Коллектив авторов - Полдень, XXI век (август 2012)
Ну, вот, за что боролись. Самоубийства прекратились, но появился страх перед смертью от пули или клинка. Инстинкт самосохранения – он сильней, чем призрачная жажда славы. Во всяком случае, у человека, привыкшего к отсутствию насилия и боли. И вот теперь… Боже, до чего же страшно!
– Девяносто восьмой.
– Девяносто девятый.
Что такое? Почему молчит сотый? Ефим с трепетом в сердце заметил, что все смотрят на него. Кто-то с раздражением, но большинство с сочувствием. Комвзвода подошёл ближе, нахмурив густые брови.
– Осипов, ты чего, язык проглотил? Называй номер!
– С-сотый.
– Выйти из строя.
Ефим Осипов сделал два шага вперёд и повернулся лицом к строю. Друзья, приятели, недруги, сослуживцы старались не встречаться с ним взглядом. Однако Ефим отметил, как некоторые облегчённо выдохнули, радуясь, что роковой номер достался не им. Странно, но свободней почувствовал себя и Ефим – томительное ожидание закончилось, пусть и с плохим результатом. Теперь он знал, что его ожидает, – ничего хорошего, конечно, но неизвестность немногим лучше.
Зычные глотки горе-вояк начали счёт заново:
– Первый.
– Второй.
Всего их, сотых по счёту, набралось пять человек. Всех пятерых вывели в центр плаца. После минуты свинцовой тишины, когда, казалось, воздух окаменел от невиданного напряжения, разбитым стеклом зазвенел из колонок голос начальника штаба.
– Бойцы! Эти пятеро ответят за вашу трусость по жестоким законам военного времени. Пусть их участь послужит вам уроком. И в следующий раз, прежде чем показать врагу спину, вы будете помнить, что на месте этих пятерых может оказаться каждый.
Внезапно в колонках зазвучала тревожная дробь барабанов, фоном подстилаясь под речь командира.
– Внимание! Рядовые Осипов, Рыков, Тарасов, Фомин, Юдин приговариваются к экзекуции третьего уровня. Им будет отказано в ежедневном доступе к сети Интернет, они лишаются десерта и увольнительных сроком на месяц. Кроме того, на месяц отключаются их роботы-помощники, и все хозработы им придётся выполнять своими руками.
Над строем пронёсся сочувственный вздох. Кто-то рядом с Ефимом со стоном упал в обморок, не выдержав напряжения. Ефим зажмурился, надеясь, открыв глаза, увидеть, что этого не происходит на самом деле. Всё это – лишь кошмарный сон, вызванный неудачами на фронте и придирками командиров.
Генерал армии Суслов Николай Аристархович с плохо скрытой скорбью на лице наблюдал за экзекуцией из окна штаба. Заметив, что комиссар от Совета по Правам Человека, вышел из кабинета, он сплюнул под ноги и проворчал:
– Может, мы их хоть ремнём пороть начнём?
Офицер, к которому он обратился, настороженно скосил глаза в сторону двери и прошептал:
– Господин генерал, я этого не слышал, а вы – не говорили. Это же насилие над личностью, вы что? Правозащитники с нас за такие слова шкуру спустят. Хотя, с другой стороны, конечно… – заслышав шаги за дверью, офицер тут же смолк.
Генерал, продолжая ворчать себе под нос, отвернулся от окна. Подойдя к массивному бюро, он вытащил из ящика початую бутылку контрабандного коньяка и наполнил две стопочки. Протянув одну своему собеседнику, он с тяжким вздохом произнёс:
– Больно смотреть на это позорное слюнтяйство. Однако с такими солдатами и комиссарами нам долго придётся без толку на полях сражений топтаться, а значит, работой мы с тобой на всё это время обеспечены. Так давай выпьем за мою новую дачу и твой дорогущий внедорожник.
И глянцевые бока стопочек бодро звякнули в тиши кабинета, обставленного с небывалой роскошью.
2. Личности. Идеи. Мысли
Станислав Лем. Тобина[4]
Предисловие переводчика
В журнале «За рулем» (2001, № 2, с. 110–111) в рубрике «Авторитеты» под названием «Сорок раз вокруг земного шара» было опубликовано интервью со всемирно известным польским писателем-фантастом и философом-футурологом Станиславом Лемом (1921–2006), который был заядлым автомобилистом. Первые права на вождение автомобиля он получил в 1939 году в 17 лет, хорошо разбирался в устройстве автомобилей, в тяжелые военные и послевоенные времена подрабатывал (как он сам писал в 1957 г.) «в качестве автомобильного механика, которому анатомия автомобиля известна без эмоций и по существу так же, как анатомия женского тела гинекологу, и у которого автомобильный стриптиз в гараже не вызывает волнения или головокружения» (можно отметить, что писатель разбирался и в гинекологии, ибо после окончания в 1948 г. медицинского факультета Ягеллонского университета некоторое время работал акушером в роддоме). Впоследствии, став профессиональным писателем, он с успехом занимался ремонтом своих собственных автомобилей. Первый автомобиль появился у Станислава Лема в самом конце 1950-х годов – немецкий (ГДР) «AWZ P-70», затем немецкий (ГДР) «Wartburg 1000», итальянский «Fiat 1800», польский «Fiat 125р» и др., а всего у него было 11 автомобилей, последний – «Mercedes 280 SE» 1981 г.в. канареечного цвета, который с пробегом 109 000 км был продан на благотворительном аукционе в 2008 году за $ 22 000. Предлагаемое вашему вниманию эссе было написано Станиславом Лемом более тридцати лет назад и до сих пор было опубликовано только на немецком языке. В эссе автор приглашает нас в недалекое будущее автомобильной техники. Судите сами, насколько осуществилось предположенное пиСатеЛЕМ…
1
Намного более интересным, чем бермудский треугольник, я считаю треугольник между автомобилем, порнографией и индустрией развлечений (шоу-бизнесом), так как в этой области зияет рыночная ниша, которую до сих пор никто не замечал, не говоря уже о том, чтобы кто-то пытался ее заполнить. Таким образом, мое сообщение может одновременно служить проектом соответствующей заявки на патент.
С психологической точки зрения автомобиль превратился в усилитель личности. Или, поскольку здесь все же уместнее использовать терминологию из области автомобильной техники, в домкрат Эго. Автомобиль позволяет стеснительному стать наглым, слабому – сильным, безобразному – красивым. Вначале он не очень-то был пригоден в качестве средства передвижения, а сейчас, так как круг начинает замыкаться, он не может шагать в ногу ни с железной дорогой, ни с авиацией. Однако по названной выше психологической причине автомобиль выдерживает все неприятности, связанные с его применением. И даже если его едва ли можно будет использовать для передвижения, он все же останется у нас в качестве целлофановой упаковки или витрины на колесах, из которой выглядывает гордый владелец.
