Айзек Азимов - Ночь, которая умирает (сборник)
— В озвучивании? Значит ли это, что Янг должен был размышлять вслух, прежде чем Адам смог воспринимать его мысли?
— Нет. Хотя, возможно, так оно и было. Видишь ли, помимо обычного разговора двух собеседников бывают еще разные ситуации, и тут вроде бы существуют ограничения. Например, одно из них — расстояние. Кроме того, случается так, что Адам, по его словам, не может «войти» в голову человека, даже если тот находится по соседству. А иногда ограничения налагаются способом мышления: мозг, в который Адам «входит», должен сформулировать мысль, прежде чем она станет понятной Адаму. Он не может погрузиться в глубины памяти, пока человек, за которым он наблюдает, не начнет сознательно вспоминать. Адам считает, что это связано с привычкой большинства людей мыслить словами; когда кто-нибудь озвучивает свои мысли, Адаму легче читать их. Вместе с тем Адам убежден, что его способность к телепатии односторонняя, все прочие люди не обладают ею хотя бы в сколько-нибудь заметной форме, тогда как Адам — одновременно и мощный передатчик, и чувствительный приемник.
Хочешь, я сообщу тебе действительно необыкновенную новость? Телепатию нельзя назвать уникальной способностью, дарованной только человеку. Если верить Адаму, средняя обезьяна больше развита в этом отношении, чем средний человек, а уж среди обезьян самые сильные потенциальные телепаты откровение, не правда ли?
— Не знаю, Рут. Мне лично оно кажется весьма лестным. Давай вернемся к Янгу. Как я понимаю, Адам засек Янга, когда тот размышлял о совершенном преступлении, так?
— Да! И здесь мы вступаем на самую зыбкую почву во всей этой истории.
— Что ты хочешь сказать?
— Янг больше ни разу не вспомнил о преступлении — начиная с той самой ночи, когда все это произошло. По словам Адама — ни разу! Вот почему детали столь хаотичны. Часть того времени, в течение которого Янг думал о преступлении, Адам спал. Он проснулся от лая собаки, подавшей голос, когда Янг вернулся в институт. Адам выглянул из окна, увидел, как Янг вылезает из машины поодаль от ворот, и ему стало любопытно, кто это такой и почему такси не заехало во двор. Вдруг Адам уловил то, что он позднее описал как исключительно сильные, но «разорванные» мысли. Он тут же понял, что Янг убил кого-то и закопал тело, но не смог вычленить побольше деталей: в голове Янга царил хаос. Адам сказал, что мысли его слишком уж "прыгали".
Янг сразу же прошел в свою комнату и принял сильный седатив, который вырубил его через несколько минут. Адам не разобрался в причинах, но, по его словам, Янг с тех пор просто не может вспомнить, что он совершил преступление.
— Не может или не хочет?
— Адам не знает. Он рассматривал, например, такую возможность: Янг, видимо, недостаточно сильный «передатчик», который «включается» только в состоянии сильного стресса. А может быть, это род какой-то подсознательной блокировки. Адам еще не встречал человека, который мог бы ставить блок сознательно, и он убежден к тому же, что на то, чем скованы мысли Янга, это никак не похоже. Адам говорит, он еще слишком мало знает о своей способности, чтобы делать определенные выводы о сложившейся ситуации.
— Сколько лет Адаму, Рут?
— Одиннадцать.
— Ну что же, для ребенка его возраста он весьма трезво рассуждает. По крайней мере настолько трезво, что, может быть, есть смысл попробовать…
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что, возможно, окружной прокурор уже созрел. Я снова испытываю интерес к этой истории. Конечно, люди моего склада привыкли верить своим глазам, поэтому давай, Рут, готовь демонстрацию.
— Договорились, Бад. Почему бы тебе не пообедать сегодня с нами? Уверена, Делмар и Мак расскажут тебе намного больше, чем я. Да, только помни — я по-прежнему не желаю выставлять Адама на всеобщее обозрение.
— Рут, мне неловко об этом говорить, но ты ни разу не упомянула, известно ли Адаму, что ты делишься со мной?
— Да, конечно, у меня от него нет секретов. Он слишком хорошо меня знает. Я не уверена, что он отдает себе отчет в том, какой размах примут события, если дело передадут в суд и ему придется давать показания. Но я-то осознаю это в полной мере, вот почему любым способом хочу избежать судебной процедуры.
— Когда обед?
— Приходи к семи.
Лаборатория сканирования располагалась в куполе, который лежал на полпути между домом доктора Скуновера и теплицей, где доктор Веллингтон Смит ставила свои садоводческие эксперименты.
Карлос Колина остановил машину без номера перед лабораторией и выключил зажигание. Помощник шерифа, Гас Риос, вынул наручники из «бардачка» и опустил их в карман куртки. Затем оба покинули машину и вошли в здание через двойные двери, которые открывались автоматически. Внутри их глазам представилось просторное помещение — добрых десять футов от пола до потолка, — в центре которого возвышалось какое-то большое, сложное сооружение, усеянное индикаторами и сигнальными лампочками. В верхней его части виднелась люлька, укрепленная на кардановых подвесах, а в люльке сидел спеленутый ремнями человек. На нем был странной формы шлем, от которого тянулись сотни тонких проводов — они объединялись в жгуты и исчезали в сооружении. Ноги, руки и торс человека были обнажены, и они тоже соединялись с приборами, правда, некоторые из соединений представляли собой не провода, а тонкие трубки. Чувствовалось, что человеку в люльке очень неудобно.
Колина понял, что перед ним Адам Скуновер. Он никогда не видел Адама въяве, но, разумеется, не раз изучал фотографии — все они были сделаны довольно давно. Колина говорил себе, что неприлично так разглядывать человека, однако смотрел и смотрел, пока его внимание не переключилось на мужчину, который вышел из-за установки.
Мужчина отличался высоким ростом — шесть футов с лишним — и пропорциональным сложением. Больше всего он походил на грузчика, однако на нем был характерный белый лабораторный халат, который для Колины всегда ассоциировался с профессией медика. Расстегнутые верхние пуговицы позволяли видеть обильную черную поросль на груди. Все в этом человеке носило печать гигантизма. На мужчине были очки с толстыми стеклами, голову он наклонял немного вперед, словно стараясь лучше разглядеть двух незнакомцев. За его спиной Колина увидел еще двух мужчин, которые тоже появились из-за установки.
Гигант заговорил — неожиданно высоким голосом:
— Чем могу служить?
— Мы ищем Бикфорда Янга. Он здесь?
— Я Бикфорд Янг.
Колина залез во внутренний карман и вытащил кожаные корочки, в которых хранились его нагрудный знак и удостоверение личности. Он раскрыл их так, чтобы Янг мог видеть содержимое.
