Евгений Гаркушев - Роза
Остались оба наших ледовозчика: Вадим Шмаков и Саша Ковалев. Первый задержался с выходом, а второй лежал в лазарете один. Доктор Рейнгардт тоже бродил неведомо где. Говорит, литературу медицинскую изучал у себя в комнате. Еще в подозреваемые записали Лену Иванову, тепличка которой поодаль от всех сооружена, хорошенькую девчушку лет семнадцати. Ну, с Машей Волковой ясно - никакого алиби, и вообще, личность она крайне подозрительная. Ее коллега по цеху, но совсем не подруга Люда Борисова тоже, как назло, якобы спала в это время - чувствовала себя плохо. Библиотекарь Лидия Игнатьевна на отшибе живет, на отшибе работает. Может, захотела розу в память о прежних временах? И сам я тоже много один бродил. Для себя я не подозреваемый, но люди могут плохое подумать.
К полуночи я составил список, вернулся в свою комнату. Сын давно сопел в кроватке, жена еще не спала - смотрела старый, потертый лазерный диск на древнем, чиненном-перечиненном видеопроигрывателе.
- А ты, солнышко, розу не брала? - поинтересовался я. У жены алиби - вместе со всеми в реакторном работала, ну так ей после принести могли. И вообще, реакторный отсек под подозрением. Там вроде бы каждый на виду, но закутков много.
- Зачем мне ее брать?
- Мало ли… Колечко ведь у тебя золотое было. Я дарил. Да и вообще…
- Было колечко, теперь нет, - отозвалась жена. - И не только ты дарил - сама зарабатывала. Я же не в рабстве у тебя…
Тон ее мне совсем не понравился, но настаивать я не стал. А заявления эти насчет рабства - из фильмов. Сейчас все мы друг у друга в рабстве. И тесно, и душно, а куда от людей денешься? Один пропадешь, в лес жить не уйдешь. Не осталось лесов, и убежищ на одного человека нет.
А куда кольцо пропало - дело ее. Может, сахару на него купила, когда захотелось очень, себе или сыну. Или на диск выменяла. Это - скорее всего. Жаль, конечно. Вообще, глупо иллюзиями тешиться, смотреть фильмы о жизни, какой она была восемьдесят лет назад. Нет ее такой, и в ближайшие сто - двести лет не будет.
- Спать пора, - напомнил я жене. - Завтра на работу, а ты все сидишь - то до часу, то до двух.
- Лягу. Мне еще написать кое-что надо.
Ладно бы полезное что-то писала. А то сценарии для таких же фильмов, какие смотрит. Кто их будет снимать? Когда? Где? И, главное, откуда ей знать, какая жизнь была наверху? Когда на улице можно было ходить без комбинезона, купаться в незамерзших озерах и речках, а убежища назывались - дома. И у тебя даже мог быть свой дом с несколькими комнатами…
Утром число заболевших увеличилось до пятидесяти человек. Больше половины всего населения. Доктор Рейнгардт объявил всеобщий карантин. Работы, кроме насущно необходимых, приостановили. Только Вадим Шмаков опять пошел на ледник. Зря. Станет плохо, потеряет сознание вдали от убежища, упадет на снег. Верный конец.
Над головой Люды Борисовой медленно сгущались тучи. Маша не преминула сообщить всем, что именно ее конкурентка навела порчу на поселок. А когда я застал Трофима Соболя в его теплице, заливающим в бутылку чистый спирт - перегонные аппараты обычно в теплицах ставят, не в комнатах, - мне стало совсем не по себе. Спирт, конечно, и для лечения используется, и просто для поднятия настроения, но он еще и очень хорошо горит!
- Что делаешь, Трофим? - поинтересовался я.
- Готовлюсь, - опустил глаза он.
- К чему?
- К осаде.
- Кого осаждать собрался?
- Я-то? Никого. В комнате запрусь да лечиться буду.
Скорее всего, соврал в самый последний момент, а осаждать собираются Людку. Нальют ей спирта под дверь и подпалят.
- Подозреваемые - ко мне, - приказал я по селектору, вернувшись в кабинет.
Явились все, кроме Вадима.
- Зачем народ баламутишь, Маша? - спросил я у Волковой.
- Правда должна выйти наружу, - пожала плечиками она, доставая из кармана кусочек сахара. Ишь, все ей нипочем!
- Раз так, будем ее выводить. Детектор не использовали ни разу с тех пор, как я стал техником, и до этого лет пять не использовали. Сейчас мы все пройдем проверку. Под руководством того, у кого есть алиби. Вот хотя бы Рослякова позовем - он санитар, на людях все время был. Алиби у него имеется, и револьвер тоже. Все знают, что из револьвера можно не только крысу застрелить.
Детектор лжи у нас армейского образца. Предназначен для жесткого допроса. Если неправду сказал - высоковольтный разряд током. Меня не проверяли ни разу, но, говорят, крайне неприятные ощущения.
- Есть ли необходимость мучить больных людей? - спросил доктор Рейнгардт. - Я готов пройти допрос, мне скрывать нечего.
Но процедура предусматривает тестовые вопросы, которые сопровождаются болезненными разрядами. Процедура не слишком полезна для здоровья - особенно для тех, кто и так болен.
- Если никто не признается - у нас нет выхода. После обеда приступим, - отрезал я.
- Тогда нужно сформулировать вопрос. Как он будет звучать: «Брали ли вы розу?», «Знаете ли что-то о розе?», «Использовали ли розу для колдовства?».
- Не вижу большой разницы, - заметил я.
- И напрасно, - Рейнгардт покачал головой. - Человек мог не брать розу, а, скажем, сделать с ней что-то на месте. Сжечь, съесть… Скормить крысе. Или украсть ее мог один человек, заплатить - другой, использовать - третий. Поэтому детектор можно обмануть.
- Хорошо, мы обсудим вопрос после обеда, - согласился я.
До обеда никто ко мне так и не подошел. Обедали в молчании. Косились друг на друга, задумчиво жевали рисовый хлеб, ели похлебку из отдельных мисок - на этом настоял Рейнгардт, чтобы хоть немного снизить риск заболевания. Питаться из общего котла - не слишком гигиенично, хотя и правильно в моральном смысле.
- Теперь бросим жребий, кто пойдет на детектор первым, если похититель не решился признаться, - заявил я. - Задумайтесь еще раз - каково вам будет смотреть в глаза людям, когда все откроется?
Вадим Шмаков воззрился на меня непонимающими глазами.
- Что это значит? - спросил он.
- Тебе никто не сказал? Мы решили провести проверку на детекторе лжи.
- Чтобы вычислить гадину, - тут же добавила Маша Волкова. - И примерно наказать.
- Я был на леднике и не слышал.
- Тем не менее ты тоже в числе подозреваемых, и будешь проходить проверку, так как алиби у тебя нет. И еще: нам нужно сформулировать контрольный вопрос.
Поднялся Рейнгардт, пригладил бороду:
- Предлагаю сформулировать вопрос так: «Совершали ли вы одно из следующих действий: срывали розу, росшую в теплице Андрея Рас-попова, оставляли в качестве уплаты за нее кольца, использовали эту розу, выносили ее из теплицы, использовали ее в личных целях или для каких-либо действий?»
- Смотрели ли на эту розу с вожделением? - хмыкнула Ангелина Докукина. - Я немного изучала психологию и, в частности, детектор лжи. Между прочим, у меня сертификат техника этого прибора, хотя все об этом забыли. А я специально на курсы ездила за сто километров от убежища. Вопрос нужно сформулировать коротко, и он должен быть точным. Скажем, если человек уверен, что он не сорвал, а срезал розу, он совершенно спокойно ответит: не срывал! И детектор ничего не покажет.
