Лоис Буджолд - Барраяр
– Малыш… где?
– Взгляни, если хочешь. – Он помог ей приподнять голову и показал за окно. – Видишь вон то, следующее, здание с красными огнями на крыше? Это исследовательский центр биохимии. Лаборатория Ваагена и Генри находится на третьем этаже.
– Да, и я его помню. Мы были там в тот день, когда забирали Элен.
– Правильно. – Лицо Эйрела смягчилось. – Хорошо, что ты вернулась, милый капитан. Видеть тебя в таком состоянии… Я не чувствовал себя таким беспомощным и ненужным с одиннадцатилетнего возраста.
Это было в тот год, когда убийцы Ури Безумного добрались до его матери и брата. Теперь пришла ее очередь сказать:
– Ш-ш. Нет-нет. Все… в порядке.
На следующее утро убрали все прикрепленные к ее телу трубки, кроме кислородной. Потянулись спокойные, размеренные дни выздоровления. Посетители Корделию почти не беспокоили – зато проведать лорда-регента являлись целые толпы, начиная с министра Фортелы. В палате, несмотря на протесты врачей, установили комм-пульт, и в этом импровизированном кабинете Форкосиган работал вместе с Куделкой по восемь часов в день.
Лейтенант после катастрофы выглядел притихшим и подавленным, хотя и не настолько, как те, кто имел отношение к охране регента. Даже Иллиан тушевался, когда видел Корделию.
Пару раз в день Эйрел осторожно прогуливал жену вдоль коридора. Разрез виброскальпеля был, конечно, более аккуратным, чем, скажем, удар сабли, но нисколько не менее глубоким. Заживающий шрам болел, однако, не так сильно, как легкие или сердце. Ей было пусто, одиноко, она снова стала сама собой после пяти месяцев странного сдвоенного существования.
Как-то явился Генри с инвалидным креслом и повез ее в лабораторию взглянуть на репликатор. При помощи видеосканеров Корделия наблюдала, как движется ее ребенок, прочитала сводки данных и доклады группы. Нервы, кожные покровы и зрение не пострадали, но слух… доктор Генри был не вполне спокоен за него – ведь в ушах находится множество крошечных косточек. Генри и Вааген, настоящие ученые-исследователи, смотрели на мир почти по-бетански; мысленно Корделия благословляла их, а вслух поблагодарила и, вернувшись в палату, почувствовала себя несравнимо лучше.
Но когда на следующий день к ней ворвался капитан Вааген, лицо которого было мрачнее тучи, а губы сурово сжаты, сердце Корделии оборвалось.
– Что случилось, капитан? – тревожно спросила она. – Вторая процедура с кальцием оказалась неудачной?
– Рано судить. Нет, ваш младенец в прежнем состоянии, миледи. Неприятности исходят от вашего тестя.
– Простите?
– Генерал граф Форкосиган приходил сегодня утром поговорить с нами.
– О! Захотел повидать малыша? Прекрасно. Его так смущал новый способ продолжения жизни ребенка вне материнской утробы! Может, старый вояка наконец начинает избавляться от своих предрассудков. Ведь новые технологии по прерыванию жизни он принимает с полной готовностью…
– На вашем месте я не был бы так оптимистичен, миледи. – Врач сделал глубокий вдох. На этот раз от его обычного юмора не осталось и следа. – Доктор Генри питал такие же надежды, как и вы. Мы провели генерала по всей лаборатории, показали оборудование, объяснили методы лечения. Мы говорили абсолютно откровенно, как с вами. Возможно, даже слишком откровенно. Он пожелал узнать, какие результаты мы получим. А мы ведь и сами не знаем! Так ему и сказали. После этого начались разные намеки… Короче, генерал сперва попросил, приказал, а потом пытался убедить подкупом доктора Генри открыть люк, уничтожить плод. Он называет плод «мутантом». Мы выставили графа за дверь. Он разгневался и поклялся, что вернется.
Внутри у Корделии все дрожало, хотя ей удавалось сохранять спокойное выражение лица.
– Ясно.
– Я требую, чтобы этот старик не заходил в мою лабораторию, миледи. И мне все равно, как вы этого добьетесь. Мне ни к чему, чтобы на меня вываливали такое дерьмо. Особенно с такой высоты.
– Я думаю… Подождите здесь. – Она поплотнее запахнула халат, надетый поверх зеленой пижамы, поправила кислородную трубку и осторожно пересекла коридор. Форкосиган, одетый полуофициально – в мундирные брюки и рубашку, – сидел за столиком у окна. Единственным признаком его болезни оставалась кислородная трубка, проходившая в ноздрю, – лечение затяжной солтоксиновой пневмонии. Он разговаривал с каким-то человеком, а Куделка вел запись. Собеседником регента оказался, к счастью, не граф Петер, а министерский секретарь Фортелы.
– Эйрел, ты мне нужен.
– Это срочно?
– Да.
– Извините, джентльмены, – коротко бросил он, поднялся с кресла и проследовал за нею. Пропустив его в палату, Корделия закрыла дверь.
– Капитан Вааген, пожалуйста, расскажите моему мужу то, что я только что слышала от вас.
Врач без особой охоты повторил свою историю. Надо отдать ему должное – он ничего не смягчал. Адмирал слушал, и голова его опускалась все ниже и ниже, спина горбилась все больше – казалось, непомерная тяжесть придавила его.
– Спасибо, капитан. Вы правильно сделали, доложив о случившемся. Я сейчас же этим займусь.
– Это все? – Врач с сомнением посмотрел на Корделию.
В ответ она чуть приподняла раскрытую ладонь.
– Вы же слышали.
Вааген пожал плечами, отдал честь и удалился.
– Ты не сомневаешься в его истории? – спросила Корделия.
– Дорогая, я выслушиваю мнения моего отца по этому вопросу уже в течение недели.
– Вы спорили?
– Спорил он. Я только слушал.
Эйрел с Корделией вернулся к себе и попросил Куделку и посетителя подождать в коридоре. Присев на кровать, Корделия наблюдала, как он набирает коды на пульте правительственной связи.
– Говорит лорд Форкосиган. Я хочу говорить одновременно с начальником охраны Императорского госпиталя и командором Саймоном Иллианом. Пожалуйста, вызовите обоих.
Судя по расплывчатому фону изображения, шеф охраны госпиталя находился где-то в лечебном комплексе. Иллиана разыскали в лаборатории судебно-медицинской экспертизы главного штаба службы безопасности.
– Джентльмены. – Лицо Эйрела оставалось совершенно бесстрастным. – У меня замечание относительно пропускного режима. – Оба офицера приготовились сделать соответствующую запись на своих комм-пультах. – Генерал Петер Форкосиган лишается допуска в шестое здание – помещение исследовательского центра Императорского госпиталя – с этой минуты и до нового распоряжения. Моего личного распоряжения.
Иллиан колебался.
– Сэр… У генерала Форкосигана, согласно императорскому приказу, всегда был полный допуск. Он имеет его уже много лет. Мне нужен приказ императора.
– Именно его вы сейчас и слышали, Иллиан. – В голосе Форкосигана послышалось легкое раздражение. – Я, Эйрел Форкосиган, регент его императорского величества Грегора Форбарры, отдаю вам такой приказ. Этого достаточно?
