Филип Фармер - Вот только кто спортачит дерево (Политропические парамифы - 3)
--А может, летающие слоны переработают еще больше смога? -усмехнулся ван Скант.
--Не доводите до абсурда,-- отрезал Моуг.
--Нет, не могу уловить,-- помотав головой, констатировал инспектор.
Доктор Моуг умолчал, что продемонстрированный им "как-бишь-его" предназначался для того, чтобы сыграть роль рулетки в свадебной лотерее. В трех колбах находилось три химических раствора, пока обесцвеченных. Но по прошествии некоторых реакций они должны были вернуться к исходным цветам: красному, фиолетовому и зеленому. Красный означал Моуга, фиолетовый -- Лоренцо, а зеленый -- Керлса. Коллектор наобум смешивал их с различными реактивами, так что ни один из троих не знал, чья жидкость обретет цвет первой. Все зависело только от случая.
А тот, чей цвет проявится первым, получит руку Дездемоны.
--И да поможет ему Господь поскорей от нее освободиться! -тайно молился Моуг.
Однажды утром крылатые козлы, прогрызя стальные решетки и стеклянные стены, удрали на волю.
Еще несколько дней спустя три доктора и Дездемона обедали в лаборатории. Доктор Легценбрайнс в защитном костюме прошла мимо них, приветственно помахав рукой, в секцию вирусов для проведения очередного экперимента. Мужчины перестали жевать и сопроводили ее проходку стонами и вздохами.
Секунду спустя в комнату ворвался побагровевший ван Скант.
--Вы закрыты! -- загромыхал он.-- Ваши чертовы козлолеты на автостоянке сжевали половину моей машины! Это последняя капля! Я от имени государства разрываю с вами все контракты!
Доктора Керлс, Лоренцо и Моуг одновременно вскочили и все втроем стукнулись лбами. Раздался громкий удар, вопли боли, и они одновременно завертелись на месте, сжимая головы руками.
"Как-бишь-его" словно в ответ, громко заверещал, и на нем вспыхнула ярко-оранжевая лампочка.
--Боже мой! -- закричал Керлс.-- Это свершилось!
--Что? -- в один голос воскликнули ван Скант и Дездемона. Последнее время девушка слегка одеревенела, но сейчас даже она вскочила.
Доктор Керлс, почти теряя сознание, уцепился за Моуга, чтобы не упасть.
Грязно-коричневая жидкость, струившаяся по трубкам "как-бишь-его" стала приобретать явный зеленый оттенок.
Моугу стало настолько жалко коллегу, что он даже не стал его бить, несмотря на то что тот был в его руках.
Доктор Легценбрайнс выскочила из вирусной секции, забыв затворить дверь.
--Что случилось? В чем дело?
--Это величайшее...-- начал Моуг, но его прервал мощный взрыв. Лаборатория заполнилась бурым туманом и по полу побежали зеленые струйки.
Когда доктора и Дездемона пришли в себя, дым уже почти рассеялся, и они увидели, что даборатория превратилась в руины, а в стенах, смежных с биологической и вирусной секциям, зияют дыры.
--Этот зеленый -- не в счет! -- промямлил Керлс,-- Я держал чурики, когда мы клялись признать решение "как-бишь-его".
--Ты либо женишься на Дездемоне, либо...-- начал Моуг.
--Либо -- что? -- прокашлял Керлс.
--Либо -- это! -- сказал Моуг и обрушил на голову Керлсу колбу с желтым раствором и схватив горелку Бунзена подпалил ретирующегося врага с тыла.
Дездемона выплюнула попавший ей в рот зеленый раствор.
--Как странно я себя чувству-у-ю! -- пролепетала она и вышла из лаборатории деревянной походкой.
--С ней все в порядке? -- забеспокоился ван Скант.-- Вирус разнесется по всей округе... А только один Господь Бог ведает, что могло сотвориться в вашем "как-бишь-его"!
--Да не будет никакого вреда,-- заявил Моуг.-- Ставлю свою репутацию ученого!
--Поздно! -- пробормотал ван Скант и, пошатываясь, вышел.
Дездемона с песнями бродила по городу, пока не нашла свободный участок с хорошей почвой. Там она и застыла, вытянув руки по швам, и ее корни, все еще наполовину из плоти, извиваясь, прорвали туфли и вросли в землю.
На четвертый день на ней распустились почки.
На шестой день голубь сначала нагадил на нее, а потом решил свить гнездо на ее ветке.
Тем временем с сотнями тысяч калифорнийцев стали происходить метаморфозы.
Те, кто прежде загрязняли природу, стали тем, что неспособно ничего загрязнить, а наоборот -- само превращает углерод в необходимый кислород. "Наавосьники" наткнулись на идеальное решение экологической проблемы.
Лишь одного человека не коснулась метаморфоза -- той, на которой в момент взрыва был защитный костюм. И она сняла его только тогда, когда убедилась, что угроза миновала.
Она осталась единственным человеческим существом в мире.
В дверь позвонили. Она вылезла из постели и пошла к парадному входу.
На крыльце стояли три человекоподобных дерева.
--Керлс, Лоренцо и Моуг! -- закричала доктор Легценбрайнс.
Каким-то образом они сумели вытащить корни и выследить ее. Любовь способна на все!
Они одновременно попытались войти. Даже если бы они все еще были людьми, и то столкнулись бы в узких дверях; теперь же, когда вместо рук у них были пышные кроны, они не смогли бы пройти даже поодиночке.
Наконец доктор Легценбрайнс отвела их на задний дворик, где они с облегчением вросли. Женщина вернулась в постель, не закрыв окна, что было ее ошибкой. Она проснулась оттого, что две ветви ласкали места, которые она сама определяла как интимные.
Дерево, которое держало ее, остальные два дерева лупили ветвями.
Она потянулась и сорвала с Моуга (она решила, что это он) пару фруктов, и дерево затрепетало. Затем оно расслабило хватку и отпустило женщину.
Остальные продолжали хлестать его ветвями.
Но на следующий день все трое стали недвижны, как и положено деревьям, а их кожа уже полностью покрылась корой.
Наступила весна. Где-то внутри доктора Легценбрайнс что-то шевельнулось.
И тогда она горько пожалела, что отведала плодов Моуга.
