, думал Рэдрик, звали бы его, наверное, Красавчик. Красавчик Арчи. У нас был один Красавчик, звали его Диксон, а теперь его зовут Суслик. Единственный сталкер, который попал в «мясорубку» и выжил. Повезло. Он-то, чудак, до сих пор думает, что его Барбридж из «мясорубки» вытащил. Черта с два. Из Зоны он его выволок, это верно. Попробовал бы не выволочь. Ему ребята тогда прямо сказали: один лучше не возвращайся. А ведь как раз тогда Барбриджа Стервятником и назвали, до этого он у нас в Битюгах ходил…
Рэдрик вдруг ощутил на левой щеке едва заметный ток воздуха и сейчас же, еще не успев ни о чем подумать, крикнул:
— Стой!
Он вытянул влево руку. Ток воздуха чувствовался там сильнее. Где-то между ними и насыпью разлеглась «комариная плешь», а может быть, она шла и но самой насыпи — недаром же свалились вагонетки. Арчибальд стоял как вкопанный. Он даже не обернулся.
— Возьми правее, — приказал Рэдрик. — Пошел.
Да, неплохой был бы сталкер. Кой черт, жалею я его, что ли? Этого еще не хватало. Меня кто-нибудь когда-нибудь жалел? Вообще-то да, жалели. Кирилл меня жалел. Ричард Нунан меня жалеет. Вообще-то он, как видно, не столько меня жалеет, сколько к Гуте прислоняется. А может быть, и жалеет, одно другому не помеха. Только мне жалеть никого не приходится. У меня выбор или — или. Он впервые с полной отчетливостью представил себе выбор: или этот паренек, или моя Мартышка. Тут и выбирать нечего, все ясно. Если только чудо возможно, подсказал какой-то голос изнутри, но он с ужасом и ожесточением задавил в себе этот голос.
Они миновали груду серого тряпья. От Хлюста ничего не осталось, только лежала поодаль в засохшей траве длинная, насквозь проржавевшая палка — миноискатель. Тогда многие пользовались миноискателями, покупали втихаря у армейских интендантов, надеялись на эти штуки, как на господа бога, а потом два сталкера подряд за несколько дней погибли с ними, убитые подземными разрядами. И как отрезало… Кто же все-таки был этот Хлюст? Барбридж его сюда привел или он сам сюда пришел? И почему их всех тянуло в этот карьер? Почему я ничего об этом не слыхал? Дьявол припекает-то как! И это с утра, а что будет потом? Арчибальд, шедший шагах в пяти впереди, поднял руку и вытер со лба пот. Рэдрик покосился на солнце. Солнце было еще невысоко. И тут он вдруг осознал, что сухая трава под ногами не шуршит, как раньше, а словно бы поскрипывает, как картофельная мука, и она уже не колючая и жесткая, как раньше, а мягкая и зыбкая, она рассыпалась под сапогом, как лохмотья копоти. И он увидел четко выдавленные следы Арчибальда и бросился на землю, крикнув: «Ложись!»
