Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта
– Сам разберусь.
Девушка отступила, погрозила пальцем прыснувшим спутницам.
Ясен обошёл супербайк кругом, присматриваясь к его деталям, отмечая нужные педали и рукояти. Сосредоточился на восприятии связей механизма, и в голове развернулась его схема – память услужливо выдала нужную информацию – и способ управления. Конечно, подобные аппараты в прошлом были иными, вернее, использовали другие эффекторы, основой которых служил двигатель внутреннего сгорания, но принцип движения был тот же: двигатель-генератор тяги приводил в движение колесо, а оно разгоняло весь аппарат.
Ясен сел в седло, повернул рукоятку слева, вдавил другой рукой кнопку пуска на другой рукояти, нажал ногой на педаль, и супербайк сорвался с места, стрелой понёсся вперёд по ржаво-серому песчаному полю.
– Ура! – вскинул вверх кулак Пилип. – Давай! Вперед!
Ясен сделал круг, вернулся к отряду, лихо развернулся, так что из-под заднего колеса ударила струя песка, осыпав отскочившего Димитра. Выключил работающий бесшумно энергодвижок мотоцикла, слез.
– Хорошая машина.
Истома, склонив голову к плечу, оценивающе глянула на него, и её взгляд сказал ему, что она думает.
– Ты никогда раньше не ездил на байках?
– У нас их и нету, – развёл руками Пилип. – Можно теперь я? А потом вы.
Геянки уже не пересмеивались, глаза их были полны любопытства и ревнивой озадаченности. Впрочем, девушек можно было понять. В своей среде они всегда задавали тон и становились застрельщиками всех событий, взяв на себя «мужские» функции – защиты и управления. Мужчины в современной истории геянской цивилизации играли роль эскортного сопровождения женщин, роль обслуживающего персонала. Видеть в мужчинах равных себе субъектов им мешало воспитание.
– Поехали, – решила Истома. – Покатаемся на ваших гепардах в другой раз.
– Испугались? – съехидничал Пилип.
– По коням! – скомандовал Ясен, вдруг уловив знакомое дуновение холодного ветра: центры угроз сместились, а главное, тартарианин сдвинулся с места и начал приближаться с правека, будто учуял их местонахождение.
Истома вдруг подошла к Ясену вплотную, понизила голос:
– У тебя изменились глаза. Что ты увидел?
– Да, в общем-то… – замялся он, не зная, как реагировать на её слова, быстро поправился: – А ты?
– Километров двести от нас…
– Триста.
– Хорошо, пусть будет триста.
– Тартарианин.
– Кто?
– Вы не встречались с тартарианами? – удивился Ясен.
– С какими ещё тартарианами? – спросила девушка с не меньшим удивлением.
– С посланцами Тартар-Горы. Один из них гнался за нами, а теперь держится в стороне, вроде бы и не преследует, но и не отстаёт.
– Можешь передать менто?
– Как?
– Мысленный образ.
– Попробую. – Ясен напрягся, вызывая в памяти облик чёрного «скелеторобота».
Истома раскрыла глаза шире.
– Блэкбран!
– Что?
– Мы называем их блэкбранами. Они давно бродят за границами метрополии, но близко к центральному ному не подходят.
– Ты… уловила мою…
– Менто? – улыбнулась Истома. – Я тоже сенс, господин Велич. Дочь интраморфа. Поехали?
Ясен кивнул.
Истома вскочила в седло своего супербайка, махнула рукой, и машины геянок сорвались с места, породив колёсами струи пыли.
Два сапога – пара, вспомнил Ясен старинную поговорку, улыбнулся в душе, махнул рукой дружинникам, вскакивая в седло Ашвы. Дебряне поскакали за геянками, надвинувшими на головы прозрачные яйцевидные шлемы.
Останавливались в пути лишь дважды, чтобы дать отдохнуть гепардам, выбивавшимся из сил. Скакали они всё медленнее, воды требовали всё больше, и если бы не преследователь, набравший скорость и неумолимо приближавшийся справа, Ясен не гнал бы коней с такой жестокостью. В ушах постоянно звучали слова отца: «Ему нужен ты». Однако зачем он тартарианину понадобился, учитель не написал. Скорее всего, не знал сам. Хотя первым на ум приходило давнее предостережение патриарха-файвера Грехова деду Ясена Ставру – беречь сына Предтечи. Если Влад Велич и был Предтечей, то его сын становился продолжателем рода интраморфов и надеждой на спасение не просто земного человечества, но и всей Метагалактики!
Ясен невольно покачал головой. Никаких особенных способностей он в себе не видел. Да, в последнее время начали проявляться некие скрытые возможности, отвечающие легендарным сиддхам землян или магическому потенциалу под названием «суперсенсинг». Но они пока были скромными и помогали мало даже в местных условиях, не говоря уже о Большом Космосе, недоступном для прямого наблюдения.
Истома – они сидели вдвоём у отдельного костра, найдя завал сухого стланика – заметила его задумчивость.
– Пора двигаться?
Он помедлил, нащупывая в пространстве «массив нечеловеческих переживаний».
– Тартарианин в ста двадцати километрах от нас, можем дать коням ещё полчаса.
– Как ты его видишь?
Ясен смущённо пригладил волосы на затылке.
– Я не глазами вижу, я его ощущаю как глыбу непонятных переживаний. Это не человеческие эмоции, такие как страх, ненависть, презрение или дружелюбие, их невозможно передать словами.
– А я вижу блэкбрана как огромную чёрную птицу, у которой глаза – как два бездонных колодца.
– Иногда и мне кажется, что он может летать.
– Но не летает, к счастью. Дэдди мне говорил, что произошла определённая эволюция блэкбранов с момента их обнаружения в двадцать третьем веке.
– В двадцать четвёртом.
– Как ты любишь всё уточнять, – иронически изогнула бровь Истома.
Ясен смутился, хотя виду не показал. Отец всегда учил его быть точным во всём, но это не всегда нравилось окружающим.
– Извини.
– Ладно, проехали, – смягчилась девушка. – Я специально изучала теорию Тартара, поэтому знаю почти всё о Конструкторе, о чужанах и Сеятелях, а также о первых экзоморфах.
– Ты имеешь в виду Габриэля Грехова?
– Экзоморфами были и Пайол Тот, и Гаутама, и многие другие сильные паранормы. А почему вы боитесь блэкбранов? У вас же есть классное оружие. Даже у нас такого нет.
– Карабин? Во-первых, мы не боимся, а во-вторых, карабин на тартариан не действует. Мы уже убедились.
– Когда?
– Перед походом один из них напал на хутор Жуковец, пришлось сражаться с ним и отступать. Прёт как танк и уничтожает всё, что попадается под клешню. Если бы не «глазастый»…
– Кто?
– Очень странный летающий объект, похож на гроздь прозрачных шаров с глазами внутри.
