Гарм Видар - Коммунальный триптих (Коридор - 2)
- Почему же вобла, милейший? - удивилась мадам Хнюпец.
- А я - так вижу! - отрезал сосед Кузякин и, пока все переваривали этот "отрез", быстро открыл призовую бутылку пива и тут же ее выпил.
Бабка Дюдикова, первой почуявшая опасность, летучей мышью юркнула в свою конуру и злобно забормотала в замочную скважину:
- Зенки залил с утра, вурдалак проклятый, теперь душа кровушки требует..
Мадам Хнюпец тут же презрительно пожала плечами:
- Где они эти ваши вурдалаки - фу! на них!!! - и мадам дунула в пол силы, но в сторону соседа Кузякина, отчего сосед Кузякин чуть было не упал в тазик с рыбьими хвостами, но был вовремя поддержан под локоток любвеобильным поэтом О.Бабцом.
- А пошли вы все! - выдираясь из цепких рук лирика-экстремиста в сердцах сказал традиционную фразу сосед Кузякин и метко плюнул в замочную скважину бабке Дюдиковой, но та уже успела отбежать вглубь комнаты и затаиться.
Поэт О.Бабец тут же отпустил соседа Кузякина, и они оба тут же и пошли. Причем сосед Кузякин как вошел в свою комнату, так сразу лег - на пороге, а поэт О.Бабец сначала сочинил очередное бессмертное четверостишие:
Ужель и я проснусь однажды
В предощущении греха
Я буду весь босой, вальяжный
А ты лишь в фартуке... ха! ха!
Но потом мысли поэта смешались и начали стремительно захлебываться в струях душа, под которым в данную минуту уже стояла, наверняка, обнаженная девица Эльвира Кручик, и поэт О.Бабец в испепеляюще неутоленном вожделении стал по привычке биться о спинку своей двуспальной кровати...
И когда в коридоре никого не осталось, из своей комнаты тихо выглянул писатель-фантаст Марк Абрамыч Зомбишвилли. Он осторожно прокрался на опустевшую коммунальную кухню и встал над злополучным тазиком на колени...
- Вобла... стерлядь... простипома... бельдюга! - словно в бреду зашептал Марк Абрамыч Зомбишвилли - фантаст душой и телом. - Даже птица имея крылья может быть всего лишь курицей... А человек без фантазии - это даже не курица, а сациви - никакого полета! Вся жизнь... в горшке.
Марк Абрамыч ласково погладил один из хвостов и загадочно, как юная мать в ожидании первенца, улыбнулся:
- А ведь при жизни ты могла быть русалкой... Только не при этой... при соответствующей.
Марк Абрамыч тяжело вздохнул и на мгновение ему показалось, что случайно затесавшийся среди хвостов рыбий глаз, ему ободряюще подмигнул!
А может Марку Абрамовичу этот рыбий фортель лишь примерещился - как и вся его... ЭТА ЖИСТЬ!
