Вячеслав Рыбаков - Наши звезды: звезда Полынь (журнальный вариант)
– Как скажете, Прохор Мустафович… Причуды уважаемого человека - это узоры на крышке ларца его души.
Шигабутдинов коротко хохотнул, уже с откровенной симпатией глядя на Корхового.
– Я просто вижу вашу статью, которая начинается именно этой фразой. А за нею следует долгое и подробное, знаков на девятьсот, описание того, как мы по моей милости пили чай из чашек, перевернутых донышками вверх… Итак, квартира сорок три, звоните. Через пятнадцать минут.
Корховой ждал бы его тут, как влюбленный, хоть час, хоть полтора. Прохор Мустафович его приворожил. Встреча с ним оказалась некоторым шоком. Прожить такую жизнь - и остаться… нет, именно в результате такой жизни… стать таким… Можно было только позавидовать.
Он взглядывал на часы каждые полминуты, похаживая взад-вперед по обсаженному шиповником тротуару, но, поскольку Шигабутдинов оставил его именно здесь, даже не пытался подойти поближе. Почему именно здесь - Бог весть, скорее всего, просто случайно, но Корховой тоже был честный.
Наконец время истекло, и Корховой двинулся к дому. Скамейка у входа, мимолетно отметил он. И чего бы не ждать было, сидя на скамейке… Впрочем, она оказалась почти занята: сидели там двое парней, странно - без пива, без пепси, даже без сигарет. Один совсем еще мальчишка, лет семнадцать, но рослый, плечистый… Второй немножко постарше, профессионально жилистый, с накачанной мускулатурой. И не курят, молодцы, но как-то непривычно глазу. И говорят о чем-то своем, никому не понятном - собственно, один говорит, тот, что старше, и тон у него менторский, а младший только губу закусил.
– Погоди, не дергайся. Дай ему время. Пусть войдет, в домашнее переоденется… Может, в душ залезет. Без одежды человек вдвое беззащитней…
Корховой, как горный козел, муфлон-марал какой-нибудь, взлетел на этаж квартиры сорок три. Позвонил. Дверь открылась мгновенно.
О-о… Если это после приборки, то… Впрочем, у Шигабутдинова было только пятнадцать минут.
Квартирка была невелика, скромна и забита книгами.
Нукер на привале…
Если бы нукеры в свое время столько читали - фиг бы они завоевали чуть не весь континент.
Впрочем, чашки с раскаленным зеленым чаем уже дымились на краю стола, наскоро освобожденном - методом грубого простого сдвига - от кипы журналов. Надо же: “Дружба народов”…
– Прошу, уважаемый Степан Антонович, - сказал Шигабутдинов, гостеприимно указывая на стул, покрытый седой пылевой коростой.
Корховой сел. Шигабутдинов тоже сел. Почесал щеку. И начал, будто и не прерывался, - нить он держал отменно.
– Итак, продолжим. Так вот, культура-взяточник. Протестантизм сделал еще один, завершающий шаг. Теперь уже прямо было сказано, что успех и удобство есть свидетельство того, что ты угоден Богу. А тут еще Кальвинова идея предопределения: есть те, кто изначально предназначен к спасению, а есть те, кто, хоть лопни, будет гореть в аду. И вот я смотрел-смотрел… И вижу: есть религии, довольно-таки нейтральные к тому, что кто-то побеждает, а кто-то проигрывает. Мол, все равно все призрачно и преходяще. Есть религии, прямо провозглашающие добродетелью принцип “Падающего подтолкни”. Там успешный всегда прав, он - назначенный к посмертному спасению Божий любимец и продемонстрировал это именно земным успехом. К какой-то иной справедливости взывать бесполезно, потому что высшая, Божья справедливость в том и заключена: ради успеха, ради удобства можно все. В сущности, цивилизация англосаксов на этом выросла. Лузер! Сам дурак! Жалкий урод, и ничего, кроме насмешек, не стоишь - во всяком случае, пока, остервенев, не поднимешься и не пустишь юшку бывшему победителю. Тогда - да, тогда мы тебя опять уважаем…
Чай-то пейте. Остынет. Вы любите зеленый чай?
– Как-то… не в ходу… - не в силах сразу переключиться с кальвинизма на зеленый чай, пробормотал Корховой.
– Напрасно. Калмыцкий, правда, еще лучше, но это уже на заведомого любителя, с жиром, я побоялся вам так сразу предложить… Однако ж рекомендую на будущее - очень полезно. Остынет, говорю!
– Пусть немножко остынет, а то жжется…
– Не беда. Все, что любишь, жжется.
– Это точно… - вздохнул Корховой.
Шигабутдинов взял чашку и сделал большой глоток. Похоже, он и кипящее олово сумел бы прихлебывать без видимого напряжения, не теряя мысли. Поставил чашку и продолжил:
– И есть одна мировая религия, а значит, одна-единственная культура, которая, невзирая ни на что, всегда по определению на стороне проигравшего. Побежденного. Всегда. Которая обязательно старается унять, утихомирить победоносца и утешить, подбодрить, поддержать лузера…
А что это значит? Это очень много значит. Быть всегда на стороне проигравшего - значит оказывать на мир непрестанное давление с тем, чтобы никогда не случилось полного и последнего победителя. Чтобы не дать миру попасть в тупик чьей-то окончательной духовной победы.
Потому что культура-победитель все подомнет под себя, все переварит по собственному подобию - и, разумеется, тут же начнет умирать. Ей не с кем конкурировать, обмениваться… Ей поговорить не с кем! Не от кого взять то, чего ей не хватает. Не посмотреть на себя со стороны. Если голова закружилась и море по колено, никто не скажет: охолони, подумай, не слишком ли много на себя берешь… Быть всегда на стороне побежденного - это предотвращать тупик утраты альтернатив, не давать победителю попасть в одиночество.
Робинзон только в книжке столько лет один-одинешенек ударно трудился во славу Божию, а потом легко стал цивилизатором дикаря, а как собратья приплыли, вписался в их команду крутым паханом. Когда на островах обнаруживались его реальные прототипы, они и после куда более коротких отсидок оказывались невменяемы навсегда. Выли, плакали, не понимали слов, гадили под себя… То же и с культурами. Одиночество никому не приносит добра. Полная победа одной цивилизации - это конец и крах человечества.
Вы, конечно, уже догадались, какую религию я имею в виду. Да. Русское православие. Западники издеваются: рабья страсть к уравниловке! На Руси несчастненьких любят! А это же частные, поверхностные проявления работы мощнейшего механизма уникальной цивилизации - цивилизации-балансира!
Кстати, диссидентство могло возникнуть только внутри культуры, порожденной православием. Не только им, конечно. Религия накладывается и на исторический опыт народа, и на его национальный характер… Скажем, польский католицизм и испанский католицизм отнюдь не близнецы-братья. Так вот эти кажущиеся русофобы - наши до мозга костей, плоть от плоти именно православия, и именно русского. Все, кого мы хоть когда-то победили или просто ущемили, во всем правы, а мы перед всеми ними - во всем виноваты. Или: евреи во всем правы, а мы перед ними во всем виноваты. Это же совершенно православный вывод, только не сцентрованный верой в Бога. И требования доходят, как всякая этика, у который ампутирован Бог, до абсурда. До бесплодного стремления просто все переиграть наоборот.
![Лев Константинов - Схватка [Журнальный вариант]](/uploads/posts/books/270148/270148.jpg)