Элизабет Хэнд - Француз
Длинная хирургическая игла.
Он начинает сшивать веки.
Распятое тело трясется. На светлых джинсах проявляется мокрое пятно…
— Фрэнк? С тобой все в порядке?
Господи! Как больно!
Он видит, как в темноте около реки один человек тащит другого. Тот мычит от боли, но почему-то не может кричать. Где-то их ждет гроб. Гроб, который скоро закопают. С живым человеком внутри. Безмолвная жертва останется умирать в уединенном районе Волонтир-Парка.
— Он берет у них кровь!
— Кто?!
— Убийца! На его совести и другие жертвы. Он похоронил их заживо… Прости, но я должен идти.
— Иди. Иди, Фрэнк!
Он схватил куртку и бросился прочь из палаты.
Глава 20
Ему потребовалось двадцать минут, чтобы уговорить Блетчера собрать поисковую группу. До хрипоты орал в телефонную трубку, ругаясь и чуть не плача от бессилия:
— Ты понимаешь, Боб, что все они будут на твоей совести. Все, кто там похоронен живьем!
Боб не сразу, но поддался. Фотографии найденного гроба лежали у него на столе. Глубокие царапины — безмолвный крик о помощи. Сколько там закопано гробов? Об этом знает только убийца. Значит… Значит, Фрэнк прав, там действительно могут быть и другие. Блетч дал свое согласие.
Сложнее оказалось с детективами. При одном упоминании фамилии Блэка большинство выразительно покрутили пальцем у виска. Очередные бредни сумасшедшего.
Однако на сей раз Блетчер был категоричен. Все в лес, и баста! Искать, пока не найдете!
Легко сказать — искать! Указанный радиус — немаленький. Темно. Холодно. Собаки устали. Люди тоже. Энтузиазма — ноль. Но они все равно шаг за шагом прочесывали местность, сбивая обувь о мерзлые коряги и изредка отогревая руки в карманах курток.
Когда Фрэнк прибыл на место, Блетчер вместе с подчиненными уже с час копошился в лесу.
Вереница служебных автомашин вдоль обочины безлюдной дороги. Отдаленный лай служебных собак.
Фрэнк рванул через мелколесье. Не снижая темпа, бежал до тех пор, пока светлячки электрических фонариков, шаривших в темноте, не замелькали сквозь чащу.
С реки дул ледяной ветер, принося с собой влажный запах камней и тающего снега.
Луна изредка проглядывала сквозь облака, и перед тем как вновь исчезнуть, серебрила ветки деревьев и опавшие листья.
Когда Фрэнк догнал поисковый отряд, до него донесся металлический треск радиоприемников и портативных раций, окончательно разрушивших ночное безмолвие лесной чащи.
Он нашел Блетчера, медленно шедшего позади всех. Как и остальные, тот был одет с учетом холодной ночи. Тепло и удобно. Блетчер напоминал полководца накануне генерального сражения.
Завидев Фрэнка, Блетчер выкрикнул приветствие и тут же поднес к уху громко верещавшую рацию:
— Мы прочесали весь берег на милю к северу. Ничего.
Блетчер нахмурился.
— Прочешите еще раз. Они должны быть там.
Блетчер виновато потупился:.
— Я собираюсь отозвать людей, Фрэнк. Местная спасательно-поисковая группа находится здесь почти час, да и мои люди почти столько же. Эти поиски ни к чему не приведут. Мы ничего не нашли. Мы вернемся, когда будет светло.
Блэк будто не слышал, продолжая идти вперед. Словно гончая по горячему следу, то и дело оглядывался, прислушиваясь к гомону февральской ночи, проводил руками по древесным стволам и верхушкам валунов, ощупывал кучи листьев.
— Фрэнк! Мы уходим. Ты с нами? — голос Блетчера потонул в новом взрыве раций и возбужденных голосов.
Блэк даже не оглянулся.
— К тому времени, когда вы вернетесь, они будут уже мертвы, — бросил он и побрел дальше.
Упрямец! Блетчер направился за ним. Тут к старшему детективу подтянулись Гибелхауз и Камм, вымазанные в грязи. Гибелхауз посмотрел на Фрэнка с откровенным недоверием:
— И о чем он только думает? — рассерженно процедил он, клацая зубами. — Что эти трупы хранятся здесь, как бутерброды в холодильнике? Ни один человек не выживет под землей столько времени.
Блетчер перебил его:
— А если выживет?
— Что он собирается делать? — недоуменно протянул в свою очередь Камм.
— Не имею ни малейшего представления, но, похоже, он будет их искать, пока не рухнет от усталости.
— Один?!
— Он не один! — осадил подчиненных Блетчер. — Фрэнк! Погоди! Да погоди ты, стре-козел!
Блетчер перешел на бег, пытаясь догнать Фрэнка, спускавшегося по оленьей тропе вниз к реке.
Из-за сильных дождей последних дней река вышла из берегов. Черный поток разлился почти до самой кромки леса, сверкая под бессонной белой луной матовой чешуей. Поисковая группа остановилась здесь. На тот берег никто так и не рискнул перебраться. Слишком опасно. Темно. Холодно. Единственное, что делала в этих условиях команда, так это визуально прочесывала окрестности. Здесь им равных не было. Огоньки карманных фонариков, освещавшие противоположный берег, образовывали зловещее мигающее ограждение вдоль реки. Собаки скулили и натягивали поводки, нетерпеливо принюхиваясь к воде. Спасатели, ежась от холода и усталости, оттаскивали их назад. Фонари нашли Блетчера, и он невольно прикрыл глаза от яркого света.
— Это все, Боб! Здесь ничего нет, — прокричал кто-то и закашлялся. — Может, мы повернем назад?
Блетчер зашагал к ним, стараясь найти в этой толпе Фрэнка. Но тут его остановил громкий всплеск. Блетчер с трудом разглядел в темноте худощавую фигуру Блэка, входящего в стремительно движущийся поток. Вода сразу же закрутилась вокруг щиколоток, подбираясь выше.
— Фрэнк! Что ты делаешь, черт тебя подери! Ты же закоченеешь!
Фрэнк продолжал медленно брести по воде.
Глядя, как омут затягивает друга-прияте-ля все глубже и глубже, Блетчер зло выругался. Апостол, упрямец, идиот!
Вода доходила Фрэнку уже до бедер.
— Брось, Фрэнк!
Спасатели изумленно взирали на одинокую фигуру. Впечатление — это привидение, которое своим действием выражает им немой упрек.
Дойдя до кромки воды, Боб остановился. Минуту-другую он мрачно глядел на удаляющийся силуэт бредущего через реку. Затем глубоко вздохнул и вошел в воду.
— О боже!
Холод обжег ноги так сильно, что в первое мгновение он не мог сдвинуться с места. Но вскоре ледяные иглы, покалывающие ступни и голень, стали привычными.
Блетчер с выражением мученичества на полном лице упорно брел по воде следом за Фрэнком. Остальные детективы и поисковая команда возбужденно зашумели за его спиной, оставаясь на прежнем месте.
— Ты что, спятил, Блетч?!
