Светлана Тулина - Контрадикс по пятницам
Нахмурившись, Милка обвела пустую комнату подозрительным взглядом. И нахмурилась ещё сильнее, потому что не смогла обнаружить ничего необычного. Да и рассматривать-то особо нечего — стол, диван и брошенный рядом с ним рюкзак. Были ещё полки, что-то типа сундука, портативный генератор и широкая лавка — но всё это богатство во второй комнате, за прикрытой дверью.
В ногах недовольно завозилась Крыска, цапнула когтями сквозь шерстяной носок — не балуй, мол. Нет, тут ничего не могло случиться, иначе бы Крыска просигналила, она кошка правильная. Одичавшая, правда — в город ни в какую. Но сюда ночевать иногда приходит. Если Милка одна, чужих Крыска не жалует.
Вот тут-то Милка и вспомнила о пришельце. По аналогии с чужими.
И поняла, что именно это её и разбудило — он улетел…
Вот и всё. Кончилось, не успев начаться. Как там было в эльфийских спряжениях — будущее-вероятное-невозможное, кажется…
Выключив свет, она подошла к окну. С надеждой — а вдруг? Но надежде сбыться оказалось не суждено.
Милка скрипнула зубами.
Пришелец по-прежнему сидел под деревом, запрокинув голову и подтянув колени к груди.
Сволочь.
И плевать ему на то, что порядочным людям придётся теперь из-за него хромать в мокрую холодрыгу…
Милка вздохнула и открыла дверь. Поёжилась. Хорошо ещё, что тент натянуть догадалась на прошлой неделе. Ноги в обрезанных чабах весили по тонне каждая, путь в четыре шага показался бесконечным. Но не будешь же орать незнакомому нечеловеку: «Эй! Ты, ну, который!» и всё такое…
Пришелец сидел, прислонившись спиной к толстому стволу и закрыв глаза. Вокруг него было сухо и даже, вроде бы, тепло. Впрочем, чему удивляться — чуждые технологии, наверняка офигеть какие. Кажется, улыбался — Милка не успела рассмотреть, потому что он открыл глаза.
И сразу же лицо его потемнело.
Вернее, нет. Лицо осталось прежним. Оно просто стало казаться более тёмным на фоне ожившего серебра волос…
— Пойдём, раз уж припёрся… — Милка бесцеремонно дёрнула его за край комбинезона, потянула к крыльцу. Забавно, но он, кажется, понял. Во всяком случае, не сопротивлялся.
В дверях ему пришлось нагнуться, а ведь проём Милка делала под себя. Метра три в паразите этом, не меньше. Смотреть на него не хотелось до оскомины. Спать не хотелось тоже. Ничего не хотелось.
Впрочем…
Милка посмотрела на брошенный у дивана рюкзак, обернулась, давя теперь уже званого гостя тяжёлым взглядом. Спросила задумчиво:
— Водку будешь?
* * *Проснувшись в очередной раз, она даже не сразу сообразила, утро сейчас или вечер. Голова смутно болела. Хотелось пить.
Морщась, встала. Нашарила чайник под диваном. Пустой. Хорошо, что сапоги надевать не надо — спала прямо в них.
К роднику пришлось спускаться, это огорчило. Подумала, стараясь не задеть чайником близкое дно: «родник на болоте — чистейшей воды бред». Но даже глубина собственных ассоциаций не восхитила.
Мысль о костре тут же вызывала мысль о дровах. И если первая мысль приятно грела, то вторая была омерзительна до дрожи. Милка вернулась в комнату и вытащила из-под дивана коробку с таблетками сухого спирта. Все триста пятьдесят условных литров — даже просто думать сейчас о распаковке пачки было неприятно.
Костёр вышел яркий, нереально-голубой и бездымный. Милка долго смотрела в огонь. Даже когда чай давно вскипел. Грела руки, процеживая голубоватое пламя сквозь пальцы. Ушла в комнату, лишь когда озверевшее комарьё обнаружило, что защитное поле над островом Милка включить забыла. В самом доме защита включалась автоматически с генератором, и это радовало.
Пришелец сидел в углу на скатанном одеяле и что-то то ли паял, то ли клеил из разноцветных деталек. Милка смотрела на него, слегка хмурясь, и думала — что, собственно, положено ощущать в таких вот случаях?
Страх, что всё это сон? Радость — как же, вот оно, слухи не врут, и официальные опровержения значат не больше, чем всегда они значили. Торжество — как же, Москва и Китай далеко, а вот в Красноярске Милка точно первая приобщилась!.. Вчерашнюю злость?..
На самом деле не было ничего.
Ну вот ничегошеньки!
Совсем.
Даже удивления едва-едва хватало лишь на себя — странно ведь это, не ощущать ничего. Впору начинать злиться уже на саму себя — за неспособность ощутить нечто, моменту соответствующее.
Впрочем, раздражения и вчерашней злости тоже больше не было.
Милка поставила чайник на стол, высыпала из пакета печенье и ириски.
— Ты чай будешь? Садись, — и вяло мотнула головой в сторону дивана. Пришелец покосился с интересом, но с пола не встал, лишь передвинулся ближе к столу. Смотрел выжидательно. И тут до Милки дошло, что стаканы остались на полке. Рядом с дверью. В другом углу комнаты…
Милка посмотрела на полку с тоской — вставать не хотелось. Пришелец проследил её взгляд, протянул длинную руку и, неуверенно сняв с полки два стакана, поставил их на стол. Милка испытала почти нестерпимое облегчение. И что-то, похожее на смутные угрызения совести — хотя бы разлить-то надо было бы самой, хозяйка все-таки…
Свой стакан он выпил залпом, даже не поморщившись, словно это был вовсе и не кипяток, а так, водичка из-под крана. Любитель спецэффектов! Впрочем, раздражения не было. Хоть и любитель, но — вежливый.
Милка сразу пить не стала, сидела, согревая стаканом стынущие руки. Стыдно… Хозяйка всё-таки… Хоть поболтать о чём для приличия…
— Ты по-нашему понимаешь? — спросила с надеждой на отрицательный ответ. Но невезение продолжалось, пришелец подумал немного, склонив голову к плечу. Потом кивнул. И добавил, смешно кривя губы, словно посчитав одного кивка недостаточным:
— Да.
— Это хорошо, — Милка с трудом подавила вздох. — Надолго сюда?
— Как получится.
— Издалека?
Он опять подумал. И снова кивнул.
— Из далека.
Ответ прозвучал раздельно, двумя словами. Но это можно было списать на произношение. Вот и поговорили. Не о погоде же с ним…
— Я рада…
— Правда?
Её не удивило отсутствие акцента, а вот явно различимая насмешка разозлила. Не очень, правда… Так, слегка.
— А если и не рада — твоё какое дело?
Неприятное зрелище — его глаза мерцали тем же неверным светом, что и волосы, словно задней стенки у его черепа нет, а фасетки прозрачны.
— Де-ло?.. Нет. Правда. Здесь моего дела нет. — Он вслушался в произнесённые слова, поправился, — СЕЙЧАС моего дела нет.
— Ну и хорошо, — злости хватило на пару секунд. Чего прицепилась к человеку? Ну или нечеловеку, какая разница. Чай вон пей.
