Альфред Ван Вогт - Лунный зверь
Машины! Они сверкали в отраженном свете, испускаемом стенами пещеры и потолком, — молчаливые, тайные свидетели триумфа народа, который добился — но не бессмертия, ибо никого из этого народа не осталось, — а величия, равному которому, вероятно, не было после них в Солнечной системе.
В том месте, где из комнаты выходило два коридора, Большой Олух остановился. Довольно долго он так стоял, а затем опустил Пендрейка на твердый пол. Молча опустившись на корточки, он толстыми неуклюжими пальцами развязал веревки, которыми были связаны лодыжки Пендрейка.
— Вставай! — отрывисто приказал он.
Особых проблем с выполнением этой команды не возникло, учитывая лунную гравитацию, хотя руки Пендрейка и были туго, до боли, связаны за спиной.
— Давай двигай в правый туннель! — отдал приказ Большой Олух.
Пендрейк беспрекословно подчинился, за ним следом направился и неандерталец. Вскоре Большой Олух сказал:
— Там, внизу, есть нечто, что я хочу показать тебе. Оно всегда вызывает у меня странное чувство, и я буду просто идиотом, если прикончу тебя, не выяснив предварительно, как эта штука воздействует на умников вроде тебя.
Путь им освещали светящиеся стены. Они вышли в огромное помещение. В центре этой комнаты возвышался полупрозрачный цилиндр, имевший в диаметре около двадцати футов. Большой Олух указал на него, и Пендрейк направился туда, следом за ним медленно двинулся и неандерталец.
— Посмотри вниз! — приказал человекозверь почти нежным голосом.
Пендрейк уже и сам увидел.
В глубине полупрозрачного материала билось ослепительное голубоватое пламя, сверкавшее так нестерпимо ярко, что Пендрейк был вынужден сразу же отвести взгляд в сторону. Но потом он еще несколько раз бросал на это пламя быстрые взгляды.
— Оно светится здесь, — заметил Большой Олух, — еще с тех пор, как я оказался в пещере. Что ты можешь сказать об этом, парень?
Пендрейк почти неслышно, с болью в голосе обратился к цилиндру:
— Прошу тебя, спаси меня. Мне нужна помощь!
Где-то далеко, в глубине прозрачного цилиндра, чей-то голос ответил прямо в его сознание:
— Друг, твоя способность ощущать наше присутствие не даст тебе ничего: воистину пройдет еще немало времени, прежде чем люди смогут использовать то, что мы имеем и знаем.
— Сжальтесь, — с неуверенностью в голосе молил Пендрейк. — Меня ведь бросят на съедение дикому животному.
— Ну хорошо. Выбор за тобой. Присоединяйся к нам здесь навсегда.
— Вы имеете в виду…
— Навсегда соединенный с нашим единством, навсегда освободившийся от всех страстей и боли.
Пендрейк поежился. Он мгновенно почувствовал сильное отвращение. Ему ни на секунду не показалось, что ему предлагают свободу. В это мгновение он забыл об ужасной опасности, которую представлял для него саблезубый тигр: альтернативой ей был сущий ад.
— Но моя жена, Земля, все эти люди… — неуверенно возразил Пендрейк. — Существует ведь ужасная опасность…
Голос в его сознании произнес:
— Прими решение до того, как покинешь эту комнату. Мы можем помочь тебе здесь. Но снаружи мы уже бессильны…
— Вы — лунный народ? — спросил он, переменив тему.
— Да, мы — лунный народ.
Весь дрожа, Пендрейк отвернулся от цилиндра и посмотрел на неандертальца.
— Большой Олух, — сказал он напряженным голосом, — если моя жена будет здесь, то я сделаю все, что ты захочешь. Ведь ты, конечно, не будешь убивать человека, который будет выполнять все твои команды.
— Ты слишком умен. Я не верю тебе! — прорычало существо. — У меня нет убежденности, что ты ведешь честную игру.
— Я должен играть честно, — убеждал Пендрейк. — У меня нет выбора.
— Пендрейк, ты слишком классный парень, чтобы я согласился терпеть тебя рядом, — возразил неандерталец. — Никто раньше даже не осмеливался выступить против меня.
Пендрейк сказал решительно:
— Как только моя жена окажется здесь, я — в полном твоем распоряжении.
— Но ведь это не помешало тебе наброситься на меня, — заметил Большой Олух.
— У меня было что-то вроде помешательства после того удара по голове, — сказал Пендрейк, — и я не думал, что делаю.
Похоже, Большой Олух задумался над этим с открытым ртом и наполовину закрытыми глазами. Внезапно его зубы с лязгом сомкнулись.
— К черту все! — прорычал он. — С тех пор, как ты появился здесь, у меня одни неприятности, и поэтому я собираюсь избавиться от всех, кто причиняет мне эти неприятности, и начну-ка я с тебя. У меня много времени, Пендрейк, чтобы покончить с остальными проблемами. А теперь пошли.
Пендрейк медленно повиновался. Он больше ничего не говорил жизненной субстанции, чье присутствие он заметил в пламени. Он больше не думал о предложении, сделанном ему. Их существование лежало за пределами реальности. Они направились вверх по коридору, и вскоре вдоль стен Пендрейк увидел другие машины.
— Я повел тебя этой дорогой, — язвительно заметил Большой Олух, — чтобы показать тебе, что ты мог бы иметь. У тебя могла бы быть твоя жена. Теперь же мне придется дожидаться, пока здесь не окажется еще какой-нибудь парень, который разбирался бы в машинах, но не был бы столь суетлив. Быть может, я даже отдам ему твою жену, — добавил он в конце и разразился хохотом.
Пендрейк ничего не ответил. Но его разум напоминал качели, которые с каждым махом раскачивались все выше и быстрее. И с каждой минутой давление на этот расшалившийся мозг становилось все сильнее и сильнее. Мелькали мысли о двигателе, Земле, которая и не подозревает о планах восточных немцев; Элеоноре…
Мысль оборвалась, словно ее вырезали из мозга ножом. Кровь отхлынула от щек. Мускулы на солнечном сплетении так напряглись, что ему стало больно, словно его схватил приступ аппендицита: он и Большой Олух подошли к частоколу, за которым находилась земная транспортировочная машина.
Пендрейк следил уставшими глазами за тем, как человекозверь снимает висячий замок и распахивает ворота.
— Заходи внутрь! — рявкнул Большой Олух.
Пендрейк, который тщетно пытался ослабить во время перехода свои путы, быстро шагнул вперед. «Еще один шанс», — подумал он, но рассчитывать он мог только на быстроту действий и полное пренебрежение к боли.
Вступив в проем ворот, он на секунду остановился, наклонился вперед, поднял сзади руки и зацепил их за выступ частокола. И, изо всех сил толкнувшись ногами, рванулся вперед.
Полуистлевшая от древности веревка разорвалась, словно толстая пожухлая трава.
А он оказался на свободе.
Пендрейк повернулся и бросился к воротам.
