Жюль Верн - «Если», 1997 № 11
— Ага, зеленые чертики, страна слепых, тоска зеленая. А в чем дело? Программа Элайн не в кайф? Не смею тебя осуждать.
— Ты там жил?
— He-а. Со мной, чувак, неувязочка вышла: не пробирает мои мозги вся эта сонная шизуха. Иммунитет у меня, врожденный детектор лабуды. Я в Калифорнии кантовался, — он указал куда-то через плечо, на горы, — но после большой бучи ломанул сюда. Осточертела толчея, на простор потянуло. — Он быстренько изобразил этакий танец: локти ходят ходуном, колени стукаются друг о дружку. — На кордоне с Элайн и ее котятами повстречался. Ну, потусовался с ними, полюбовался, как они туманом давятся, как им шавки дорогу вынюхивают. Не-а, не по мне такой сценарий. Короче, взял да и осел вот тут, на Полосе. А что, чувак, тут кайфово. Простора, чтоб ты знал, завались. И ни души, кроме меня и макдональдян.
— Ты что, и в зелени видишь?
— Я ж говорю — иммунитет. Бывает, заезжаю туда — просто так, постебаться. Таскаю у них из-под носа жратву и барахло, правда, разок-другой меня чуть не прихватили. А вообще-то сейчас я их не трогаю. Нам нечего сказать друг другу.
— А у тебя есть вода в машине?
— Вода? А чего ж не быть. Погоди. — Он повернулся и завихлял, затанцевал к насыпи. Хаос поглядел на Мелинду, та слабо улыбнулась. Он не успел ничего сказать: хиппи вернулся с флягой в камуфляжном чехле. Хаос и Мелинда напились, а тем временем хиппи болтал без умолку:
— …Ну, а вообще на Полосе у меня всего до фига. Чего надо и чего не надо. Но как-нибудь придется взять дробовик, их на Полосе прорва, под каждым прилавком — ствол. Так вот, прихвачу волыну, загляну к ребятам в зелень и шлепну Элайн. Бац, и нету. Шлепну и погляжу, что дальше будет. Хотя… наверняка еще какую-нибудь лабуду вшивую придумают. У этих котят, чтоб ты знал, в чайниках не мозги, а одно дерьмо собачье, в натуре!
— А что стряслось в Калифорнии?
— Да то же самое, что и везде, только покруче, чтоб ты знал, это ж Калифорния. Ты тамошний?
— Не помню.
— Ага. Везде какая-нибудь фигня, куда ни плюнь. Но ежели по выговору судить, так ты, вроде, оттуда. Нездешний у тебя выговор, чтоб ты знал.
— Говоришь, в Калифорнии то же самое, что и везде… — не без смущения проговорил Хаос. — То же самое — это что?
Хиппи пожал плечами.
— Ну, начиналась там хрень какая-то, чтоб ты знал, ну и все. Не то чтобы по-другому, не так, как везде. Ну, переломили ситуацию, локализовали. И пошла мура эта со снами, да ты и сам знаешь. В каждую башку забрался сновидец, и тут вроде все разом просекли, до чего же этот хмырь сдвинутый по фазе. Хотя для меня — не ахти какой сюрприз.
«Узнал ли я что-нибудь новое?» — подумал Хаос.
— Ты не скажешь, давно это было? — спросил он вслух.
Хиппи запрокинул голову и сощурил глаз.
— Хорошенький вопросик. Ну, я бы сказал, на Побережье это стряслось недельки за две до того, как я отвалил. Не знаю, может, семь месяцев назад, может, восемь. А то и год.
— Год?! — выпалил Хаос. — Это невозможно! Я жил…
— Да брось ты, все возможно. — Недоверие Хаоса, похоже, рассердило хиппи. — И я тебе скажу, где ты жил: в чьем-то сне. Может, ты и сейчас там или скоро будешь. Так что расслабься. Хочешь глянуть на Полосу?
Хаос повернулся к Мелинде, та пожала плечами.
— Ну, конечно, — сказал Хаос. — Ты говоришь, не один тут?
— С макдональдянами, — тщательно выговорил хиппи. — Впрочем, это только я их так называю. Отпадные чуваки, чтоб ты знал. Хочешь, познакомлю?
— Не знаю.
— А как насчет похавать?
— Да, — сказал Хаос. Впервые за долгий срок ему задали легкий вопрос.
— Тогда двинули.
Хаос и Мелинда подошли вслед за хиппи к пикапчику. С близкого расстояния Хаос увидел сходство с маленькими автомобилями из пустыни и с машиной из его сна. Пикап был сделан из легкого пластика и покрыт солнечными панелями.
— Интересная машина, — оценил Хаос. — Новая модель?
— Моя тачка, чувак. Моя подруга. Куда я, туда и она. Опусти-ка стекла…
— Там, где я жил, таких нет, — сказал Хаос без особой уверенности. То есть он был прав, подразумевая Шляпвилк, но мог заблуждаться насчет далеких воспоминаний, растормошенных снами.
— Ну, так ты, значит, точно нездешний, — сказал хиппи. — И не из Калифорнии. — Придя к этому выводу, он, казалось, раздулся от самодовольства. Как будто решил чрезвычайно сложную задачу.
Он расположился на водительском сиденье и открыл правую переднюю дверцу.
— Сюда ее сажай, чувак, аккурат между нами, — произнес он, глядя на Хаоса, словно не решался обратиться к Мелинде.
Лишь проехав пять или шесть миль по пустой автостраде, они заметили первые признаки Полосы. Всю дорогу хиппи не закрывал рта.
Полоса начиналась со стоянок для грузовиков и приземистых блочных мотелей, все они были необитаемы. Затем пошли бензоколонки, магазины сувениров, закусочные, автосалоны и бары; все неоновые вывески горели среди бела дня, и нигде не было ни души. Полоса тянулась несколько миль, голова шла кругом от ее однообразия.
— А почему все светится? — спросил Хаос.
Хиппи похлопал по приборной доске.
— Солнечные батареи, чувак. Полная автономность, чтоб ты знал. Наверное, так и будет полыхать, пока кто-нибудь не повырубает все к чертям собачьим. Но до этого еще целая вечность. А пока солнце льется на весь этот никчемный неон, а неон день-деньской подмигивает в ответ солнцу, и некому, кроме меня, поторчать от такой красотищи. Я вот что думаю: может, прошвырнуться по Полосе да и вырубить все на фиг? Так бы и сделал, да кто мне за это заплатит? Не солнце, чувак, уж это точно.
Они въехали на стоянку перед зданием из оранжевой и желтой пластмассы. «Макдональдс», — вспомнил Хаос. В Шляпвилке не было ни одного ресторана этой фирмы, но в Малой Америке был: конечно, заброшенный, все украшения содраны. Этот же бодро сиял. Благодаря солнечным панелям, разумеется.
Хиппи остановил машину и повел их в здание, пообещав по пути:
— Вам эти кенты понравятся. Отпадные чуваки.
В ресторане было светло, но тихо; ни единого человека на виду. «Не чокнулся ли этот хиппи? — возникла у Хаоса мысль. — Может, макдональдяне существуют лишь в его воображении?»
— Посетители! — заорал хиппи. И через лабиринт пластиковой мебели проводил спутников к стойке.
Макдональдяне появлялись один за другим, бесшумно выныривая из кухни. Три тощих, как жерди, белых привидения, каждое лет двадцати, й может, чуть старше. На всех — замасленные белые комбинезоны с эмблемами компании. Двое задержались у жаровен, третий подошел к кассовому аппарату.
