Мацей Жердзиньский - Броненосцы в синей воде
- Я подумал и об этом. Передайте Фаррелу, что ради него я сделаю исключение, и у него все будет на бумаге. Через тридцать два дня. Принесу сам, около полудня. Тогда и рассчитаемся, а теперь уже идите.
Не говоря ни слова, он вышел.
Я бросился к машинке и начал писать. Быстро, еще быстрее... Я уже начал догадываться, кем мог быть Слайпер. И откуда он мог меня знать.
Еще скорее...
Вошла.
С того времени, как я совсем ослеп, Тед повесил мне на шею специальные такие часы. Они пищат каждые полчаса, а я уже как-то ориентируюсь, утро это или вечер.
Я ничего не делаю. Шатаюсь по опустевшим коридорам, болтаю сам с собой или же жду, притаившись, в каком-нибудь уголке, слушая, как свистит ветер.
Старик Кейси исчез совершенно, и уже никто не обслуживает бар. Я спустился туда позавчера, продвигаясь вдоль стеночки, осторожненько, чтобы не свалиться со ступенек. Когда я наконец толкнул двери, то уже не почувствовал ни запаха людской толпы, не услыхал ни единого голоса. Я начал ощупывать стенки и где-то в полуметре за дверью почувствовал первую выбоину. Потом следующую, еще одну, а потом уже стен вообще не было. Была только пустота.
- Эй... Эй, есть тут кто? - отшатнулся я испуганно. - Эй?!
Никто не отвечал, а я вдруг вспомнил Флоренс и всех тех людей, ходящих в густом тумане. Здесь они тоже были. Я чуял их повсюду.
- Кто вы такие...
Только шепот.
- Аааааааааааааааааааааааааааааа....
- Что вы хотите нам сделать?
- Ааааааааааааааааааааа...
- Что?
- Ааааа...
- Ничего не понимаю.
- Ууууууумммммеееееерррррррр. ОООООнннннн уууууммммееееерррр.
Волосы у меня встали дыбом, и вот тогда впервые я увидал эти броненосцы. Они устроились в синей воде - громадные, железные кораблища, с тонкими, длинными стволами пушек, нацеленными прямо в хмурое небо. Еще я видел людей, прогуливающихся по набережной. И красные знаки на их фуражках.
Понятия не имею, откуда все это взялось в моей голове. Я никогда не интересовался ни кораблями, ни морем. Не мог я помнить подобной картины. Это было не мое.
- Ннннннннннннннаааааааааааааашшшшшшшшшшшш Бооооооооогггггг ууууууууумммммммееееееррррр. Иии ммммммыыыыыыыы ззззааааабббллллууууууддддии иииииллииииисссссссссь. Вввввппппппуууууууссстттииии ннннннаааааааассссссссссссссс...
- Нет! Прочь.
Я захлопнул дверь и побежал наверх.
И вот с того времени мне стало совсем уж паршиво. Случается, что я даже не могу вернуться в свою комнату. Тогда я торчу в коридоре, как вот сейчас, и выдумываю, чего бы это так...
- Виталик, рад тебя видеть, мужик.
Этот голос я узнал сразу же. Это был наш экспедитор.
- Нолан? Это и правду ты? Нолан? Нолан... - радовался я как дитя и все время повторял его имя. - Я уже так давно ни с кем не встречался, видел лишь типов в тумане, ну, знаешь, тех, которых видела Флоренс. Опять же Тед о них чего-то рассказывал. Ну а ты, как там у тебя дела? Да и вообще, потому что я уже плохо вижу...
Я почувствовал, как он подходит поближе, а потом вновь услыхал его голос:
- Зачем спрашиваешь, браток. Так паршиво еще никогда не было. Только я не обращаю на это внимания. Срать я хотел на Слайпера, потому что и он на меня вечно срал. Вчера я встретил Жопника, и сдохнуть мне на месте, если встречу его завтра. Все время рыгает, а если не рыгает, то срет, - Нолан говорил все быстрее и певучей.
Я прикоснулся к своим глазам. Они болели.
- Перестань, - тихо попросил я. - Никогда ты столько не болтал. Что с тобой, Нолан? Чем ты заболел?
Он сплюнул и прошипел:
- Ты что уже, бля, не помнишь? Уже забыл?
- Что... что это я должен помнить. Тебя помню.
- Помнишь? Ведь я же всегда был болен, Вит. То сифон подхвачу, то чирьи на заднице. Когда подлечилвался, Слайперу вдруг вспоминалась грыжа на яйцах, потом мандавошки, и так оно и шло. Так что мне плевать. Я вечно сдыхаю.
Я быстро отвернул лицо, чтобы он не заметил моего удивления. Он никогда не болел. Никогда. Нолан был громадным будто горилла индейцем, и не существовало никого, кто бы справился с его жилистыми лапищами.
- Нолан, но ведь ты...
- Чего? Ты лучше скажи, братуха, чего это ты весь в кровянке. Кто это тебе так начистил фотографию, Вит?
- Не знаю... Это наверное еще с позавчера. Я убегал от тех людей, что ходят по нашему бару, и, видимо, во что-то вмазался. Только я уже не помню.
Часы пискнули. Прошло следующих полчаса, а с ними и полдень. Внезапно до меня дошло, чего, собственно, я здесь торчу. Здесь, под этой дверью. Будто слепой, потерявшийся человечек.
- То ли нос у тебя сломан, то ли что... У тебя все лицо меняется. Глаза, волосы.... Виталик, что это с тобой происходит? Кровь прямо ручьем течет.
Все так. Я чувствовал себя не так, как всегда. Что-то росло и в моем теле, и в голове. Опять я видел синюю воду, а в ней отдыхали четыре броненосца, поблескивая металлом в закатном солнце. Еще я видел солдат, марширующих среди бухт толстенных канатов, и было так тихо, что до меня доносился стук их сапог. Стук. Стук, стук. Стук, стук, стук.
Один солдат глянул в мою сторону, а я подумал, что если бы они шли чуточку побыстрее, то это звучало бы ну совсем как пишущая машинка. Как тот звук, что всегда слышится из-за его двери.
- Сейчас, - сказал я Нолану. - Сейчас, браток.
- Ты. Ты же не хочешь этого сделать. Зачем оно тебе, - громко задышал тот.
Я нащупал дверную ручку.
- Именно.
Как-то я открыл гостиничную регистрационную книгу и под номером 107 нашел: - Двойной апартамент. Ванная, кухня. Постоянное оборудование: столик, два стула, кресло. Зеркало - разбитое в правом верхнем углу. Из-за частых аварий отопление выключено. Фамилия проживающего - Адриан Слайпер. Живет один. Номер водительских прав ........ Возраст - неизвестен. профессия - Бог.
- Мне всегда хотелось постучаться к Богу. Но я войду без стука. Держись, Нолан.
Не успел он мне что-либо ответить, как я уже повернул ручку.
Дверь приоткрылась.
Люди умеют разделять дела на большие и малые. Кое-кто из них наглеет настолько, что даже может решать, какие из них важнее, а какие - нет. Не знаю, кто их научил этому, но если бы спросил у первого встречного, тот ответил бы, что война - это гораздо более серьезная штука, чем то, каким образом ты держишь пивную кружку.
Поскольку я не обладал такими однозначными возможностями оценки, то часто задаю разные вопросики. Именно тогда меня чаще всего и называют идиотом.
- Вот погляди, - заговорил я с маленьким, заросшим пьянчужкой, который сидел справа от меня. - Неужели ты и вправду можешь спокойно пить свое пиво, зная, что у тебя короткие, толстые пальцы, искривленные ногти, и что все это выглядит еще хуже, когда ты так вот сжимаешь свою кружку? А? Ты и вправду, как будто ничего не случилось, хлещешь свое пиво? Просто так?
