Наталья Деева - Хирург
Второе сентября. Вторая смена. Стайка шестиклассниц идёт домой, окружив новенькую. Ольга плетётся в хвосте, слушая оживлённый разговор:
— Ну, эт, я в лифчик тряпок напихала и встречаю его. Он и заторчал. Давай меня раздевать, лифчик снял… а там тряпки. "Ну и ду-у-ура", — говорит.
Ольга представила, как некто раздевает эту Юльку: стягивает её коричневый от грязи свитер, потёртые джинсы с масляным пятном на бедре, касается немытой шеи с потёками пота. И лифчик, наверное, тоже сальный, вонючий. К горлу подкатывает комок.
Ольга знала эту Юльку-второгодницу, она жила неподалёку. Её голова постоянно завшивлена, дом наводняли клопы и тараканы…
— И что, — любопытствует Машка Переверзева. — Это больно?
— Да что ты, — отмахивается Юлька и добавляет мечтательно. — Это приятно.
"Неужели им не противно, — думает Ольга, пытаясь отыскать на лицах одноклассниц отголоски того, что творится у неё в душе. — Кто эти люди? Что я здесь делаю?"
Этот вопрос преследовал её всегда. Только сейчас Ольга знала, что она здесь делает: начинает новую жизнь, наполненную смыслом.
Утром следующего дня появилось неудержимое желание двигаться, бежать вперёд. Пальцы стали понемногу слушаться, она могла поднимать и опускать левую руку. Стопы, повинуясь мысленному приказу, вытягивались и напрягались. Не обращая внимания на головную боль, девушка снова и снова повторяла несложные движения. С соседкой она не разговаривала. Не стоит тратить время на человека, который не ценит свою жизнь. Меланхолия тоже заразна.
Ближе к вечеру Эдуард принёс букет ромашек и положил на тумбочку.
— Тут про тебя в газете написали. "Проведена уникальная по сложности операция, результаты ошеломляют"… И всё такое. Прочитать хочешь?
Ольга качнула головой:
— Нет.
На кровать легла свёрнутая трубочкой газета.
— Пусть заведующий посмотрит, порадуется, там про него тоже написано. К тебе есть парочка вопросов. Менты не приходили больше?
— Нет. Скажу… что не помню, — язык еле ворочался, поэтому Ольга старалась отвечать односложно. — Поверят?
— Поверят. Бывает, что после травмы из памяти выпадают куски. Кстати, родители твои…
— Нету их, — Ольга скривилась. — Считай, умерли.
Задумавшись, Эдуард потёр переносицу, взглянул в упор:
— И что мне с тобой делать? Куда ты пойдёшь, когда тебя выпишут?
— Куда пошлют, туда и пойду. На инвалидность, — девушка сжала кулаки. — Я отчима подрезала, нарвался, гад. Меня там не ждут.
— Н-да. Документы твои где?
— На съёмной квартире, Истомина 8, 24, - сказала Ольга. — Только мать не ищи. Ей всё равно. Время потратишь.
— Отчима она подрезала…
— С такой статьёй на зоне опускают, — не выдержала она. — Но ему ничего бы не было. Он мент.
— Понятно. Сто пятьдесят вторая статья, — Эдуард вздохнул. — Ладно, придумаем что-нибудь. А теперь… Тебе будет больно говорить, но всё же попытайся вспомнить, этот подонок… кто он, откуда? Приметы какие? Марка машины? Номера? Попробую подключить ментов.
— Бычок. Тридцать три года. День рождения двадцатого мая. Говорил, что он приезжий. Машина — Мерседес… четыре места, железная крыша, кабриолетом становится. Крутая тачка. Номеров не помню.
— Это уже кое-что, — оживился Эдуард.
— Я хотела бы его убить, — проговорила Ольга. — Медленно и мучительно.
— Одно дело желать человеку смерти и другое — нажать на курок в решающий момент. Поверь, это очень трудно.
— Я должна. За то, что он со мной сделал, — она замолчала, на языке вертелся вопрос, но решиться было трудно. — Что… со мной? Я смогу ходить?
— Ты — сможешь. У таких, как мы, даже нейроны регенерируют.
— Моя голова… как мне жить с дыркой в черепе?
— Тебе сделали краниопластику демиелинизированной костью, швы снимут через пару дней. Не переживай, отрастишь волосы, дефект заметен не будет.
Какой ужас! Вместо живой ткани поставили протез — холодный, мёртвый, чужеродный. Ольга обмерла, ослабла, мир окрасился в болезненно-яркие цвета и тускнел, тускнел, тускнел…
— Эй, только не падай в обморок! — за руку ущипнули.
Темнота качнулась и рассеялась. Проморгавшись, Ольга вымученно улыбнулась, стараясь побороть тошноту.
— Богатая у тебя фантазия.
Захотелось нащупать пластину под бинтами, но руки отказывались подниматься. Знали, наверное, что лучше пока не касаться того места, где валик костной мозоли сросся с имплантантом.
Если в теле есть пусть маленькая, но неживая часть, можно ли сказать, что оно мертво на пару процентов? Как всё-таки отвратительно носить в себе кусочек смерти!
— Но ты не переживай, имплантант небольшой, сантиметров пять в диаметре.
Не переживай, да уж! Не переживай, что у тебя дырка в голове, и теперь тебе не рвануть с места, не пробежаться вприпрыжку, не нырнуть в море с волнореза; яблоко, упавшее на голову, может тебя убить. На мотоцикле, велике и роликах тоже не покататься.
— Ты быстро выздоравливаешь. Дней через десять выписать могут.
— И что? Куда меня денут потом? — она взглянула в упор — без вызова, но и без мольбы.
После недолгих раздумий Эдуард сказал:
— Что-нибудь придумаем.
Неуверенно так сказал.
— Есть же специализированные санатории, реабилитационные центры, — начала она уговаривать себя. — Там медики, оборудование… Там мне будет хорошо.
И вдруг сам собой вырвался судорожный вздох. Ольга потупилась и неожиданно услышала:
— Поживёшь у меня. Всё равно комната пустует. Обязуюсь за месяц тебя поставить на ноги. А потом сама решай: на работу, на инвалидность или ещё куда-нибудь.
Не веря своим ушам, Ольга спросила:
— Какой тебе резон со мной нянчиться?
— Я не бросаю своих в беде.
— Ты меня не знаешь! Какая я "своя"? — она усмехнулась. — Девочка с улицы.
— Ты всё со временем поймёшь.
— А я хочу сейчас понять!
— Ты ещё слаба. Подожди немного. Не нервничай. Обещаешь?
Ольга кивнула. Как всё здорово обернулось! Эд зовёт в гости. Значит, он живёт один, без семьи. Почему, чёрт побери, это так важно?!
— Только, пожалуйста, не отчаивайся, даже если что-то не будет получаться сразу.
— Спасибо, Эд. Огромное тебе спасибо.
Когда он ушёл, Ольга сжала зубы, чтобы не разреветься. Кроме бабушки, к ней никто так не относился.
Вспомнился уютный домик с длинной террасой, лимон в огромной кастрюле вместо горшка. Этот лимон не давал плодов, но бабушка всё равно его любила и ежедневно протирала листья. Ольга приезжала сюда на каникулы и была счастлива. По утрам она помогала пропалывать грядки, в полуденный зной лежала в гамаке с книжкой, а вечером доила Звёздочку — чёрную корову с белой кляксой во лбу.
