Андрэ Нортон - Кошачьи врата : Преданья колдовского мира. Кошачьи врата
В тот, прошлый раз, мне просто повезло, потому что мой противник был могуч и не увидел во мне достойного соперника. И потому не успел использовать против меня всю свою силу, было уже слишком поздно. Теперь же я не знала, что меня ждёт, и не могла рассчитывать на такое же везение.
В местах Прежних время часто искажается и меняется. Память человечества полна легендами о людях, которые общались с обладающими Силой день или год, а вернувшись, обнаруживали, что в их мире прошло гораздо больше времени. И теперь мне показалось, что время замедлилось.
Сама тьма, которую почти не разгонял мой слабый огонёк, превратилась в поток липкой глины или зыбучего песка, который охватил мои ноги, и мне приходилось прилагать немалые физические усилия, чтобы всё-таки идти вперёд. Но никаких других посягательств на меня пока не оказывалось. У меня постепенно сложилось впечатление, что разум, создавший это место для своей защиты, чем-то занят, настолько поглощён своим занятием, что пока и не подозревает о моём присутствии.
И эта мысль, как и огонёк в руке, подбодрила меня. Но я не могла долго рассчитывать на эту сосредоточенность. В любое мгновение она могла быть нарушена какой-то невидимой сигнальной системой, и тогда он обратит на меня своё внимание.
Я боролась с липким потоком, с трудом делая шаг за шагом. Казалось, путь занял уже часы. Тело болело от усилий, с которыми приходилось продвигаться. Ещё один шаг…
Так стремителен был переход от полной тьмы к свету, что на два-три вдоха я совершенно ослепла. Потом, мигая, снова смогла видеть. Я находилась в круглом помещении с двумя большими креслами, предназначенными для гораздо более крупных существ, чем человек. Кресла стояли напротив друг друга, а между ними в середине сиял ослепительный столб.
Потом я поняла, что это не столб, скорее закруглённый поток непрерывного света. От этого света не исходило никакого тепла; только его переливы напоминали пламя.
Внутри у меня зазвенел сигнал тревоги. Я сразу отвела взгляд. Здесь находились сердцевина, цель и назначение этого места. Я стояла за ближайшим креслом, за его спинкой, но второе мне тоже хорошо было видно. Что-то упало с его широкого сидения и теперь лежало на полу, как груда изорванных тряпок.
Джервон?..
Сделав шаг к этому, несомненно мёртвому судя по положению тела человеку, я ясно увидела его лицо, обращённое к свету, широко раскрытые в ужасе глаза. И неровную бородку. Один из разбойников?
Тогда где Джервон?..
Тщательно отводя взгляд от манящего, притягивающего огня, я обогнула кресло перед собой. Да, тот, кого я искала, сидел здесь. Руки и ноги у него были связаны. Шлем исчез, лоб пересекала грубо перевязанная рана, а щека была вымазана кровью.
Он — жив?
Я протянула руку. Прут задрожал. Да, в нём сохранялась искра жизни, упрямо удерживаемая его волей и храбростью. Но неподвижные глаза его были устремлены к огненному столбу, и я знала, что человек, которого я искала, теперь там, в этом пламени.
Я могла сделать одно из двух. Вначале я безрассудно попробовала мысленный поиск. Нет, его сознание было слишком истощено, никакого ответа. Если же попытаться извлечь его из пламени, я могла помешать его собственным усилиям и потерять его. В Джервоне есть огромная сила. Я много раз видела его в действии за те годы, что мы провели вместе, как товарищи и любовники (редко такое совпадает, но именно так было у нас).
Итак… я должна была последовать за ним — в пламя. Встретиться с Силой на её территории.
Если бы только я знала больше! В бессильном раздражении я стиснула руки. Передо мной стояла сила, с которой я раньте не встречалась. Я не знала, смогу ли устоять перед нею — со своим Даром. В своей собственной крепости она могла оказаться непобедимой.
Я медленно повернулась и посмотрела на мёртвого разбойника. Он был лишён всей жизненной силы, оказался более лёгкой добычей, чем Джервон. И упал так, словно его презрительно отбросили.
Но я знала Джервона. И теперь основывалась на этом знании. Бесполезно было уносить отсюда его тело, даже если пламя это позволит. Потому что тогда он не сможет вернуть то, что потерял. А это должно было к нему вернуться…
Вернуться — как?
Я была в отчаянии. Здесь легко было потерять всё: его жизнь, мою и, вероятно, даже больше, чем просто наши жизни. Но другого пути я не видела.
Я направилась ко второму креслу, стараясь не коснуться мёртвого тела, переступая через него. И радовалась, что не испытываю колебаний, что внутренняя сила, не колеблясь, ведёт меня туда, где сидел мертвец. Я села между резными ручками, в тени высокой спинки, взяла обеими руками прут и, преодолевая сопротивление силы, стремившейся предупредить меня, повернула его и нацелила на грудь Джервона.
Я не верила, что сила, которая противостояла мне, находится в моём мире. Напротив, мне казалось, что это застывшее пламя — лишь слабое её проявление в нашем мире. Я должна была уйти в его мир, только там у меня появится шанс.
Разбойник полностью принадлежал этой силе. Несомненно, он находился в её власти прежде, чем пришёл сюда. Может, он и послан был на поиски таких сильных людей, как Джервон. Но сила эта не смогла полностью овладеть Джервоном. К тому же, возможно, ей не приходилось иметь дело с обладающими Даром.
Конечно, надежда была очень слабая; теперь мне придётся рассчитывать только на свои небольшие знания и решимость. Но я не собиралась покидать это место без Джервона. Мы победим или погибнем вместе.
Итак, поле битвы — внутри пламени.
Я железной хваткой держала прут. Намеренно медленно подняла глаза и посмотрела прямо в игру круглого столба пламени. Нужно было только чуть расслабить волю.
4
Где-то и когда-то
Я оказалась — где-то. Как найти слова для описания того, что было совершенно чуждо моему опыту? Цвета, названия которых я не знаю, ощущения, взывавшие к самым корням моего Дара, моей решимости, разрывавшие меня на части. Оставалась ли я жива? Никакого тела я не ощущала, пять чувств больше не служили мне; я поняла, что не «вижу», а воспринимаю мир каким-то другим способом.
Только несколько секунд — один вдох — дали мне; потом мощное принуждение подхватило сознание, всё, что осталось от моей личности, и увлекло вперёд по фантастической и ужасной стране.
Потому что это была страна… Однако мой человеческий инстинкт говорил мне, что что-то тут не так. Растения, нисколько не напоминающие знакомую мне растительность, — пронзительно жёлтого или грозного красного цвета. Эти растения дёргались и бились, словно пытаясь выдернуть корни, освободиться, но что-то, какой-то приказ их удерживал. Ветви вцеплялись в землю или взмётывались высоко в воздух в непрерывном движении…
